До рассвета

Не став дожидаться появление Денниса, который пропал на несколько дней, Виктория решила вернуться в логово Эдди. Передвигаться ей становилось все сложнее, поэтому следовало идти уже сейчас.

Вэйлон двигался более уверенно. Без Харви было непривычно, но немного легче, теперь он отвечал лишь за себя самого. Мужчина надеялся на Викторию, и то, что она убедит Глускина помочь их чаду. У него такой помощи в наличии не имелось.

Пробирался он так же тихо, и незаметно, лишь изредка останавливаясь, чтоб прислушаться к звукам. Хотелось поскорее с этим покончить, но страх нарваться на Уокера, например, отрезвлял его порывы и заставлял осторожничать.

В прошлый раз ему спастись помог несчастный Майлз, который стал носителем некого Волрайдера. В этот раз, рассчитывать на помощь из вне он не мог.

Парк взял себя в руки. Сейчас его задачей было добраться до машины, и дождаться там Харви, а там уже им ничего не грозит.

Он вспоминал, как впервые бежал отсюда, как его охватила паника и отчаяние, что плясали в безумном ансамбле. Сейчас этим чувствам поддаваться было нельзя, иначе он загубит и себя и парнишку.

Харви все так же держал Викторию за руку, ощущая затылком пристальный взгляд отца. Голова кружилась от водоворота событий, которые его мозг отказывался принимать.

Его родители погибли много лет назад, и что сейчас тут происходит, не поддается объяснению.

Парень нервно сглатывал, постоянно косясь на Викторию. Они продвигались через мрачные коридоры, вперед к выходу.

Блейк остановилась у проема, в котором отсутствовала дверь. Чернота помещения пожирала всякий свет, что туда попадал.

-Харви, — она неуверенно позвала его. — Ты хотел увидеть, где ты появился на свет.

-Да, — робко ответил он.

-Пойдем, мы покажем тебе, — девушка взглянула на Эдди.

Тот виновато опустил глаза, но пошел вперед. Как по волшебству, старые и битые лампы замигали, слабо освещая то, что раньше было душевой. Такой вывод он сделал исходя из облупившегося кафеля на стенах, шкафчиков для вещей и кабинок.

Харви неуверенно делал шаги вперед, осматриваясь по сторонам. Его внимание сразу же привлекло грязно-бурое пятно на полу, от которого тянулись коричневые разводы.

Выглядело все это жутко и мерзко, вызывая мороз по спине, а в душе беспросветную тоску. Чудо и таинство рождения, происходило здесь на грязном полу душевых кабинок, среди кафельного холода, мрака помещения и безумия Маунт-Мэссив.

Никто не смел, нарушать тишину. Харви поднял полный боли взгляд на Викторию, та стыдливо поглядывала то на сына, то на пятно. Глускин отвернулся, но его вздымающаяся спина, говорила о частом и нервном дыхании.

Парень присел рядом с этим местом, опустив ладонь на холодный и грязный пол. Призрачное сердце девушки сжималось, а в глазах блестели слезы.

Сожаление. Именно это она чувствовала, глядя как ее сын переживает этот момент. Горько осознавать, что она подарила ему жизнь именно здесь, в этой кошмарной клинике, распрощавшись со своей.

-Ты расскажешь мне? — рискнул спросить Харви.

Виктория опустила глаза, стыдливо прикрывая веки. Эдвард повторил за ней.

-Пожалуйста, — натужно протянул он. — Я должен знать.

Блейк подняла взгляд на Эдди, ожидая толи поддержки, толи одобрения.

Глускин переживал не меньше. Сейчас их сын узнает, как именно он появился на этот свет. От этих воспоминаний становилось больно и страшно. Пересилив борьбу с собой, маньяк кивнул ей в знак одобрения.

— Я расскажу, — ответила девушка, сделав глубокий вдох.

Блейк теплила в себе надежду на спасение, хоть внутри была уверена, что не выберется отсюда. Надежда, пожалуй, самый опасный враг.

Беспокоясь о собственном состоянии и здоровье малыша, балерина перечитывала очередную книгу по акушерству, в надежде найти там ответы, исходя из ее симптомов. Ни в одной книге она не нашла ничего о таком аномально скором развитие плода. Зато много чего было о ее узких бедрах и родовых путях. Страх все больше налипал на и без того напуганную Викторию. Она взмолилась о том, чтоб Вэйлон успел прислать помощь, чтобы они спасли ее малыша.

С тоской она поглядывала в черноту ночи за окном, на одинокие фонари, слабо освещающие двор. Парк сейчас как один из них, еле освещая мрак ее будущего. Он не рассекает тьму, а лишь манит к себе теплым желтым светом, давая надежду.

Шевеления ребенка отдавались болью в столь хрупком теле. От чего девушке было сложно передвигаться. Плод был слишком крупным.

-Тесно тебе малыш? — разговаривала она с животом. — Скоро ты появишься на свет мой лучик.

Если бы не ребенок, Виктория давным давно уже отправилась на встречу с Хароном, что любезно переправил бы ее в другой мир. Харви был для нее «искуплением» как она часто его называла. Раз уж у таких прогнивших изнутри безумцев как она и Глускин появился этот маленький и чистый комочек, то может, они еще не потеряны.

Стон и шум из коридора напугали Блейк, и она сперва хотела спрятаться. Но любопытство взяло верх. Балерина кралась вдоль стены к повороту. Осторожно и боязливо, она выглянула из-за угла и увидела Эдварда. Тот оперся спиной о стену, развалившись на полу.

-Эдди, — всхлипнула девушка, ускорив темп, по направлению к нему.

Одежда была залита кровью и изрезана. Блейк не различала, где клоки ткани, а где ошметки его кожи. Бледный от потери крови, он вложил в ее ладонь ключи, указывая на дверь.

Позабыв о тяжести собственного положения, девушка поспешила запереть решетку на замок, страшась впустить незваных гостей.

-Что произошло? Кто тебя так? — засыпала она вопросами.

-Манера, — с трудом ответил жених.

-Господи, — ее лицо выражало безмерный ужас.

Балерина с огромным трудом помогла ему добраться до постели. Срезав с него всю одежду, девушка промыла и обрабатывала все раны, некоторые из которых пришлось зашивать.

Глускин стонал и рычал, сдерживая порывы. Он не хотел пугать любимую своим поведением. Мужчина положил ладонь на большой живот, его всегда это успокаивало.

-Я никому не позволю навредить Вам, — хрипел он.

Виктория приготовила для него сильное обезболивающее со снотворным. Ему следовало отдохнуть после этого кошмара. Эдди не так-то просто усыпить, но из-за сильной усталости и ранений, он все же поддался морфею.

Балерина все так же ютилась около него, то и дело, прислушиваясь к его дыханию, которое постепенно выровнялось. Ей стало очень страшно. А что, если Манера сюда заявится, а Эдди так ранен? Как дать ему отпор?

Вихрь мыслей не давал ни покоя, ни сна. Она все думала, боится ли она собственной кошмарной смерти, или же все же переживает за Глускина. Наверное, все это смешивалось воедино, создавая очередную паническую атаку.

Только бы Вэйлон успел. А в случае его успеха, как уговорить Эдварда не сопротивляться? А если она умрет, кто позаботится о ребенке, если Эдди упекут в новую клинику? Но Парк ведь обещал.

Измученная и обессиленная, девушка провалилась в сон, чтоб хоть на время позабыть о насущном.

Так за несколько дней, ей удалось поставить Глускина на ноги. Самой же становилось все хуже. Виктория уже совсем перестала есть, отказываясь от пищи, каждый раз как Эдди пытался накормить ее. Девушка все чаще глядела в окно, в надежде на спасение. Каждый раз, выглядывая в него, она предвкушала увидеть красно-синие огни полиции, а еще вслушивалась в тишину, стараясь различить вой сирен.

Блейк не отпускала Эдварда от себя, объясняя это плохим самочувствием. На самом же деле, девушка страшилась за него. Вдруг прямо сейчас сюда уже едет полиция, и они застрелят его, когда тот окажет сопротивление. А так, хотя бы она попытается его отговорить или успокоить.

Всю ночь ей не давал покоя ноющий живот и поясница, боли из которой отдавали в ноги. Девушка ворочалась, вставала, ходила кругами по комнате, снов подходила к окнам. Что если Вэйлон не выбрался? Что теперь ей делать? Что будет с Харви?