Страница 4 из 9
Анна Павловна замолчала и долго смотрела перед собой, словно переживала все заново.
– Когда Софья Зарецкая нашла меня, – продолжила Никитина, решили мы за доброе имя мужей наших бороться. Начали писать, хлопотать, да без толку. Все, как в стенку. Только отписки получаем. Ссылаются, что документы все засекречены и все.
Таня посмотрела на свою хозяйку. Анна Павловна сидела и молча крутила в пальцах чайную ложечку.
– Ты, Танечка, угощайся, угощайся.
Анна Павловна подлила Тане чаю.
С того дня прошло почти три года. Анна Павловна борьбы не прекращала. Жила от письма к письму, от отчаяния к надежде. Таня сопереживала своей хозяйке, как могла поддерживала ее. Анна Павловна отвечала ей сердечной заботой.
Когда Таня засиживалась допоздна за поурочными планами, которые писала своим каллиграфическим почерком, да за тетрадками учеников, Анна Павловна ненавязчиво, ухаживала за ней, как за дочкой родной. То чаю приготовит с чем-нибудь вкусненьким, то еще что-то.
Так и жили. Вот и сегодня Анна Павловна получила очередной отказ.
Таня подошла к женщине, обняла за плечи.
– Анна Павловна, миленькая, я понимаю, как вам тяжело, но все равно бороться надо. Рано и ли поздно, но вы найдете дверь, которая вам откроется.
– Эх, Танечка, добрая ты душа, – сказала Анна Павловна тихим голосом. Конечно ты права. Если его реабилитируют, то я пособие начну получать, жить станет легче, может квартиру дадут, но не в этом дело, не это главное, Танечка. Я бессонными ночами все время думаю о муже. Что он чувствовал перед смертью? Оболганный, униженный, опозоренный! Мне Софья предлагает в Президиум Верховного Совета писать. Все-таки двадцать лет Победы! Есть свидетели живые. Она сама готова написать, но ей одной трудно будет чего-то добиться, ну ты же понимаешь, Танечка, почему.
– Да, Анна Павловна, понимаю, – ответила Таня, которая именно сегодня, после всех своих ночных раздумий, поняла причину этих слов с особой, безжалостной остротой.
– Анна Павловна, вы меня извините, я ночь почти не спала. У меня урок через три часа. Я хотя бы часик посплю, а вечером мы с вами поговорим.
Дни потекли в своей обыденной круговерти. Весна уверенно теснила зиму. В один из ясных солнечных дней конца апреля, Таня вернулась из школы под вечер. Впереди был Первомай и в школе было много связанных с ним забот. В одной руке Таня держала сумку, в другой сетку-авоську с пачкой тетрадей, которые ей предстояло проверить.
– Танечка, а тебе письмо,– сказала Анна Павловна и протянула ей конверт.
– От Димки! – вспыхнула Таня, увидев знакомый прочерк.
Она положила сумку, тетради, нетерпеливо вскрыла конверт. Из него Таня вытащила сложенный напополам лист бумаги, развернула его. Письмо было коротким. Таня прочитала его раз, второй, третий. Анна Павловна увидела, как Таня побледнела, ее пальцы задрожали, письмо выпало из них на пол. Она медленно повернулась и начала открывать дверь комнаты.
– Танечка, ты куда, что с тобой, что случилось?! – воскликнула Анна Павловна.
– Ме-ня Ди-ма бро-сил, – с трудом, по слогам выдавила из себя Таня и, не оборачиваясь, вышла, даже не закрыв за собой дверь.
Глава четвертая
Таня брела по улице. Она шла по полу растаявшему снегу, по лужам, не чувствуя холода в промокших ногах. У нее было темно в глазах и Таня с трудом разбирала дорогу. Страшная головная боль раздирала мозг. Внутри нее все горело. Неожиданно она услышала резкий сигнал клаксона, визг тормозов. Таня почувствовала, что кто-то схватил ее за руку и с силой потянул за собой.
Не понимая, что происходит. Таня просто подчинилась увлекавшей ее силе. Тьма перед глазами немного рассеялась и она увидела, что ее тащит за локоть какая-то девушка. Уведя Таню с проезжей части, она подвела ее к лавочке у забора, посадила, села рядом.
Таня увидела, перед собой лицо незнакомки. Ее губы шевелились. По всей видимости, она что-то ей говорила. Таня была бы весьма удивлена, если бы услышала, что незнакомка зовет ее по имени, но она ничего не воспринимала и тупо смотрела на свою спасительницу. Девушка наклонилась к Таниному лицу близко-близко так, что ее глаза оказались совсем рядом. Они были большие и темные, похожие на два глубоких колодца.
– Посмотри мне в глаза, – сказала девушка и ее голос проник в Танин мозг, одолевая раздиравшую его боль.
Голос девушки звучал необычно. Он словно увлекал Таню в глубокий колодец, затем поманил, потянул за собой, начал извлекать ее, поднимать из глубины бездонного провала. Таня почувствовала, что начала постепенно приходить в себя, осознавать окружающий мир.
– Как тебя зовут? – спросила девушка.
– Та-ня, – еле выдавила из-себя Таня.
Она произнесла свое имя с трудом, потому что губы ее потрескались, во рту пересохло, в горле стоял противный ком, не дававший говорить. Таня чувствовала, что ее грудь сжимает железный обруч, который душит ее.
– Я Соня, – ответила девушка. Посмотри мне в глаза и тебе станет легче. Смотри и дыши! Сделай глубокий вдох, а потом медленно, медленно выдохни. Хорошо! Теперь еще раз.
Голос девушки звучал повелительно. Он заставлял Таню подчиниться себе. Обруч, сжимавший Танину грудь, немного ослаб. Ее начала сотрясать дрожь. Таня неожиданно повалилась на плечо незнакомки и заплакала. Девушка осторожно обняла ее, прижала к себе.
– Вот и хорошо, – прошептала девушка ей на ухо. Сейчас тебе станет легче и понемногу отпустит.
Она осторожно отстранила Таню от себя и стала вытирать ее лицо платком.
– Как ты меня напугала! – произнесла незнакомка. Иду себе по улице и вдруг ты прямо под колеса грузовика сиганула. Еле успела тебя утащить. Тебе что, жить надоело?
– П-прости, я не хотела, просто мне плохо очень.
– Вижу, что ты полуживая.
– А ты кто? – спросила Таня сквозь слезы.
– Я ведь тебе сказала, меня Соней зовут. Ты разве не слышала?
– Нет, я ничего не слышала, ничего не видела. А где я?
Таня посмотрела по сторонам.
– Я в двух кварталах отсюда живу. Угол снимаю у одной женщины.
– Так мы, оказывается, соседи, – сказала Соня. Я тоже в той стороне живу. Как и ты угол в коммуналке у одной бабули снимаю.
Они молча смотрели друг на друга.
– Таня, что случилось? Не бойся, расскажи мне все, тебе легче станет.
– Письмо…, – сказала Таня. Я, наверное, его потеряла.
– Письмо, от кого, что в нем?
– Меня Дима, мой жених, бросил.
Наступила тягостная пауза.
– Он, что другую себе нашел? – спросила Соня осторожно.
Она участливо заглянула Тане в глаза.
– Нет, Соня, он меня просто бросил. Дима меня предал, Соня. Я ему написала правду и он меня бросил. Написал, что из-за этого не может быть со мной, потому что это может отразиться на его службе. Он военный, учится в каком-то секретном институте. В общем, я поняла, что могу быть пятном в его белоснежной анкете.
Танины губы искривились в горькой усмешке.
– Таня, что значит «это»? Ты о чем? Ты можешь мне объяснить внятно?
Таня посмотрела на Соню. Темные глаза, в которых было видно сострадание. Тонкий с легкой горбинкой нос. Темные волосы, выбившиеся из-под коричневого, нелепо съехавшего на бок вязаного берета.
– Наверное, когда она меня волокла берет съехал, – подумала Таня.
– Тебе, Сонечка, могу, – ответила она. Ты ведь еврейка, Соня, да?
– Да!
В голосе девушки прозвучал еле заметный вызов.
– Да, Таня, я еврейка, а что?
– Я, Соня, тоже, только я узнала об этом меньше месяца назад.
– Как это может быть?! – удивилась Соня.
– А вот и может! – сказала Таня. Я никогда не думала, что быть евреем так плохо, пока на себе не почувствовала. За что мне так? Я просто ему написала, а он…
– Таня, ты можешь рассказать мне все по порядку.
Таня вздохнула и начала свой короткий рассказ. Соня молча выслушала ее не перебивая.
– Понимаешь, мы уже поженится собирались. Я ему, как родному…, а он…