Дразнилки

Мы прощаем тебе братьев наших умерших

Прощаем расставания на много лет

Как хорошо, что ты вернулся

Сливайся, наполняйся, торжествуй, властвуй

Голоса отлипали от узоров на камнях и почти осязаемо парили вокруг. Ленка вспомнила их – твари божии были в могиле. Бесконечная болтовня древних богов. Когда тебе много тысяч лет, только и остается что болтать. Бесполезные слова, льющиеся в уши, забивающие сознание информационным мусором. Так они и проникают в головы людей, так и жрут эмоции.

Ленка зажала уши руками, присела на колено, осматриваясь. Пока Выхин сливался – или что там у него происходило – у неё было время закончить начатое.

Узоры на камнях пульсировали. Там, где их не было видно под мхом или грязью, легко угадывались нужные очертания.

Мы пойдем в город с тобой, дружище

Встретимся с ещё одним нашим другом

Наберёмся сил

Бери нас, наполняйся нами

Она сразу увидела нужные камни – первые в этой пещере. Древние, тускло блестящие от времени и гладкие от воды. Нижняя кладка слева от склепа. На камнях этих не рос мох, между ними не торчала трава и корни, а пульсирующие узоры были слабыми, едва различимыми. Этим тварям было так много лет, что они помнили скуластое тонкое лицо Одама и худое, точёное лицо Ивы.

Один такой камень был в могиле у Капустина. Та древняя тварь издохла в эмоциональных конвульсиях. Она бредила и испражнялась бессвязными грязными словами. Что-то бормотала на неизвестном языке. Узор на камешке поблескивал нервно и тускло. Когда энергия ушла, а камень потеплел, Ленка почувствовала необузданную радость. Голоса в её голове – присосавшиеся к эмоциям паразиты – затянули протяжную тоскливую песню смерти и упокоения. Они пытались забить Ленкины эмоции, но у них ничего не получилось. Ленка бормотала сгнившими губами: «Вы все останетесь здесь. Теплые камешки у берега реки. Дети будут бросать вас в воду, а ледяной поток отнесет вас в море, чтобы вы вечно лежали на дне среди тысяч таких же мертвецов!»

Тогда Ленка поняла, чего хочет. Всё очень просто: отомстить. Увидеть смерть других тварей. Тех самых, первых, которые прятались в кенотафе.

Ну что ж, она здесь.

Голоса вокруг перестали болтать и снова стройно запели песню на неизвестном языке. Выхин тяжело упал на колени, продолжая бить себя, сдирать кожу с лица. Толстые пальцы погружались в пузырящийся жир. Трансформация продолжалась.

Ленка осторожно сдвинулась с места. Ноги не чувствовали холода воды. Но запах был вездесущ, забивал ноздри и горло.

Бери нас. Заполняйся нами

Выхин вдруг резко наклонился, будоража затхлую воду, опустил голову таким образом, что над водой осталась только макушка с облезлыми редкими волосами. Выпрямился. Рот его оказался наполнен камнями. Выхин стал жевать их с хрустом и скрежетом. Выпало несколько сломанных зубов, а по губам заструилась яркая, розовая кровь. Кадык ходил ходуном.

Голоса взвыли в экстазе, и Ленка на мгновение потеряла ориентиры, оказалась в водовороте этих голосов, пульсирующих узоров, мелькающих лиц. Она крепче зажала уши руками, заморгала, разгоняя морок. Двинулась к стене, тяжело и неторопливо. Хруст ломающихся зубов и дробящихся камней болезненно отдавался внутри головы.

Выхин снова нырнул, снова зачерпнул ртом камни, как ковшом, но уже не жевал их, а глотал, шлепая разбухшими губами, помогая ладонями. Ничего человеческого в Выхине не осталось. Он был карикатурой из тетради, нарисованным монстром.

Последний рывок – и Ленка присела на корточки, разглядывая блестящие гладкие камешки. Вокруг всё выло, пело, сотрясалось в энергетическом оргазме, сложно было сосредоточиться. Но она попыталась.

Вот они, твари, перед ней. Как долго Ленка мечтала добраться до них, уничтожить? Каждое мгновение! Каждую секунду, которую провела в могиле, застрявшая между жизнью и смертью! Каждый раз, когда они присасывались к сознанию, чтобы пожрать!

Потому что месть – это лучшее, что придумало человечество. Кто бы что ни говорил, а без мести жизнь была бы серой и скучной, совершенно ненужной. Только чувство мести заставляет многих людей жить. Это защитный механизм, ещё одна древняя сила, позволившая человечеству забраться на вершину пищевой цепочки.

– Ну, привет!

Воздух дрожал. Ленка прислонила ладонь к древнему камню и почувствовала исходящий от него холод.

Ясный старческий голос выделился вдруг из общего хора и прозвучал глубоко в её голове.

Кто ты такая?

– Не знаете меня, да? – прошептала Ленка. – А ваши друзья-родственники знали. Ваши червячки могильные, твари божии.

Кто ты такая?

Скрипучий голос стал громче, и пение вдруг прекратилось. На Ленку упала тяжелая затхлая тишина. Только Выхин из-за спины возился что-то, сухо глотал камни и собственные зубы.

А потом сквозь тишину проступили первые осторожные голоса тварей. Они походили на червяков, забирающихся в голову через уши, ноздри, рот. Медленные, тихие, извивающиеся.

Как ты здесь оказалась, незнакомка?

Откуда ты?

Что ты здесь делаешь?

Мы не знаем тебя. Это странно.

Не узнаем.

Времени на раздумья не было. Склонившись над каменной кладкой, Ленка принялась выцарапывать один из первых камней. Ногти скрежетали по гладкой поверхности. Зацепиться было особо не за что.

Голоса постепенно забирались глубже.

Быстрее! Быстрее!

Пальцами кое-как ухватилась за выемку, потянула. Камень подался легко и вот уже оказался в Ленкиной руке. Он был лёгкий, почти невесомый. Следующие три камня, потеряв целостность конструкции, выпали сами. Посыпалась старая глиняная крошка. Какое-то юркое насекомое метнулось по старым корешкам и грязи.

Ленка выцарапывала оставшиеся камни один за другим. Они падали к её ногам в сырой мох.

Что ты делаешь?

Как ты можешь?

Никто не может, а она – может!

И вдруг – яркий, острый как бритва голос болезненно разрезал сознание.

Она мертва! Эта девочка – мертва! Я вижу следы смерти в её мыслях!

Мы ели её! Наши братья выживали с её помощью!

Укусы! Тут везде укусы! О, какая же она была вкусная, эта девочка!

Ленка затрясла головой – конечно же не помогло. Зажмурилась только для того, чтобы увидеть в темноте под веками бледные лица стариков и детей, женщин и мужчин. Голоса вспыхнули, как новогодние гирлянды. Они были в глубине её сознания, проникли туда, где уже почти всё было съедено и уничтожено. В те закоулки, отделяющие жизнь от смерти.

Голоса галдели, шептали, ругались, злились. Голоса набросились на остатки сознания с жадностью голодных собак.

Закружилась голова, Ленка тяжело оперлась руками о стену, открыла глаза и попыталась сосредоточиться. Сознание рвали на куски. Ленка чувствовала, что сил почти не осталось. Ещё немного, и какая-нибудь тварь божия перегрызет оставшиеся лоскуты, удерживающие Ленку в этом мире.

Она потянулась за древним камнем. Рука дрожала, тело вело из стороны в сторону. Ухватилась за ледяной гладкий бок с третьей попытки.

И что теперь? Что с ними делать, с этими камнями? Она знала ответ с самого начала. Знала ещё тогда, когда лежала в могиле около мёртвого Капустина и корчилась от боли. Когда ты почти умер – открываются двери в комнаты сознания, которые при жизни всегда надежно закрыты. Больше нет секретов и недомолвок. Знания – это прощальный подарок жизни, яркий фейерверк перед долгим путешествием в ночь.

Отпусти его!

Разожми руку!

Как же вкусно, как же питательно! Давайте поднажмем, братцы! Вы когда-нибудь пробовали блюдо, томлённое на границе жизни и смерти! Божественно!

За спиной у Ленки зашевелилось, застонало. Она медленно повернулась. Чтобы не потерять равновесие, села на землю, прислонилась к стене. Твари божии рвали сознание на куски, впивались зубками, жевали, глотали, чавкали.