Страница 56 из 140
Утро выдалось не просто чрезвычайно холодное, а ещё и пронзительно влажное. Над продрогшими улицами висел слабый запах дыма, но это был скорее туман. Тот, что взбивается в грязную пену на стыке сезонов.
Двор перед прозекторской пугал тишиной и безлюдьем. Только кучка молчаливых людей, одетых в чёрное, стояла у здания, ожидая, когда прибудет заказанный катафалк.
У Натальи Васильевны не нашлось в Яруге ни родственников, ни близких. Явившиеся одноклассники Ниры Эльман ведать не ведали, что пришли проводить вовсе не её. Гордею было несколько неловко от этой ситуации, но они с Виссарионом дали клятву друг другу, что никому не скажут и слова о таинственной подмене трупа, пока всё не прояснится.
Желтоватая бледность Мики пугала на фоне белой повязки, закрывающей распухший глаз под шерстяной чёрной шапочкой. Он подчёркнуто сторонился Эда, к которому мёртвой хваткой прилепилась Полинка, словно всё ещё не веря в смерть потенциальной соперницы.
Ритка Облако опиралась о ствол чахлого тополя, широко расставив ноги и беспрестанно теребя кайму на чёрном, каком-то слишком допотопном платке. Гордея удивил её непривычно растерянный взгляд. Он блуждал от одного объекта к другому, нигде не задерживаясь дольше секунды. Губы Облака шевелились — то ли в молитве (что навевал мрачный плакальщицкий платок), то ли перечисляя какие-то дела, которые ей предстояло совершить.
Кайса осталась у ворот, маленькая и одинокая, издалека наблюдала за происходящим, скрыв лицо в необъятном снуде. Гордей вдруг вспомнил, что жена со вчерашнего дня не сказала ему ни слова, и с некоторой досадой подумал: «Зачем вообще явилась?».
Он вообще-то всех уговаривал не приходить на проводы. Это ведь даже не похороны и не поминки: муж Натальи Васильевны заказал катафалк, чтобы перевезти тело жены в ближайший город с крематорием. К чему устраивать это нелепое прощание?
Но Гордея внимательно выслушали, уточнили, во сколько прибудет машина, и… Пришли. Все. Припёрлись, старательно отводя друг от друга взгляды.
Хорошо, что у вдовца Заволоцкого, занятого оформлением документов и спорами с бюро ритуальных услуг, не нашлось время расспросить: а кто они, собственно, вообще такие?
Гордей злился и на несуразность момента, и на друзей, которые не отражали, что происходит. Так как чувствовал вину перед ними, но не мог рассказать, заводился всё сильнее.
Он направился в зал, где архангелы Виссариона водружали на гроб крышку. Всё-таки ему удалось: отговорить друзей от торжественного караула у покойницы. Собственно, рвалась только Ритка Облако, словно хотела удостовериться, что теперь-то всё произошло окончательно и бесповоротно. Мужики даже как-то обрадовались предложению ограничиться проводами катафалка.
Но труп Натальи Заволоцкой после превращения из Ниры и в самом деле претерпел ужасающие изменения. Словно отступившая ненадолго смерть жадно набросилась на свою ускользающую добычу, и даже всемогущие архангелы Виссариона не смогли придать благообразие почерневшему и вздувшемуся телу.
Вдовец тоже не решался последний раз заглянуть в некогда любимое лицо. После бурной, истеричной деятельности на него явно свалилась апатия. Он сидел на подставленном табурете в углу зала и издалека наблюдал, как на гробе закрепляют крышку, чтобы не съехала во время дороги.
Гордей подошёл к этому человеку, подумав, что до сих пор так и не спросил его имя, а теперь — неудобно.
— Вы как?
— Да вот… — мужик растерянно развёл руками.
Это просто ритуал: спросить о чём-то. Отвечать было не обязательно. Понятно же, что человек, который несколько дней назад внезапно узнал о смерти жены, не может быть «как». Он повернулся, и Гордею стало неловко от благодарности за эти крохи сочувствия в глазах вдовца.
— Я вот всё думаю, — неожиданно продолжил тот. — Ну чего она сюда вернулась? Зачем? И тогда не понимал, когда Наташенька объявила… А ведь знаете, у неё же странное отношение к вашему городу…
— Она что-то рассказывала? — спросил Гордей.
Мужик помотал головой.
— Нее, но я-то чувствовал. Она и боялась этой Яруги до чёртиков, и в то же время тянуло её сюда, словно мёдом намазано.