Страница 112 из 137
– Рейна! Очнись уже.
Резко открываю глаза, видя пред собой именно того, о ком подумала.
– Наконец-то. Дорогуша, ты меня разочаровываешь. Это так ты добиваешься своего?
– Арес?.. – говорю, чувствуя тянущую боль по обеим сторонам лица, а так же и то, что не могу опустить затекшие руки – нет, скованные над головой.
– Какое жалкое зрелище, – продолжает он. – Знаешь, почему я против любви среди своих подопечных? Потому что она делает их слабыми. Всех делает слабыми. Трой превратился в тряпку. А ты? Посмотри на себя. Смешно, что ты до смерти напугала не одну джину свирепых мужчин. Жалкий крысиный сброд!
От Ареса отвлекают голоса, которые перешептываются где-то сбоку:
– С кем она разговаривает?
– С дьяволом, не иначе. Я сразу сказал, надо за борт ее, за борт.
Когда поворачиваю голову, и без того почти закрытая деревянная дверь захлопывается плотнее. За ней раздается грохот. А вскоре все стихает. Слышен только мерный шум спокойного дождя. Арес уже исчезает, оставив дальше справляться одну. Хотя мог бы и освободить мои руки перед уходом. Наконец-то пытаюсь осмотреться. Я в каюте, возможно, капитанской – на массивном столе лежат потрепанные грязные карты и металлические измерительные приборы. Стоит высокая железная кружка. Здесь горит подвешенная к низкому потолку масляная лампа – единственный источник тусклого освещения. Я же лежу на смятой кровати, от которой несет прелой водой. И руки скованы цепью у изголовья, благо ржавой, кривой и слишком массивной для моих запястий – есть шанс освободиться. Но только я начинаю первые попытки, как в каюту входит Маркус.
Сначала мужчина замирает у порога. Замираю и я. Мы смотрим друг другу в глаза неприлично и бесполезно долго. Потом он все же проходит внутрь и занимает место за столом, берет кружку и отпивает. Интересно, сколько времени он провел вот так за рассматриванием своей добычи? Халат едва что-то прикрывает, подставляя под жадный мужской взгляд обнаженную грудь и бедра.
– Как ты здесь оказалась? – спрашивает Маркус.
– Не помню. Кажется, я слишком сильно ударилась головой.
– Врешь.
– Освободи меня, и я все скажу.
Он откидывается на спинку стула. На нем уже другая рубашка – некогда белая, со временем пробредшая желтоватый оттенок.
– Кто ты?
– Не помню.
– Как оказалась на корабле?
– Не помню.
Не отличаясь терпением, этот Маркус вскакивает и бьет кулаком по столу.
– Как ты оказалась на моем корабле?!
Море не просто закалило, оно сделало его черствым. А это мне очень напоминает настоящего Маркуса, которого я видела сейчас каждый день.
– Твои крики не заставят меня говорить.
Тогда пират встает и подходит, останавливается у моих ног.
– Мы встречались, так? Где? Тортуга? Порт-Ройал? Санто-Доминго? Где-то еще?.. Нет, я бы тебя запомнил.
Глядя в глаза, он опускает руку вниз и касается пальцами моей лодыжки. Жест уверенный, но первое же соприкосновение кожи с кожей заставляет его дрогнуть и втянуть воздух сквозь стиснутые зубы. Я намеренно не отдергиваю ногу, хоть и хочется это сделать.
– Аристократка? Только у таких кожа на ощупь, как дорогая ткань, как... бархат. Да, бархат. Однажды я перевозил его через всю Вест-Индию. Знаю, какой он на ощупь.
– Давно в море?
– Всю свою жизнь.
– Нет, я спрашиваю от последней встречи с женщиной.
– Девять месяцев. Мы задержались, – произносит уже будто не мне, когда взгляд сосредоточен на моей промежности, а колени и ладони проминают жесткий матрас. – Слишком долго...
Пытаюсь не вскрикнуть, когда пират опускает лицо и зарывается носом меж моих ног, втягивает мой запах, пробует языком, больше как изголодавшийся дикарь, чем умелый любовник. Не могу понять, что от этого чувствую. К счастью, вовремя приходят на помощь. Распахнув дверь, в каюту входит мужчина, замирая у входа.
Маркусу приходится от меня оторваться.
– Что?! – гневно спрашивает он, лишь повернув голову к вошедшему.
Закрыв за собой дверь, пират тихо говорит:
– Мар, какого дьявола? Ты хоть что-то собираешься делать с бучей среди команды? Если ты не скинешь эту девку за борт, снова начнется бунт.
Спрыгнув с меня, Маркус подходит к говорившему.
– Она моя пленница. Тебе ясно? И ты только подумай, сколько мы можем за нее получить на невольничьем рынке?
Глянув на меня и обдумав именно эту мысль, пират уже алчно облизывает губы.
– Но мы получим гораздо меньше, если ты ее испортишь. Пользованный товар не так популярен. Ты понимаешь, о чем я?