Страница 43 из 137
Он немного опоздал. Задержался, увлекшись битвой при Ватерлоо. Афродита уже была на месте. Она сидела в плетеном кресле, наслаждаясь созерцанием заката на фоне Эйфелевой Башни, одетая в длинное белое платье с красными узорами. Арес просто возник рядом с богиней. Сел в такое же плетеное кресло и устремил свой взор на заходящее солнце.
Они молчали, не спеша что-то говорить. Между ними находился небольшой столик, устеленный белоснежной скатертью, на котором стояла ваза с фруктами и бутылка вина от самого Диониса. Сплошная романтика, которая была так близка Афродите, но так чужда ему самому. Арес никогда не предавал ей значение. Ему было все равно, где они встречались, и в какой обстановке. Лишь бы эти встречи продолжались. Лишь бы он мог снова и снова вкушать сладость ее дивной плоти и утолять необузданный голод своей.
Подул легкий ветерок, ероша его волосы. Арес сделал глубокий вдох, втягивая носом воздух, пронизанный пряным запахом мирта. Этот запах всегда доводил его до исступления. Так пахла богиня, так пахло удовольствие, которое она ему дарила. Иногда Бог Войны ловил себя на мысли, что эта женщина возымела над ним недопустимую власть. Иначе не было других объяснений его порывам, когда он мог бросить все и примчаться к ней по первому зову.
– Ты опоздал, – сказала Афродита, когда повернула к нему голову. – А еще у тебя сухой лист в волосах и кровь на щеке.
Арес поднял руку, запустил пятерню в шевелюру и провел вдоль виска. Видно не доглядел в спешке. Но разве это важно? Для него может и нет, но не для Богини Любви.
– Ненавижу твои войны, – произнесла она, поднимаясь из кресла.
Арес тут же встал и сам, встречая богиню лицом к лицу.
– Как и я твою любовь, – ответил он ей.
Она коварно улыбнулась. Взяла со стола салфетку и стерла кровь с его щеки. Ох, эта женщина! Хоть когда-нибудь она перестанет его притягивать с такой силой? Настанет ли то время, когда он прекратит желать ее с такой страстью, как сейчас?
– Вот так лучше, – добавила она, подаваясь вперед и прикасаясь мягкими губами к его рту.
Один мимолетный дразнящий поцелуй, и он уже весь пылает.
– Откроешь вино? – спрашивает она, отстраняясь.
Но Аресу уже ни до чего не было дела.
– Потом, – ответил он низким голосом, притягивая Афродиту за талию так резко, что она шумно выдохнула воздух.
Прижимая ее к себе, он впился в маковые губы и принялся терзать их, выедая всю сладость. Но как же этого было мало! Прозвучал треск ткани, когда Арес рванул ту в разные стороны, пытаясь добраться до желанного тела.
– Милый, я потратила вечность, чтобы выбрать платье, которое могло бы тебе понравиться.
– Нет ничего прекраснее, чем твоя кожа, – ответил он, обнажая богиню до пояса.
– О-о-о, – протянула она, когда он накрыл губами вершину ее груди. – Разве можно с тобой спорить?
Короткая ласка. В спешке снимаемая одежда. Терпению уже не было места. Усадив Афродиту на столик, Арес устроился меж ее ног и ворвался внутрь горячего лона. И для него остановилось все течение жизни, он сам замер вместе с ней, наслаждаясь этим моментом бесконечности. Только эта женщина и обоюдная страсть.
– Опять синяки останутся, – произнесла она, сжимая его руки, пальцы которых впивались в кожу лилейных бедер.
– Я поцелую каждый из них. Не думай об этом, моя погибель, думай обо мне.
Закончив фразу, Арес покинул лоно богини, но лишь затем, чтобы опять в него вонзиться, повторяя эту муку снова и снова.
– Я всегда думаю о тебе, мой бог.
– И что же ты думаешь?
– Я думаю о том, как ты прекрасен, – произнесла она, пробегая ладонями по каменным мышцам, которые играли под кожей рук.
Он улыбнулся победной улыбкой, а она продолжила:
– А еще о том, как я тебя люблю.
– Замолчи! – выкрикнул он ей в рот, тут же затыкая его своими губами и вбиваясь в нее плотью до основания, до боли, до вскрика.
Ох и зря она ему это сказала. Как же зря. Он ненавидел эти слова, особенно сказанные устами Афродиты и в его адрес. И теперь он будет медленно убивать ее своим телом, захваченную в плен, поверженную, павшую к его ногам богиню. Но это было бы истинно так, если бы только он не видел в ее газах отражение своего триумфа.
***
В темнице замка Брегфорт (как написано на каждом флаге, который попадался мне на глаза) запахи стоят даже хуже, чем на улице. К сожалению, во времена этого мира еще не придумали колонизацию. Но кроме того здесь воняет смертью. Кажется, что этот запах гниющей плоти въедается в кожу и разлагает тебя заживо, подобно вирусу. Но больше всего он сводит меня с ума из-за того, что мне предстоит сделать.