Страница 28 из 140
Тихий смешок раздался над головой, а волосы тронуло чужое дыхание. Тот, кто смеялся и дышал в темноте, провёл прохладной рукой по её щеке. Прикосновение было нежным, почти невесомым. Как будто снимающая жар тень упала на лицо в самый разгар зноя. Кайса непроизвольно потянулась вслед за этой ладонью, хотелось продлить ощущение. Пойти следом за прохладными, длинными, но сильными пальцами, окунуться в податливую влагу.
Вода как парное молоко, и освежающий ветерок колышет тень листвы, опрокинутой на гладь. Стало легко и свободно, словно на ней не было ни джинсов, ни ветровки, ни кроссовок, сковывающих ноги. Даже кожи, казалось, уже не существовало. Только душа — лёгкая, невесомая. Кайса почувствовала, как вода касается щиколотки, поднимается до колен, обволакивает бёдра, плещется у груди, томно лаская обнажённые соски.
Она стала мягкой, как пластилин, никогда прежде с Кайсой не бывало такого.
— Пшшш, — сказала влажная, ласкающая темнота. — Не то…
Нежность исчезла. Кайса снова стояла в слепом и пыльном коридоре прачечной, в кроссовках и ветровке, накинутой на всякий случай и ещё в целях конспирации: у ветровки имелся капюшон, скрывающий лицо. Что-то незнакомое жгло огнём внизу живота.
Она смогла наконец пошевелиться и вскрикнуть, но это был не вопль ужаса, а разочарованный вздох. Кайса, не ожидая от себя, потянулась к невидимому незнакомцу. Но руки ловили лишь пустоту.
— Постойте! — попросила она со слезами на глазах.
— Пшшш, — опять пропела темнота.
И пропала. Только краем глаза Кайса уловила пронзительно зелёное пятно, мелькнувшее, прежде чем окончательно скрыться. Оно отливало само по себе капроновым блеском. Словно дешёвый парик.