Чародей в ярости

– Они все тут? – Род скрипнул зубами от внезапного укола боли в предплечье.

– Крепись, милорд, – прожурчала Гвен. Она закончила прибинтовывать компресс к его бицепсу. – Да, они прибыли все до одного – все ведьмы и чародеи из Королевского ковена. Даже старая Агата и Гален явились из своей Темной Башни перелетать из деревушки в деревню, беседуя с бедными крестьянами, которые проснувшись, напугались и растерялись, ничего не понимая.

– Я их не виню, – крякнул Род. – Если б я вдруг внезапно пришел в чувство и сообразил, что в последние несколько недель я преданно служил какому-то выскочке в то время, как моего герцога бесцеремонно убрали, я б тоже был немного дезориентирован. Фактически, я был бы чертовски напуган. – Он поморщился, когда Гвен прибинтовала ему руку к боку, – Это действительно необходимо?

– Нужно, – ответила она тоном, не допускающим возражения, только на день-другой, пока не начнет заживать.

– А я даже не заметил, что меня ранили там. – Род пустил взгляд на перевязку. – Но ранение поверхностное.

Гвен кивнула. – Хвала небесам, оно не коснулось кости!

– Лорд Чародей! – Род поднял взгляд.

Они находились в большом зале замка герцога Романова. Это было просторное каменное помещение в тридцать футов высотой, сорок шириной и восемьдесят длиной – и пустое, поскольку все столешницы и козлы сложили у стен по окончании последней трапезы для вечерних представлений. Высокий стол по-прежнему стоял на своем возвышении, и Род сидел за ним на одном из стульев, а Гвен рядом с ним – но не на местах герцога и герцогини.

Из тайного хода к ним вышел широким шагом прапор, все еще носящий ливрею Альфара с горящими от возбуждения глазами.

– Вы посадили изменников под замок? – требовательно спросил Род.

– Да, милорд. – Прапор остановился прямо перед Родом. Хорошо, что когда мы проснулись, то мигом узнали, тех солдат, которые были преданы узурпатору по собственной воле.

Род кивнул – По какому-то странному совпадению, они оказались именно теми, кто отдавал приказы.

Было также и несколько рыцарей-авантюристов, преданных Альфару без всякого гипноза. Их Роду пришлось посадить в темницу самому, ввиду наличия средневековых кастовых правил. Один из них оказал сопротивление. Но после того, как другие увидели, что с ним случилось, они пошли в темницу покорно. Было просто стыдно потерпеть поражение от стайки детей... Пара предателей с более быстрой реакцией, правда, сбежали, как только вокруг них начали пробуждаться крестьяне. Рода это устраивало, у него было под рукой несколько тысяч солдат, нуждавшихся в каком-то деле для успокоения своей совести. Охота для этого отлично подойдет.

Но примкнувших к Альфару простых солдат можно было предоставить заботливому милосердию их бывших товарищей – коль скоро Род ясно дал надежду, что они останутся в живых. – Так значит вы нашли самую глубокую и темницу, чтобы заточить их в нее?

– Да, милорд. – Глаза у прапора запылали. Мы освободили ее от единственного обитателя. – Он с поклоном обернулся к заставленному ширмами проходу, и в зал, прихрамывая вошел бывший заключенный. Камзол и рейтузы на нем были порваны и покрыты коркой запекшейся крови, лицо было вымазано грязью, а волосы свалялись. Вдоль правой стороны лица у него тянулся длинный синевато-багровый порез, который, наверняка, оставит после себя страшный шрам. Он тяжело хромал, руки и ноги у него ослабли от бездействия, но держался он, выпрямив спину и высоко подняв подбородок. С ним шли двое рыцарей, ошеломленных, не понимающих ничего, что с ними происходит, но прямых и гордых. За ним следовал с растерянным видом Саймон.

Род с усилием поднялся на ноги, не обращая внимание на жгучий протест раненого бедра, а прапор провозгласил:

– Приветствую вас милорд, герцог Романов!

Род спустился с помоста и стиснул за плечи человека бывшего когда-то его врагом. – Хвала небесам, вы живы!

– И вам за это отличное спасение! – склонил голову герцог. – Рад встрече, лорд Чародей! Я, и род мой, всегда будем в долгу перед вами и вашими!

– Ну может быть больше перед 'вашими', чем перед 'вами'. – Род оглянулся на детей, сидевших чинно и смирно на ступенях возвышения позади так и светившейся от гордости матери.

– Когда дело дошло до критического момента им пришлось вытаскивать мой бекон из огня.

– Тогда я от души благодарю вас, леди Гэллоуглас, и вас, храбрые дети! – герцог снова склонил голову.

Краснея, они вскочили на ноги и поклонились.

Когда герцог выпрямился, на лице его читалось беспокойство.

– Лорд Чародей – моя жена и дети. Они... спаслись?

– Спаслись, и моя жена и дети позаботились чтобы они добрались до Раннимида благополучно. – Род повернулся к Гвен – Не так ли?

– Истинно так, милорд. Мы не отступились от того, что обещали тебе сделать.

– Да – вы никогда не обещали мне оставаться в безопасном месте, не так ли? Но Альфар что-то упомянул об уготованной вам страшной участи...

– В самом деле! – еще шире раскрыла глаза Гвен.

– Значит дальше намерений дело так и не пошло. Интересно, был ли ты столь милостив разделываясь с ним.

– Я никогда не любил затяжных смертей. – Но Род почувствовал себя от всего этого лучше.

– Он также намекал, что герцогиня и ее мальчики не остались в безопасности...

– Снова ложь, – поспешно заверила Гвен, когда на лице у герцога вновь появилась тревога.

– Мы проводили их до Раннимида, где они пребывают в безопасности под защитой их Королевских величеств,

– Да... для чего ж еще существуют монархи? – Но Род заметил промелькнувшую на лице Романова тень стыда, видимо при воспоминании о его участии в мятеже.

– Мы всего три часа назад играли с ними, папа, – добавил Джефри.

Герцог испустил вздох, успокаиваясь. А затем в нем проснулся отец и хозяин дома. – Три часа? И ваши дети еще время не обедали? – Он мигом повернулся к прапору. – Любезный прапор, отыщи-ка поваров! Пробуди их от дремоты и прикажи подать мяса и вина – и медовые коврижки.

Дети заметно оживились.

– Три часа назад. – Герцог, нахмурив лоб, снова повернулся к детям. – Это было в Раннимиде?