Страница 77 из 140
Кайса оказалась последним человеком, который видел Облако живой. В тот самый вечер, когда она провожала Ритку после безобразной сцены у морга. На следующий день Ритка не вышла на работу и не отвечала на звонки родственников в виде того самого брата-уголовника. Так как за ней никогда ничего такого не наблюдалось, взломали дверь и обнаружили Облако, висящую в петле.
Следователь приехал к ним домой сразу и без предупреждения. Гордея выставили за дверь собственной кухни, куда направился, не снимая ботинок, следак. Гордей собирался возмущаться и качать права, так как не хотел оставлять жену одну при допросе. Но Кайса улыбнулась вдруг очень радостно и подмигнула ему. Кота, кстати, прошмыгнувшего вслед за допрашиваемой, из кухни не выгнали.
Гордей демонстративно включил в комнате телевизор, пусть не думают, что подслушивает. Разговор на кухне длился больше двух часов, и он, даже несмотря на то, что переживал, успел основательно проголодаться. И когда следователь, топая грязными башмаками по линолеуму, прошёл в коридор, Гордей возлюбил его и выскочил следом, чтобы радостно попрощаться.
Когда дверь закрылась, Гордей повернулся к Кайсе:
— Ну что там? О чём говорили? Что случилось? И… покорми меня.
Она улыбнулась и пошла обратно на кухню, Гордей следом. Он сел за стол и стал весь — внимание. Глаза следили за руками Кайсы, которые включили конфорку, поставили на неё сковороду, налили масла, нарезали тонкими ломтиками ветчину и уложили на прогретое днище.
— Я же даже не свидетель, — сказала она. — Что могла такого важного ему рассказать?
— Вы же закрылись тут на два часа!
Тима, тёршийся о босые ноги Кайсы, неожиданно издал торжествующий вопль и в полёте схватил падающий кусок ветчины.
— Я просто вспоминала, о чём мы говорили по пути домой. Облако не в себе была, ты же знаешь. Ей что-то такое вкололи там, во дворе, сначала тихая и заторможённая еле ноги переставляла, а потом её прорвало. Говорила, говорила, плакала, успокаивалась, снова плакала. Будто ей что-то вроде сыворотки правды ввели. «Не могу держать в себе», — так это называется. Кстати…
Она вдруг замерла над сковородкой с разбитым яйцом, медленно тянущимся из скорлупы на ветчину.
— А ты знаешь, почему Облако так распсиховалась на прощании?
Гордей покачал головой. Он думал потому, что Ритка переживала за Ниру и близко к сердцу приняла её гибель.
— Дурак ты, Гордеев. Ритка не коготком увязла, а всю свою огромную пятерню приложила к исчезновению Ниры восемнадцать лет назад. Ты говорил, что Нире всё надоело, поэтому она уехала? Так вот, немалую долю сыграла зверская «шутка», безыскусно сочинённая Риткой.
Остро и слюноточиво запахло жареной ветчиной. Сейчас Гордей знал, что Нира уехала в тот вечер из города вовсе не по своей воле. Но известие о какой-то причастности Облака к её отъезду повергло в его в недоумение.
— В тот вечер Ритка уговорила своего брата-уголовника унизить Ниру. У неё самой не получалось, слишком тупая и слабая, так решила действовать превосходящей силой. Они должны были подкараулить Ниру в одиночку, отвезти на пустырь, раздеть, поставить на колени и сфотографировать. А потом Ритка эту фотосессию собиралась разослать по всем социальным сетям.
— Господи! — выдохнул Гордей. — Какого… Ритка способна на такое?
— Вот именно, — сказала Кайса. — Только Господи здесь не при чём. Нире помог кто-то совсем другой, явно не божественного происхождения. Эти сволочи не ожидали, что Нира в тот вечер будет под охраной. Они сцепились с парнем, который оказался с ней. Может, и отвязались бы, зачем им преследовать какую-то девчонку, только чем-то охранник их сильно зацепил. Они и поехали за ними. Что там случилось, Ритка не знает, а только брат её на следующий день приказал никогда в жизни об этом случае нигде не упоминать. Облако думала, что шайка брата…
Кайса замолчала, а губы её прорезала странная торжествующая улыбка. А, может, Гордею показалось: с какой стати Кайсе вдруг торжествовать в этой невероятно грязной истории? И… Получается, она знает, что Нира уехала с охраной в тот вечер?
— Но откуда ты…
— Ритка рассказала. Когда я её вела домой. И это я передала следователю. Как она убивалась и сожалела о непоправимом. Но…
Кайса на секунду замолчала, а потом со странным выражением уставилась на Гордея. Словно прикидывала: стоит ли ему доверять?
— Я рассказала ему только то, что лепетала Ритка. Одну часть истории. Но вообще-то начало знала уже давно.
— Как?
— А вот так, — зло бросила Кайса.
Злилась она не на него, и это было понятно.
— И я, между прочим, тоже тогда… В общем, подло поступила…
И Кайса вдруг рассказала Гордею совершенно немыслимую историю. О том, что ненавидела почему-то Ниру — и он впервые слышал об этом, Гордей вообще не мог себе представить, как Кайса может кого-то ненавидеть. И она, послушавшись Ритку Облако, выманила Ниру под какие-то тополя, потому что с Риткой Нира никогда и некуда бы не пошла. Какие-то гадкие бабские разборки, в которых Гордей никогда и не думал увидеть ни Кайсу, ни Ниру, а уж тем более — вникать.
— Господи! Что за чушь… Мы тогда сто раз на дню ссорились и мирились. Ненавидели, а через минуту любили.