Прости мне мои грехи

— Не понимаю, о чем ты, но ты, пожалуй, мне нравишься, и я с удовольствием послушаю твои аргументы, из-за которых я должна переспать с тобой сегодня, — отрезала я, но он сделал еще один шаг ко мне, и это насторожило мои нервные клетки, которые и так находились в стрессовом состоянии.

— Было бы так человечно просто поиметь тебя, Бекка. Но мы оба знаем, что этого недостаточно. — Он наклонился к моему уху, обжигая его своим дыханием. Я буквально остолбенела от такой дерзости.

Я снова посмотрела на него, чтобы что-то ответить, но тут, вдруг, чуть не захлебнулась от ужаса, заковавшего мое тело в стальные цепи.

Шрам под губой, который порядком затянулся, уже не смотрелся так уродливо. По правде говоря, я вообще его не заметила, пока он не оказался так близко. Эти серые глаза, хоть и светлого, но дьявольского цвета. Голос, который пробуждал во мне мороз по коже...

Коул Стоунэм стоял передо мной таким, каким я не ожидала его увидеть. Сильным. Властным. Агрессивным.

И что он только что сказал?

— Ты... — только и смогла вымолвить я, что было совершенно мне не свойственно. Я вдруг почувствовала себя так унизительно — соблазнять парня, которого ты все детство унижала — расклад, которого не ожидал никто.

— Видела бы ты свое лицо. — Он вырвал из моих рук бокал, раздавив его в мгновение ока. Осколки посыпались из его рук, не оставляя на его коже ни единой царапины. Действия Коула начинали меня пугать не на шутку.

— Что ты здесь делаешь? — Я пыталась говорить с ним нормальным голосом, но связки дрожали, а слова застревали где-то еще в груди, на выдохе. Черт, я совершенно не верю, что он мог так измениться. Он же всегда был невидимкой. И никогда не разговаривал так много, как сейчас. Почти никогда.

— Пришел поиграть с тобой. — Его взгляд исподлобья был еще более жутким. Я уже начала жалеть о том, что вообще пришла на эту вечеринку.

Я молчала, ожидая хоть каких—то пояснений. А параллельно продумывала план, как смыться отсюда по—быстрому, потому что плохое предчувствие не покидало меня и, как оказалось, было совершенно не напрасным.

— Игра будет заключаться в том, что ты будешь делать все, что я тебе прикажу, — черствым, полным презрения голосом произнес он, заставляя меня в который раз съежиться от надвигающейся угрозы.

Собрав все свои силы в кулак, я разгрозилась самым непринужденным смехом, на который только была способна.

— Я? Мечтай. — Я закатила глаза для пущего эффекта, но вдруг...

Коул сделал шаг вперед, надвигаясь на меня, как буря. Его рука грубо прижалась к моему рту, вызывая во мне непроизвольное мычание и панику.

— А теперь заткнись, сука, — процедил он, заглядывая мне в глаза своим серым омутом. — Ты думаешь, я шучу? Любое мое слово, отныне, для тебя «закон», а иначе я всем расскажу, какая ты на самом деле.

Его тело было так близко. Я закрыла глаза, поддаваясь странному чувству рабства, которое испытала, когда он прикоснулся ко мне. От его взгляда мне становилось плохо, кровь прилила к лицу, выдавая мое волнение и страх.

— Я всем расскажу, что ты сделала, Бекка, — жестоко заверил меня он, слегка шлепнув ладонью по губам для закрепления результата. Еще никто не позволял себе так обращаться со мной. Никто и никогда.

— О чем т—ты? — Мой голос задрожал, когда я почувствовала мелкие лихорадочные толчки в каждой клетке своего тела.

Нет. Нет. Нет...

— Я знаю, что ты сделала. И ты помнишь меня в ту ночь, не правда ли? — ухмыльнулся он, прищурив свои глаза.

— Н—н—нет. Это не правда. Я ничего не делала. Это не я... — безразборчиво начала шептать я, хватаясь за голову.

— Это ты. Ты знаешь, что я все видел.

— О чем же ты? Я не понимаю! — Мой голос начал переходить на крик, и боковым зрением я заметила, что некоторые девушки с любопытством на нас поглядывают. Не знаю, что их заинтересовало: наше "милейшее" общение или Коул, который так и излучал магнетические волны.

— Ты хочешь, чтобы я назвал всего одно слово? — Адская ухмылка коснулась его губ, заставляя меня наконец—то понять о том, что он не блефует. Я догадывалась, что это было правдой, но теперь убедилась в этом окончательно.

Я молчала, но мои губы предательски дрожали. Не в силах успокоиться, я ненавидела весь мир, что впервые в жизни выгляжу такой слабой под взглядом какого—то парня.

А ведь раньше я издевалась над ним, вертела как хотела... Он не упустит шанса расправиться со мной, причем самыми темными способами.

— Так забавно, когда в твоих руках чья-то душа. — Он закатил глаза, проводя рукой по волосам, придавая тону своего голоса небрежность и отстраненность. — Так повышает настроение.

— Урод, — только и могу вымолвить я, еще больше провоцируя на злость. Но не тут—то было. Я забыла о том, что Коулу всегда было плевать на мнение большинства. И теперь уж его точно нельзя было назвать "Уродом".

Я не знала, как это могло произойти — он не стал небывалым красавцем, а черты его лица нельзя было назвать идеальными и правильными. Но они привлекали внимание. Парень походил на искусного гипнотизера, от которого невозможно отвести взгляд. И, конечно, за последние шесть лет его тело преобразилось до неузнаваемости.