Страница 1 из 22
Игорь Яковенко
Пристально вглядываясь. Кривое зеркало русской реальности. Статьи 2014–2017 годов
Предисловие
Творческая эволюция любого исследователя подчиняется определенным законам саморазвития, которые, во-первых, не постигаются, а во-вторых, неподвластны человеку. Те проблемы, что еще вчера волновали и привлекали внимание, уступают другим исследовательским сюжетам. А если мы говорим про человека зрелых лет, ко всему этому примешивается тревожная потребность успеть сказать нечто главное.
В предлагаемом сборнике статей по преимуществу представлены работы последних лет. Тематически они обращены к проблемам человека в культуре, россиеведческим сюжетам и осмыслению всемирно-исторического процесса.
Последнее время автора все больше занимает дистанция между реальностью и нашими моделями понимания и переживания этой реальности. Дистанция эта принципиально неустранима, однако может варьировать в широком диапазоне. Чем глубже мы постигаем природу культуры, тем легче нам пробиться через защитные механизмы психики и продвинуться к пониманию природы и смысла, тех искажений реальности, которые доминируют в массовом сознании. Такая работа представляет далеко не только отстраненный академический интерес. Задача обретения психологического комфорта однажды может стать источником смертельных опасностей для общества, поскольку извращенная картина мира обрекает субъекта действия на неадекватное поведение.
Иллюзия хроноцентризма – одна из историко-культурных универсалий. Люди формируются, познают мир и проникаются убеждением, что их эпоха – ключевая и особенная. Им выпали чрезвычайно ответственные испытания и экстраординарные исторические задачи. Памятуя об этом, скажем, что человечество как целое действительно переживает сложные процессы качественных преобразований. В такую эпоху задача адекватного постижения реальности и создания языка, способного описать стремительно меняющийся мир, попадает в разряд высших приоритетов.
Размышления над этими проблемами лежат в основаниях настоящей работы.
Интеллектуальное мужество
Замечательная писательница, лауреат Нобелевской премии Светлана Алексиевич в середине 80-х годов прошлого века опубликовала книгу «У войны не женское лицо». Светлана Алексиевич опросила более 800 женщин-фронтовичек. Их воспоминания вошли в книгу. После того как книга была опубликована, писательнице стали приходить письма от фронтовиков, мужчин и женщин. Добавить в книгу их не удалось – вмешалась цензура. Информационно-аналитический интернет-портал «Гордон» опубликовал отрывки из писем к Алексиевич, не вошедшие в книгу. Свидетельства эти страшные. Приведу одно:
«Утром каратели подожгли нашу деревню… Спаслись только те люди, которые убежали в лес. Убежали без ничего, с пустыми руками, даже хлеба с собой не взяли. Ни яиц, ни сала. Ночью тетя Настя, наша соседка, била свою девочку, потому что та все время плакала. С тетей Настей было пятеро ее детей. Юлечка, моя подружка, сама слабенькая. Она всегда болела… И четыре мальчика, все маленькие, и все тоже просили есть. И тетя Настя сошла с ума: “У-у-у… У-у-у…” А ночью я услышала… Юлечка просила: “Мамочка, ты меня не топи. Я не буду… Я больше есточки просить у тебя не буду. Не буду…”
Утром Юлечки уже никто не увидел…
Тетя Настя… Когда мы вернулись в деревню на угольки… Деревня сгорела. Скоро тетя Настя повесилась на черной яблоне в своем саду. Висела низко-низко. Дети стояли возле нее и просили есть…»
Далее идут разговоры с цензором, и они в высшей степени примечательны.
«Из разговора с цензором:
– Да, нам тяжело далась Победа, но вы должны искать героические примеры. Их сотни. А вы показываете грязь войны. Нижнее белье. У вас наша Победа страшная… Чего вы добиваетесь?
– Правды.
– А вы думаете, что правда – это то, что в жизни. То, что на улице. Под ногами. Для вас она такая низкая. Земная. Нет, правда – это то, о чем мы мечтаем. Какими мы хотим быть!»
«Из разговора с цензором:
– Это – ложь! Это клевета на нашего солдата, освободившего пол-Европы. На наших партизан. На наш народ-герой. Нам не нужна ваша маленькая история, нам нужна большая история. История Победы. Вы не любите наших героев! Вы не любите наши великие идеи. Идеи Маркса и Ленина.
– Да, я не люблю великие идеи. Я люблю маленького человека…»1.
Эти истории наводят на размышления: человеку свойственно формировать особую картину мира, в которой присутствуют фрагменты, адекватные объективной реальности (часто весьма значительные по объему), лакуны (то, что объявлено несуществующим, табуировано к упоминанию, «забыто») и ложные модели. Причем отклонения от реального не заданы гносеологическими проблемами, неполнотой наших знаний о реальности, неизбежным формированием ложных объяснительных конструкций в силу неполноты знания о конкретных аспектах реальности. Речь идет о присущей человеку потребности созерцания целостной, внутренне непротиворечивой, завершенной и психологически комфортной картины мира.
Кто-то скажет: так это всего лишь неполнота истинной картины мира, с некоторыми неточностями. Отдельные фрагменты опущены, отдельные аспекты комфортно интерпретированы, но и только. Мы же не отрицаем, что Волга впадает в Каспийское море. Ответ на подобные соображения принципиально важен: картина, в которой фрагменты истины присутствуют вперемежку с сознательной ложью, есть высококвалифицированная, правдоподобная ложь.
Наши рассуждения адресованы не общностям и идеологическим инстанциям, а отдельному человеку. Ибо человеку дано выбирать между истиной, в том числе страшной, безобразной, безнадежной, и комфортной ложью, которую избирают по самым разным мотивам – конформизма, следования традиции, потребности в психологическом комфорте, стремления убрать неудобное, и так далее.
Ложная конструкция может быть комфортна, социально более перспективна, технологична. В частности, победа ортодоксального христианства в конкурентной борьбе с христианским гностицизмом (на этапе становления христианства как мировой религии в I–V веках и далее через всю историю христианской Ойкумены) задана тем, что гностическое миропереживание задает глубоко дискомфортную картину мира, а ортодоксальное христианство, в любых его изводах, успешнее примиряет человека с бытием. Ибо массовый человек взыскует не истины, а утешения.
В жизни каждого состоявшегося человека присутствует ключевое событие экзистенциального выбора. Об этом высказана масса тонких и глубоких суждений психологов и философов. Зафиксируем необходимость выбора и креативную сущность такого выбора. Для того чтобы состояться, необходимо обрести себя, заглянуть в глубинную суть собственной личности, осознать замысел Создателя, призвавшего тебя к жизни, то есть понять, в чем состоит именно твое призвание2. И далее, ответив на эти вопросы, двигаться по избранному пути.
Экзистенциальный выбор – эмоционально насыщенный, целостный процесс постижения собственной сути. Он не равняется чисто интеллектуальному усилию. По нашему убеждению, одно из важнейших свойств состоявшейся человеческой личности, необходимое условие обретения свободы (свободы внутренней, духовной), выхода из состояния культурного автомата, в котором пребывает подавляющее большинство популяции землян, есть интеллектуальное мужество.
Эта сущность не дается человеку от рождения, однако может быть обретена как результат непрестанных нравственных и интеллектуальных усилий. Предельно упрощая и обнажая суть, интеллектуальное мужество – это способность задумываться об обусловленности бесконечного множества якобы самоочевидных вещей, окружающих каждого человека с момента рождения. Сакральные сущности, базовые мифы, традиции, речения Власти, рассуждения авторитетов – то есть все то, что впитывается с молоком матери и представляется самоочевидным (а как же иначе), можно либо принимать, либо осмысливать, переплавляя в собственное мировоззрение, которое является вашим личным достоянием. Пространством реализации вашей свободы и вашей ответственности – тем самым, за что вам предстоит ответить на Страшном Суде.
1
ИАП «Гордон». URL: gordonua.com›publications/aleksievich-80220.html (дата обращения: 10.05.2015).
2
В советскую эпоху понятие «призвание» утратило свой исходный смысл и стало трактоваться как талант, врожденная способность к чему-либо. Между тем призвание предполагает как объект призвания, так и субъект и в этом аспекте обретает глубокий религиозный смысл.