Страница 135 из 140
И опять последовал за ней, глупой девочкой, почуявшей зов кольца, убежавшей за ним туда, где, как думала, её ждут. В жизнь, которую уже прожил кто-то другой. Скоро поймёт, что совсем не нужна… Станет только хуже…
Гордей пришёл в себя, как в первый момент показалось, в тёмном душном помещении. Пахло сыростью, но какой-то странно-приятной. «Древесной», — вдруг вспомнил Гордей слова Толяна, когда тот рассказывал о необычном запахе. Было немного жарко, так, как бывает у реки или моря в знойный день. Будто здесь, в темноте и духоте парило волокнистой влагой, поднимавшейся от границы столкновения воды и жара.
Пар этот — густой, липкий — давил обручем на виски. Гордей постарался сесть, преодолевая навязчивую взвесь, и после нескольких попыток ему это удалось.
Над головой увидел апрельское прозрачное небо. Очевидно, он провалился в пустотный карман, образовавшийся под глиняными пластами. Такой горшок, запечатанный тонким слоем каолина, который треснул от ударов лопаты.
Теперь Гордей знал всё. Кусочки пазла сложились.
Охранник Тимофей умер мгновенно, налетев затылком на остриё торчащей арматуры. А Нира задыхалась распухшим горлом, не в силах вырваться от распинающих её на холодной земле рук. Размокший пласт глины обрушился на убийц Ниры и Тимофея.
И знал теперь Гордей, как в тишину нового дня ворвались мальчишеские крики и звонки велосипедов, тут же растворились вдали. И девочка, отставшая от них, отбросила свой велик, села на тонкую корку глины и заплакала. От усталости и обиды — новые знакомые мальчишки не подождали, уехали, совсем забыв о ней. Как девочка увидела выброшенный кем-то мобильный телефон и потянулась за ним. Столкнулась взглядом с нереальными глазами неподвижной девушки, уходящей под землю. Только половина лица с широко открытыми глазами оставалась на поверхности, медленно погружаясь в чрево земли, а потом блестящий перстень покатился к ногам.
Стень знал этот перстень. Он сам подарил его Анюте. Очень давно, когда был человеком.
Он запел, пытаясь отогнать девочку. Но она не выпустила из рук поднятого кольца.
Смотрела в глаза мёртвой Ниры, уходящей под землю, в чрево перводрева, и слушала его песню, счастливая, полубезумная, пока не вернулись мальчишки, вспомнившие о том, что кто-то с ними ещё был. Они забрали мобильный телефон, но она даже не бровью не повела — ничего не видела и не слышала, кроме этого кольца и Стени.
Много лет хранила и кольцо, и память о песне, а когда выросла, приехала в Яругу, чтобы найти того, кто пел около мёртвой девушки. Так сладко, так незабвенно. Перстень её погубил, приманил неупокоенный дух Ниры.
И ещё уже своей, а не чужой памятью Гордей вдруг вспомнил бабушку Анну, папину маму. И разговоры, которые он слышал в далёком детстве, а сейчас совсем забыл. Про деда, погибшего как-то трагически ещё до рождения папы. Про силу кольца, которое когда-то он подарил бабушке на обручение.
Чушь. Он надышался ядовитыми испарениями, когда провалился в эту яму, и сейчас бредил. Но что-то кололось в его крепко сжатом кулаке.
Гордей раскрыл ладонь. В ней оказалась тонкая белая косточка, похожая на иглу-переростка. Даже не смог сразу определить — из какой она части скелета. И, к своему удивлению, не понимал: человеческая ли вообще. Больше всего косточка напоминала фрагмент фигурки, которые делал отец Кайсы.
— Как это возможно? — тоскливо спросил темноту Гордей, уже не надеясь на возвращение в привычную реальность. — И почему всё так несправедливо?
Туда, где Нира погибла восемнадцать лет назад навсегда, где за стойкой заброшенного бара не стоял Тимофей-Булен, и вообще не загорались никакие огни в его окнах, где Ритка Облако не впала в суицидную депрессию, а Кайса…