Страница 3 из 8
Рис. 5. Зона политики, 2018–2020 гг., в %
Сознанию большинства жителей России остается чуждым представление о современной конкурентной, публичной политике, в которой участвуют равные друг другу граждане и их объединения, и где идет диалог, поиск приемлемых для всех решений.
Существующий властный порядок не увязывается с порядками правовым и моральным. Конкретизируем черты властного порядка:
✓ На социальном (межличностном) уровне действуют клики, они переносят на социетальный (надиндивидуальный) неформальные нормы и практики, которые вытесняют правила политики, объемлющей все прочие виды общения.
В социологии клика – это сообщество «своих», действующих на основе личного доверия и личных договоренностей в обход формальных правил, закона. Разновидность вертикальной клики – клиенте-ла, квазитрадиционное и даже архаичное воплощение отношений патрон – клиент, которая является своего рода предысторией клики; с клиентелой связана модная концепция неопатримониализма.
✓ Кликократия господствует с помощью силы, денег, связей и «понятий».
✓ Как господствующие, так и подвластные не имеют выраженной идеологии, кроме лояльности к принципам кликовой организации.
Зона власти (господства) принципиально ограничена и блокирует вовлечение «чужих» в практики формирования альтернатив, вытесняя институты представительства механизмами исключения на основе доминирования принципа лояльности. Формальные институты (политические партии, выборы) встроены в моноцентричную, вертикально выстроенную систему власти, действуют в ее логике и воспроизводят неформальные правила, меняя смысл представительства – отражать интересы социального микрокосма (см. рис. 6).
В российском социуме не просматриваются серьезные предпосылки появления политики современного типа. Существенная причина такой ситуации, на наш взгляд, – неполитический, непубличный и непредставительный характер власти, имеющей черты господства как особого типа властвования.
Не исключено, конечно, что политическая система России уже проскочила стадию демократии по Аристотелю и Арендт и освоила технологии, позволяющие власти решать свои задачи, добиваясь, пусть и вынужденного, согласия населения.
Рис. 6. Представительство интересов групп социума
В качестве ключевых факторов конституирования политического пространства можно выделить следующие:
→ «вживление» принципа политико-правового равенства в нормативно-ценностную структуру, в моральный кодекс общества;
→ правовая институционализация политических отношений;
→ диверсификация и политизация властных полномочий;
→ реализация принципов правового и социального политического государства;
→ правовой, политический и гражданский контроль над ресурсами и практиками господства в форматах разных моделей демократии (представительной, делиберативной, контестаторно-редакторской);
→ критическое социальное и гражданское образование, интерио-ризация эмансипативных ценностей, повышение гражданской компетентности и активности;
→ формирование локальных «движений одной проблемы» для вовлечения граждан в политическую жизнь с перспективой понимания ответственности власти и обретения опыта влияния на принятие решений вплоть до процесса стратегирования.
Для реализации потенциала институциональной среды политики современного типа в России необходимо продолжение процессов формирования делиберативных и других конкурентных практик взаимодействия граждан и политиков, политизация и институционализация этих практик. Освоение современных практик является предпосылкой создания устойчивых стратегических коалиций развития, основанных на самоорганизации граждан во взаимодействии со структурами государства, воплощающих принципы политикоправового равенства и инклюзивной политики. Также должны быть предприняты меры по регламентации протестов, в том числе в сфере труда, с целью институционального обеспечения условий, препятствующих произвольному вмешательству (или его вероятности) в свободный выбор акторов и определяющих границы допустимых форм отстаивания интересов. Выполнение этих условий будет способствовать изменению модели государственного управления, основанной на господстве, в направлении ориентации на диалог и сотрудничество граждан и государства.
Ключевая проблема российского развития – преобразование институциональной среды, которое предполагает:
→ формирование делиберативных и других конкурентных практик взаимодействия граждан и политиков, возможность их политизации и институционализации (с учетом данных общероссийских социологических исследований 2017–2020 гг., целью которых было выявление распространенности ценностей демократии, гражданственности, ориентаций на общественное благо, запроса на участие в управлении страной и политических процессах);
→ создание устойчивых стратегических коалиций развития, основанных на самоорганизации граждан во взаимодействии со структурами государства, воплощающих принципы политико-правового равенства и инклюзивной политики;
→ регламентация протестов, как институциональное обеспечение условий, препятствующих произвольному вмешательству (или его вероятности) в свободный выбор акторов и определяющих границы допустимых форм защиты прав и отстаивания интересов;
→ арбитраж государства при выполнении легальных правил и намерении сторон улучшить систему в пользу мирного разрешения конфликтов;
→ утверждение модели государственного управления, ориентированной на диалог и сотрудничество.
Трансформация российского политического порядка призвана способствовать переходу общественных практик из зоны господства в поле политики граждан.
2. Власть и господство в научном дискурсе
Концептуализация власти через политику эмансипации
В современных концепциях господства высшей политической ценностью прокламируется свобода человека от порабощающих его социальных отношений господства. Ключевым признаком политики утверждается ее нацеленность на эмансипацию человека, на недопущение структурного (вос)производства социальных отношений господства. Последнее в самом общем виде принято трактовать с нормативных позиций как нелегитимное применение власти, которое ущемляет базовые интересы людей.
Не вдаваясь в анализ самих концепций господства[19], приведем «сводный перечень» основных критериев и признаков господства, которые разработаны в наиболее авторитетных его концепциях[20]. Заметим, что эти критерии не конфликтуют друг с другом.
• Отношения господства являются социальными отношениями. Если для определения стратегии и/или тактики своих действий человеку / группе лиц нет необходимости принимать во внимание возможные действия других лиц, тогда эти отношения не подпадают под определение «господство» при наличии всех остальных признаков последнего.
• Любой дисбаланс социальной власти, независимо от ее формы, может продуцировать отношения господства.
Господство – вид несправедливых социальных отношений, которых можно было бы избежать.
• Господство – нормативно-нежелательная форма «власти для». Три основных критерия различения нормативно-желательной и нормативно-нежелательной власти: институциональное наличие и поддержание возможности (1) генерализации правил, (2) воспроизводства структур, (3) использования другого в качестве инструмента для достижения собственной цели.
• Господство представляет собой институциональную форму проявления особого вида власти, которая манифестируется в системно воспроизводящихся асимметричных субъект-объектных отношениях подчинения с нулевым результатом.
19
Подробнее см.: Господство против политики. Указ. соч.
20
Перечень критериев господства составлен на базе следующих работ: Петтит Ф. Республиканизм. Теория свободы и государственного правления. М.: Изд-во Института Гайдара, 2016.; Хаугаард М. Переосмысление четырех измерений власти: доминирование и расширение возможностей // Политическая наука. 2019. № 3. С. 30–62; Шапиро Й. О не-господстве // Логос. 2012. № 4 (88). C. 3-35; Lovett F.A general theory of domination and justice. Oxford: Oxford Univ. Press, 2010; Pettit Ph. Freedom as antipower // Ethics. An International Journal of Social, Political, and Legal Philosophy. Chicago: Chicago Univ. Press, 1996. Vol. 106. N 3. P. 576–604; Republicanism and political theory / C. Laborde, J. Maynor (eds.) Oxford: Blackwell, 2008; Stewart A. Theories of power and domination. The politics of empowerment in Late Modernity. Sage Publications. L., N. Deli: Thousand Oaks, 2001.