Песнь Велиала

– Пойдем, – ответил Скорпион. – Сатана в нашей крови! Он жжет наши вены! – громко крикнул «пастырь» в зал и повел двоих в какую-то комнатку вне спортзала. – Берсерк… – злобно оскалился Скорпион. – Моя паства разорвет тебя на куски по первому моему жесту.

– Этот сброд? – рявкнул Тамплиер. – Прежде, чем они меня коснутся, я убью их столько, что сам стану для них «облаченным силой Сатаны». Так что остерегись, сатанист. Я пришел за помощью, и ты мне ее окажешь.

– Ты самонаде…– огрызнулся сатанист, но охотник на ведьм его жестко оборвал.

– Закрой рот, – голос его звучал низки и страшно, словно грудной рык травленого пса. – Твой ученик, Влад Горнчик, Зодчий Теней. Он мне нужен.

– А то ты не знаешь, что он давно нас кинул, – бросил Скорпион и сел на обшарпанный стул. – Я не знаю где он.

– Усмири свой пыл, – грозно сказал Тамплиер, склонившись над сатанистом. – Или твоя паства увидит твою немощь… Помоги мне, и я уйду. Да, кстати, оставляй у дверей того, кто не будет мешать мне войти. Твой адепт немного ранен. Вызовешь ему скорую. А теперь расскажи все, что знаешь о Зодчем Теней. Вы искали его, я знаю. Чем все кончилось?

– Да, мы искали этого предателя, – ответил Скорпион, чуть умерив свой пыл. – Искали очень-очень долго. Почти нашли, но он скрылся от нас. Наша гордыня была уязвлена. Он смеялся над нами! И мы продолжили поиски. Они были трудными, но мы его нашли. Под фальшивым именем «отца Олега». Ни где-то, а на Валааме, в ските Всех Святых. Мы пробрались туда и изловили его. Он носил схиму и не сказал ни слова, так как держал поставленный себе обет молчания. Он только благоговейно молился (это не входило в его обет). Короче, это был не Зодчий Теней. Его брат-близнец, двойник, возможно… Он ничего нам не сказал. Мы избили его до полусмерти. На этом наши поиски прекратились. Это все, Берсерк! Ты счастлив?

– Надеюсь, ты действительно все рассказал, – проговорил Тамплиер, глядя прямо в пустые глаза сатаниста. – Если я узнаю, что это не так, Скорпион, не прощу. До встречи, сатанист. Когда-нибудь я приду и к тебе.

С этими словами Берсерк пошел прочь, и Марк последовал за ним.

– Ты считаешь, что этот Скорпион все тебе рассказал? – спросил Драгомиров, садясь, как всегда, на переднее сиденье, будто это была вовсе не его машина.

– Думаю, да. Он заинтересован в смерти Зодчего Теней не меньше нашего. – Тот оскорбил его. И Скорпиону будет приятна его смерть. К тому же, ссориться со мной он не желает. Нам надо найти этого таинственного монаха. Определенно.

Глава третья

Обитель

Двадцатью годами ранее.

Стоял тихий, хотя и довольно прохладный июньский вечер. Дурманящий и упоительно сладкий аромат цветущих лип летел, поднимаемый легкими крыльями спокойного ветра. Аромат этот наполнял сердце радостью и счастьем. И звук проезжавших машин придавал вечеру почему-то еще большую романтику. Молодой врач Марк Драгомиров шел по улице, ужасно торопясь. На часах было без пятнадцати минут десять и до назначенного времени встречи было еще ровно пятнадцать минут. Собственно, подвел Марка транспорт, и он страшно спешил. Дорога занимала около двадцати пяти минут, десяти из которых у того не было. Семь безупречных роз в красивейшем оформлении предназначались той, которая уже две недели не давала Драгомирову покоя. Этот июньский вечер предвещал всего третье свидание с Викой Никольской, а Марку казалось, что он знает ее уже до мелочей. Он не забывал о Вике ни на минуту, и это носило его над землей и всем ничтожным миром словно на мощных крыльях.

Вход в переулок, ведший по самому короткому пути, показался впереди. Никто не любил ходить по этим переулкам, даже в компании, тем более по ночам. Старшеклассники называли эти места Потерянным Городом за то, вероятно, что помощи в этом месте найти было невозможно. Наркоманы и грабители часто ошивались в Потерянном Городе, хотя, по сути, это были всего лишь переулки и дворы, заключавшие в своих лабиринтах довольно большую «коробку» – старый дворовый стадиончик, давно поломанный и заброшенный. Перспектива опоздать на свидание сожгла остатки страха в Марке, и он свернул во дворы. Быстрая походка чеканила маршевую дробь в гулкой пустоте темных переулков. Ни души не было вокруг, и шаги Марка громко рикошетили от асфальта и стен. Из каких-то окон вдалеке довольно громко оглашала предночную тишь «Спокойная ночь» Виктора Цоя, но Марк почти не слышал ее, полностью погруженный в предвкушение встречи. «Вот, сейчас через «коробку», парой переулков – и почти пришел. Даже не опоздаю…»

Но, войдя на стадион, Драгомиров осознал, насколько он опрометчиво поступил, решив пойти коротким путем. Видимо, погруженный в раздумья, он не услышал гомона и шума, доносившегося с «коробки». Хотя не услышать их было трудно. Две бригады, человек по пятьдесят с каждой стороны, насмерть бились стенка на стенку, вооруженные ножами, кастетами, цепями и битами. Вероятно, это были две молодежные банды, решившие разобраться в «честном поединке». Ретироваться Марк, конечно же, не успел. Кто-то налетел на него, падая от чьего-то удара. Драгомиров отскочил, увернулся от чьей-то биты, сшиб с ног кого-то, размахнувшегося цепью, мощным прямым ударом в нос… Затем получил в ухо, сам успел ударить противника и упал, сам не поняв, кто и чем его ударил. В глазах все поплыло и как-то замедлилось… Марк почувствовал боль в бедре от чьего-то пинка, а затем боль мощно разлилась по его голове, и он сквозь пелену, рябь и заторможенность стал созерцать битву, что открывалась ему за букетом роз, растоптанных чьими-то солдатскими ботинками. Среди всех в глаза ему бросился в глаза один человек, бившийся страшнее, жестче и лучше всех прочих. Даже огромный, как гора, накаченный до ушей держиморда с битой в руках, не мог сравниться с ним. Парню было лет двадцать. Около ста семидесяти пяти сантиметров ростом, довольно худощавый и жилистый, одетый в камуфлированные штаны, ботинки Гриндерс с ободранными носами и черную майку по фигуре с оскалившимся псом на ней. Его темные волосы были очень короткие, лицо красивое, смелое и дерзкое, с четкими губами, резкими бровями и очень горделивыми, непокорными глазами. Под губой на подбородке у него был шрам, в левой руке он сжимал шипованный кастет с выдавленными на нем буквами «Рос», а в правой держал вывернутый собачий строгач с заточенными «под иглу» шипами. Бился Рос с особым остервенением, словно войдя в дьявольский экстаз. Рот его был искажен страшным улыбающимся оскалом, а глаза сверкали холодным огнем. Казалось, что ему было важно не столько вывести противника из строя, сколько нанести ему как можно больший ущерб.

Размахнув своим строгачом снизу-вверх, Рос вырвал куски кожи и мяса из шеи и подбородка своего противника, рухнувшего наземь. Второй мощный удар он обрушил сверху на затылок бойца, дравшегося с кем-то, содрав тому часть скальпа. В следующий миг Рос обрушил свою ярость на первого упавшего. Проломив титановым башмаком его бок, он разорвал тому лицо своим строгачом. Затем чудом ему удалось уйти от чьей-то биты, и его башмак ударил прямо в пах нападавшему. Затем последовал мощный апперкот кастетом, в лучшем случае, выбивший тому все зубы и серия пинков в голову уже лежащего врага. Пинок сзади едва не сшиб Роса, но тот устоял. Развернувшись и отскочив назад, Рос получил удар в нос, лишь разбивший его. Другой удар короткой битой сверху Рос опередил, строгачом ударив в руку же врага. Острые шипы вонзились в кожу предплечья, а Рос, тем временем, сбоку своим кастетом пробил скулу врагу. Затем он трижды ударил кастетом под правое ребро противнику, вонзая и вонзая трехсантиметровые шипы тому в плоть. Когда враг уже осел от боли и оцепенения под ударом в голову, шипастая цепь Раса с размаху порвала ему шею, обагрив кровью все вокруг.

Скоро сознание и контроль стали возвращаться к Марку, когда он и обнаружил, что от одной из банд осталось совсем мало бойцов. Огромный мордоворот с битой душил (видимо, не до смерти) одного из последних, когда вой сирен огласил вечерние переулки. Остатки поверженных бойцов бежали прочь, а победившая банда во главе с окропленным кровью Росом, праздновала триумф, кто – стоя над друзьями и врагами, вповалку лежавшими в пыли и крови, а кто – лежа среди последних.