Страница 3 из 140
— О чём это он? — Гордей тихо спросил девушку, когда все вышли в коридор.
— Его недавно оперировали. Стенирование коронаров, ну, вы же и сами знаете, — пожала она плечами, — наверное, дед стент имеет в виду.
Стент — каркас, который не даёт повторно сузится сосуду на закупоренном участке артерии.
— Его беспокоит имплант? — спросил Гордей.
— Не то, чтобы сам имплант, — замялась Алина. — Говорит, что какое-то странное ощущение после операции появилось. Вроде… как… голоса слышит. Но не звуки, а словно мысли чужие читает. Чувствует. Вот как сейчас. Услышал под утро гудок скорого, так и не заснул с тех пор. Меня разбудил, говорит что-то началось. Вроде как тучу принесло ветром в город. Но не в небе, а по улицам какой-то тёмный сгусток движется. Дед разволновался, ну и вот…
— Вы бы обратились к неврологу и психиатру, — покачал головой Гордей. — Возраст плюс сердечно-сосудистое… Похоже на невроз или ипохондрию, но может быть началом деменции. Обследуйте деда. А если опять давление подскочит — звоните нам. А ты…
Он хотел на правах старшего потрепать её по затылку, но вовремя одумался. Его большая ладонь зависла в воздухе, и Гордей, чтобы сгладить неловкость, полез во внутренний карман куртки. Достал свой мобильный:
— Учись… Если будут какие-то вопросы, или стажировка на скорой нужна, звони. Гордеев моя фамилия.
Гордей продиктовал Алине свой номер. Она записала, перезвонила, чтобы проверить. Грустно улыбнулась:
— Теперь, честно говоря, и не знаю — когда вернусь в универ. Дед же…
Снизила голос до шёпота:
— Без меня он — никак сейчас. Совсем сдал. А кроме него…
Алина махнула рукой, и Гордей понял, что они с дедом только и есть друг у друга.
Он вышел с Ириной во двор. Прошли по скрипучему насту к воротам. Ограда покосилась под тяжёлой снежной шапкой: Алина не справлялась с запущенным хозяйством.
Из хлипкой будки высунулась острая рыжая мордочка, чёрный нос напряжённо задёргался, провожая ненужных, по мнению пёсика, гостей. Но вылезти из будки рыжий не соизволил. Только лениво и простуженно тявкнул вслед. Голос для столь мелкого создания у него оказался очень даже достойный. Басовитый такой, без малейшего признака истеричного визга.
Гордей улыбнулся и пожалел, что у него нет с собой никакого угощения для этого мелкого, но не суетливого охранника. Пёс как две капли воды — и голосом, и внешней конфигурацией — был похож на Метастаза, кобеля, прибившегося с незапамятных времён ко двору подстанции скорой. Они вполне могли быть отцом и сыном, эти два пса, или ещё какими-нибудь родственниками.
Впрочем, в этом районе города когда-то точно прошёлся некий мелкий, рыжий и нахальный кобель. Очень любвеобильный и производительный. Эта порода — хлипкая, рыжая, остромордая и удивительно басовитая — заполонила все улицы частного сектора.
Зона «нахаловки» тянулась извилистой, бесконечной змеёй, отрезанной от центра железнодорожной линией. Узенькие улочки, пропахшие нетронутым снежным пухляком и дымом из маленьких котельных. Старые деревянные домишки путались в ногах у недавно отстроенных коттеджей, одинаково отсвечивающих новомодным сайдингом. Их было немного: если у кого из местных и заводились деньги, предпочитали всё же переехать в более респектабельную часть города. Здесь дрожала под ногами земля от проходящих поездов и неистребимо воняло гудроном от «железки».
И бригады «неотложек» не очень жаловали вызовы в эту часть города. Одно название, а не дороги: узкие, раздолбанные, все в рытвинах и огромных трещинах.
Гордей вздрогнул от резкого пронзительного гудка. Мелко затряслась под ногами утоптанная тропинка: мимо станции, невидимой за домами, просвистел поезд.