Месть ястреба

Кибир поглядывал на леди Джанну, которая расположилась на подушках в углу. Ее пальцы барабанили по упругой ткани, а волосы спадали гладью на плечи. Власть и сила читались в глазах. Поэтому глава Золотой нити старался как можно чаще пить из источника ее хозяйственной улыбки, обманываясь и сдаваясь во славу пленительного тепла. Но сейчас даже спокойствие девушки не могло обуздать зверя в душе. Страх просачивался под кожу и заставлял мерить шагами комнату.

 — Латиф пропал, — рассуждал Кибир вслух. — От этого дурака никакого прока.

— Может, он умер, — предположила леди Джанна.

— Лучше б это было так.

— Почему ты думаешь по-другому?

Девушка продолжила перебирать пальцами, словно дергая за крючки своей любимой куклы.

— Потому что знаю Хакима! — Кибир замер в трех шагах. — Кроме удивительной способности выживать, когда его не просят, он еще и владеет убеждением получше тебя.

— Поэтому ты хочешь встретить с главой братства Поступи?

— Он умеет убивать.

Глаза Кибира расширились и казались пустыми. Потерянными. Отстраненными от мира. Леди Джанна не могла их понять. Впервые глава Золотой нити загнал себя в угол.

— Еще ничего не произошло, а ты уже в панике.

— Не хочу быть в панике с дырой во лбу! — крикнул Кибир и почувствовал, как переменился воздух.

— Отличное предложение, — раздался голос за спиной.

Джанна лениво выглянула из-за округлого пуза. В кресле Кибира сидел Акрилай. О молодом убийце ходили легенды. Каждый в городе знал, что лучше его не искать, ничего у него не просить и вообще пройти мимо. При этом мало кто видел, как он убивал. Находили лишь трупы с восьмью дырами. Словно острые иглы протыкали их насквозь. Некоторые осмеливались предположить, что глава Поступи не призрак, а ядовитый паук, который никого не щадит. Кибир медленно повернулся и впервые увидел зеленые глаза и темные волосы, словно щетина у кабана на заднице.

— Слышал, ты хотел меня видеть, — произнес Акрилай.

— Д-да... Возмож-ж-жно...

Острые брови сошлись на переносице, делая еще более угловатым нос убийцы, который насторожился.

— И это мой враг? Мы не можем поделить Башшир веками. Призракам нельзя заходить на территорию торгашей, но впервые в истории ты сам меня позвал в дом братства. И что я вижу?

Послышался смех. Акрилай искренне не мог остановиться.

— Черт, дело не в тебе! — отрезал Кибир.

Кулаки его сжались. Ноздри расширились. Акрилай замолчал, но не стер улыбку с лица. Он хорошо знал легенду об Андоктонусе, но давно перестал верить в эту чепуху. Старые традиции не редко стираются с новым поколением. Словно волны, которые медленно разрушают берег. Но все-таки не стоит пренебрегать многовековой мудростью. Мир цикличен, а движение по спирали заставляет вновь и вновь возвращать конец к началу.

Кибир приготовился все объяснить, но не знал, как правильно остаться при этом в выигрыше. Поэтому ему нужна была леди Джанна, чтобы вовремя подсказать, но все решилось тенью. Послышались крики. Акрилай исчез в бирюзовой дымке и тут же появился возле окна. В небе парил дракон из щупалец тьмы. На город обрушилось пламя. Тернистые следы беспощадной злости. Кибир схватился за сердце и сделал шаг назад.

— Началось, — сказал он, пугаясь легенды, которая обрела почти телесную форму.

Танцовщицы ворвались в кабинет вместе с ветром и черным едким дымом.

— Как закончите, буду ждать вас у себя, — воскликнула леди Джанна.

Ей было все равно на город. Надо было спасать дом Блаженных утех. Как крысы первыми бегут с тонущего корабля, так девушка поспешила скрыться с Танцовщицами. Кибир хотел бы уйти с ней, но страх загнал его под стол. Акрилай не сдержал злорадной ухмылки.

— Ты жалок, — сказал убийца. — Даже нет желания ворошить это дерьмо, — глава Поступи перевел взгляд на дракона. — А вот что делать с тобой? Не хотелось бы, остаться на руинах.

Кибир выглянул из-под стола:

— Защити нас! Защити Башшир!

Акрилай удивился, как быстро в нем увидели надежду после стольких смертей. Кибир сдался лучшему в городе убийце.

***

Хаким вошел в город вслед за духами тени, которые разрывали Башшир на части. Матери хватали детей и попадали под обломки. Мужчины брались за палки и мечи, но тьму нельзя было победить заточенной сталью, как и, свистящими в воздухе, глиняными кувшинами. Они не могли навредить ожившим рисункам. Защитникам, которые слушались палача. Хоть сущности и были сотканы из тьмы, но клыки их оставались настоящими. Они рвали плоть на части. Змеи душили детей. Черное пламя разрушало строения. Хаким отвел взгляд, не желая видеть то, что натворил, но задержался на Латифе. Слезы смазали грязь на его щеках. Он держался изо всех сил, крепко сжимая пистолет. Все согласились, что разрушения не сильно навредят жителям, но смотреть на это было невыносимо. Мерийец поклялся защищать Хакима, а теперь даже у него чесались руки. Остановить друга — горело в глазах невысказанным безумием. Довольным остался только Некромант. Столько душ... Они подпитывали его превосходством. Возвращали ощущение власти над миром. Мертвец вновь заговорил, как истинный Повелитель мертвых.