Страница 21 из 23
По существу, Советский Союз всерьез готовился воевать ни больше ни меньше как со всем окружавшим его миром одновременно и надеялся выиграть такую войну. Столь масштабное противостояние потребовало к 1938 г. увеличить армию мирного времени до 92 стрелковых дивизий и бригад, 22 кавдивизий, 6 мехкорпусов, 20 отдельных танковых и механизированных бригад, 53 авиабригад. После мобилизации к ним должны были добавиться еще 68 стрелковых дивизий. Таким образом, Красную армию численностью в 850 тыс. человек после начала войны планировали развернуть до 4,7 млн, к которым в течение первого года войны должны были прибавиться еще 600 тыс. Для вооружения такой армии требовались 18 тыс. танков, 50,3 тыс. орудий и 7,5 тыс. боевых самолетов[198].
Нельзя забывать, что все эти умопомрачительные горы вооружений хотели ввести в строй в течение пяти лет, начиная с 1933 г., когда прямые угрозы СССР существовали только в воспаленном воображении его высших руководителей. О действительной необходимости поспешного изготовления такой массы боевой техники никто из власть имущих тогда, к сожалению, не задумывался. Их не волновал уровень ее реального качества в условиях непомерных требований к росту производства любой ценой. Не заботила и возможность ее морального устаревания и физического износа к тому моменту, когда она может понадобиться.
А главное, руководство страны явно не осознавало, что оснащение вооруженных сил новейшей материальной частью – это только начало. Не менее важно обучить личный состав ее эффективному использованию и полноценному обслуживанию, а до этого предвоенной Красной армии было очень далеко. Возьмем, к примеру, соотношение затрат на приобретение авиационной техники и боевую подготовку ВВС. В 1930 г. на эти цели выделялось, соответственно, 84 млн и 252 тыс. рублей (333:1), в 1935 г. – 756 млн и 5,7 млн рублей (133:1), в 1940 г. – 7,7 млрд и 16 млн (481:1)[199]. Схожая картина наблюдалась во всех технических войсках. Все внимание уделялось скорейшему насыщению армии основными видами боевой техники, причем ее количество неизменно оказывалось недостаточным. Аппетит военных непрерывно рос по мере его удовлетворения, и приемлемый для них уровень вооружений был так же недостижим, как линия горизонта.
Интересно, что ограничить непомерные запросы военного ведомства пытался не кто иной, как его нарком Ворошилов. Он в свое время поучал Тухачевского и его сторонников: «Если вы хотите разорить государство и оскандалить себя, вы организуете такое количество танков в армии в мирное время. <…> Это очень дорогое удовольствие, с одной стороны, а с другой стороны – это ненужная вещь. <…> Это значит съесть все, что государство будет тебе давать, с тем, чтобы быть голодным, когда настанет война»[200]. Трудно сказать, чем руководствовался Ворошилов, излагая эти трезвые мысли. Не исключено, что тут не обошлось без влияния конфликтов, возникших между ним и Тухачевским во времена Гражданской войны. С тех пор в их отношениях постоянно ощущалась известная напряженность. Хотя, кто знает, может быть, нарком действительно старался сэкономить народные деньги. Но на эти рациональные соображения никто не обращал внимания, и разорительная для и без того нищей страны гонка вооружений с воображаемыми противниками продолжалась полным ходом.
Для РККФ разрабатывались не менее амбициозные планы роста. Принятая в 1933 г. программа строительства боевых кораблей предусматривала в 1941 г. ввести в строй 8 линкоров. Еще раньше, в 1938 г., намечалось завершить постройку 11 крейсеров, 10 лидеров, 40 эсминцев, 376 подводных лодок и 312 торпедных катеров[201]. Располагая столь внушительной армадой, СССР превратился бы в серьезную угрозу на море для любой великой державы того времени. Быстрый рост советского ВМФ обеспокоил даже «владычицу морей» Великобританию, попытавшуюся хоть как то его ограничить. По ее предложению 17 июля 1937 г. через 20 минут после подписания аналогичного англогерманского документа в Лондоне было заключено англо советское морское соглашение. Оно предусматривало качественные лимиты для основных категорий боевых кораблей и взаимную информацию об их строительстве. Соглашение не распространялось на советские ВМС на Дальнем Востоке до тех пор, пока не будет заключен соответствующий договор между СССР и Японией[202]. Но, судя по всему, Москва не собиралась его соблюдать. В «Большой кораблестроительной программе» на 1938–1947 гг. была запланирована постройка 15 линкоров с 406 мм главным калибром, 15 тяжелых (с 305 мм) и 28 легких (со 152 мм) крейсеров сметной стоимостью 35 млрд рублей[203]. И это еще не упоминая сотен боевых кораблей других классов…
Однако дистанция от желаемого до действительного оказалась слишком велика. Несмотря на все усилия, до войны Советскому Союзу так и не удалось создать большой океанский флот, хотя средства на него ушли громадные. Значительная доля их оказалась замороженной в так и не достроенных линкорах и тяжелых крейсерах, из за чего все затраченные на них ресурсы оказались выброшенными на ветер. А ведь в свое время видный советский военный теоретик А.А. Свечин, описывая Первую мировую войну, справедливо отметил: «Наша армия могла бы сравняться по технике с германской только в случае нашего отказа от постройки линейного флота; последний, в условиях чрезвычайно невыгодного расположения русских портов в глубине оперативных задворок морей, лишенный надлежащего базирования, был обречен на бездействие. Однако после Цусимы и первой революции мы вновь начали строить кораблики, что отвлекало крупную часть сумм, ассигнуемых на оборону, и еще более существенную часть нашей еще слабой промышленности»[204].
Тухачевский в докладе на расширенном заседании РВС 7 мая 1928 г. тоже возражал против строительства линейного флота, поскольку «цельность Советского Союза как политическая, так и экономическая не может быть нарушена морскими операциями противника». По его мнению, «затрата средств на создание могущественного военно-морского флота имела бы оправдание лишь в том случае, если бы мы были намного сильнее наших вероятных противников на суше и на море (что на деле как раз наоборот) и если бы мы могли создать флот, способный вступить в единоборство с английским флотом (что явно невыполнимо)»[205]. Но Сталин питал необъяснимую слабость к линкорам и предпочел в который раз наступить на старые грабли…
Резко возросшие возможности сухопутных войск позволили советскому руководству пересмотреть вероятные сценарии будущих военных конфликтов. Механизированные и танковые соединения РККА получили задачу мощными ударами на большую глубину сорвать мобилизацию и сосредоточение армий противника в начальный период боевых действий, а заодно полностью разгромить и вывести из войны слабых членов предполагаемой вражеской коалиции, таких как Латвия и Эстония. Перспективы тут открывались самые радужные, но в это время в международной обстановке возникла новая угроза, через короткое время заставившая считаться с собой все страны Европы да и всего мира: к власти в Германии пришел Гитлер.
Под его руководством эта страна стала быстро выдвигаться на позицию наиболее сильного и опасного вероятного противника СССР, которую ранее занимала Польша. Но и ту отнюдь не списали со счетов, начав прочить ее в союзники Германии. В Москве, разумеется, прекрасно знали о непримиримых противоречиях между Берлином и Варшавой, но опасались, что они все же могут сговориться против Советского Союза. В качестве базы для такого сговора рассматривался обмен «польского коридора» на совместно захваченные украинские земли. Время показало, что для создания германо польской коалиции против СССР не нашлось достаточных оснований, поскольку глубокий взаимный антагонизм заведомо перевешивал общие антисоветские интересы этих стран. Но московские вожди, ослепленные долголетней ненавистью к Польше, этого не осознавали или, скорее, не желали осознавать. Наглядным свидетельством этого вопиющего непонимания является директива наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова командованию Балтийского флота от 2 августа 1939 г. В ней он поставил задачу при разработке оперативного плана «исходить из предположения одновременного выступления против СССР на Северо-Западном направлении объединенных сил Германии, Польши и Финляндии»[206]. Между тем до нападения Германии на Польшу тогда оставалось меньше месяца…
198
Там же. С. 345–346.
199
Герасимов Г. ВВС РККА накануне войны // Легенды и мифы отечественной авиации. Вып. 1. М.: Фонд содействия авиации «Русские витязи», 2009. С. 172.
200
Кен О.Н. Мобилизационное планирование. С. 154.
201
Там же. С. 352, 422.
202
Внешняя политика СССР. Сборник документов. Т. IV (1935 – июнь 1941 г.). М.: Правда, 1946. С. 282; ДВП СССР. Т. XX. Январь – декабрь 1937 г. М.: Политиздат, 1976. С. 387.
203
Краснов В.Н. Военное судостроение накануне Великой Отечественной войны. М.: Наука, 2005. С. 7, 202–203.
204
Свечин А.А. Эволюция военного искусства. М.: Академический Проект, 2002. С. 761–762.
205
РГАВМФ. Ф. р 1483. Оп. 1. Д. 30. Л. 39–40 об. Цит. по: Становление обороннопромышленного комплекса СССР. Т. 3. Ч. 1. С. 159.
206
Кен О., Рупасов А., Самуэльсон Л. Швеция в политике Москвы. 1930–1950 е годы. М.: РОССПЭН, 2005. С. 205.