Купол над бедой

Саню похоронили рядом с родителями, на Южном кладбище. Над урной поставили временный обелиск, повторяющий формой солдатский времен Великой Отечественной и тоже фанерный, только вместо звезды на его вершине закрепили адмиралтейский кораблик. Полина сказала, что нужно будет в течение года заменить его таким же по форме, но из стальных листов, и обещала выделить деньги. Марина разместила на сайте "Света в окне", сократившегося с трех разнородных программ до простой и понятной правозащитной организации, некролог и два фото. На последнем прижизненном, прошлогоднем, Саня белил мочальной кистью яблони Пискаревки, а вторым было фото с места захоронения. Димитри увидел эту новость среди прочих, просматривая обновления в сети, кивнул и сказал: "Хорошо". Он не знал, когда и как состоится разговор с оппозицией, но надеялся, что сейчас поставил первую точку для будущих переговоров. Если, конечно, удача все еще с ним, и они его верно поняли.

Прямо перед Короткой ночью достопочтенный нашел дополнительное дело и для Дейвина. Рьяные братья из Святой стражи обнаружили в городе группу людей, общим делом которых был бой на мечах для собственного удовольствия. Эти люди никому не угрожали, не использовали свое искусство никому во вред и зарабатывали себе на жизнь вовсе не им. И, в общем, не были заинтересованы себя рекламировать. Но досточтимые нашли их помещение, явились, сообщили, что усмотрели в их занятиях "отправление ненадлежащих ритуалов", и обвинили в этом всех присутствующих скопом. Огласив свое мнение об увиденном, они предложили изобличенным в недолжном проехать в администрацию империи, но их ждал неприятный сюрприз. Люди решили, что они уже все равно заработали себе смертную казнь и терять им нечего. Досточтимым, не выбирая выражений, рассказали, кто такой достопочтенный и где его место в этой жизни, а после этого перешли к вопросу правомочности присутствия в крае саалан в принципе. Прозвучало предположение, что в одном случае все-таки присутствие пришлых правомочно: двумя метрами ниже уровня грунта для них достаточно места, и уж там их точно никто не потревожит и не огорчит. После этого серых братцев и сестриц, не разбирая их достоинств и статей, выкинули за двери помещения клуба. Все услышанное досточтимые принесли Вейлину, вместе с коллекцией синяков и шишек. А он вызвал к себе графа да Айгита и потребовал, чтобы тот разобрался с этой новой угрозой.

Дейвин выслушал с каменным лицом и ответил:

- После праздника.

Вейлин согласился: выбирать ему не приходилось. Летнепраздник принес свои неурядицы, и достопочтенный хотел было напомнить графу о застрявшем деле с этой группой, когда да Айгит пришел к нему сам. Пользуясь тем, что формально светлое время еще не кончилось, граф вытащил достопочтенного из постели и начал доклад.

- Вейлин, вот и окончание той истории между твоими людьми и фехтовальным клубом. Сегодня я судил два поединка чести: местные из той компании против наших. У нас один мертвый и один раненый, у них так же. Вердикт первого поединка: ты... - Дейвин совершенно обыденным тоном сказал русское слово из непечатных и продолжил фразу, - какими бы ни были их ритуалы. И отстаньте от этих людей.

Вейлин судорожно вдохнул, но граф не дал ему вставить ни слова:

- Второй вердикт - мы имеем право здесь остаться, и даже не будучи похороненными в этой земле. Но на нашем месте я бы хорошо подумал над поведением. И хочу тебе сказать, что после увиденного я в любом случае намерен это сделать. Теперь о стороне практической. Рейен поправится не раньше осени, а Ивгара ты завтра проводишь в последнее плавание. Я возьму у тебя вместо них пока что шестерых, твои люди неопытны. Дай мне тех, кто в сезон Охоты нашел время заняться вопросами веры, их рвение возместит недостаточную осведомленность.

- Но почему просто не вызвать замену? - спросил разбуженный достопочтенный.

- Потому что это имперский легион, и менять придется не двоих выбывших, а все подразделение. Если помнишь, это пять пятерок. Как ты понимаешь, в середине сезона у нас нет такой возможности. У меня все.

Сказав это, граф да Айгит развернулся и вышел. Он знал, что сегодня не будет спать хорошо, и решил, что, по крайней мере, пусть скверная ночь будет не только у него.

День, сделавший эту ночь скверной, начался накануне. Предыдущим вечером Дейвин встретился с этими людьми сам. Кратко представившись, граф сказал, что наставить синяков людям, поклявшимся не брать в руки оружия, - невеликая доблесть, и уж если они предпочитают этот стиль общения, то он готов предоставить им возможность. Некоторое время они обсуждали вопрос законности подобной встречи. Дейвин сумел донести им смысл и суть идеи судебного поединка и заверил, что победитель в любом случае освобождается от преследования - как законом, так и семьей, а также и друзьями проигравшего. Потом они перешли к деталям вроде места и времени. Прозвучало предложение на полдень, на площади в конце Кленовой улицы у Михайловского замка. Дейвин поднял брови: где это? Ему показали на карте, загруженной в комм. Посмотрев, он сказал: "О!" О том, что у этой аллеи есть имя, он слышал впервые, хотя, конечно, проходил по ней не раз и даже не пять. Он бы в жизни не догадался, что она Кленовая: на ней росли каштаны и несколько лип.

   Утром граф да Айгит поехал смотреть место. Площадка ему понравилась: старая надежная брусчатка, не отличающаяся от столичной, просторно и не слишком видно от дороги. Он вызвал гвардию, вытащил на место четверых баронов, живущих неподалеку, чтобы было кому отвезти раненых и убитых с места поединка, поймал местного дворника и потребовал у него принести на это место несколько ведер с песком или опилками - в общем, занимался привычной по столице мелкой возней. И так увлекся, что не заметил, как подошли обидчики досточтимых. Он улыбнулся им, обводя рукой готовую площадку для поединка:

- Пожалуй, так. Сейчас замкнем ленты ограждения, и будет готово.

- Да, так, - кивнул кто-то из местных. - Давайте начинать.

Дейвин вошел в огороженное пространство и громко произнес:

- Господа. Сейчас вы еще можете извиниться за свои слова и согласиться понести заслуженное наказание. Если не хотите, то пусть выйдет тот, кто сказал, и ответит за сказанное. Начнем с вопроса о достопочтенном и ваших обычаях.

В огражденный круг к Дейвину вышел самый старый из них. И самый спокойный.

- Да, я это сказал. И готов ответить за свои слова.

- Назовись, - потребовал Дейвин, - и назови свой возраст.

- Зачем?

- У нас так принято.

- Как хотите. Петр, сорок два года.

Дейвин посмотрел на него внимательно, оценивая. Перед ним был даже для местных невысокий крепкий мужчина, ростом на три четверти ладони ниже самого графа, в местных единицах - сто семьдесят сантиметров, не выше. Но при этом он весил три обрезанных меры, или без десятой части центнер, как считали здесь.

- Какой у тебя боевой опыт? - задал граф следующий вопрос.

- Мой опыт? - Петр слегка наклонил голову набок. - Зачем вам? У нас свои квалификации, вы их не знаете. Фехтую двадцать с лишним лет, этого достаточно.

- Хорошо, - Дейвин повернулся к гвардейцам. - Есть ли кто-то, кто хочет оспорить его слова?

- Не ты? - удивился Петр.

- Нет, не я, - улыбнулся граф.

- Жаль, - коротко сказал крепыш. И пошел к краю ограждения. Дейвин было удивился, но тут же увидел, как ему передают через ленты оружие.

Сражаться с ним вызвался Ивгар, гвардеец из частей защиты, тех, кто постоянно имел дело с горными ддайг, нападающими на поселения, тоже опытный. Ростом он был на полную ладонь выше противника, весил полных три меры, а в местных килограммах - без одного сотня.

Этот Петр выбрал довольно странное оружие: очень короткий и широкий меч и небольшой круглый щит. Щит особенно озадачил Дейвина. Для того чтобы защититься от атак соперника, достаточно малого клинка или металлической перчатки, а эта штука, по мнению графа, только бессмысленно снижала маневренность и сужала угол атаки. Да еще и весила, утомляя руку. "Кроме того, - подумал Дейвин, - если он получит мечом по этому своему... предмету, то его пальцам и запястью не поздоровится, и он останется без защиты вообще. Долго ли он тогда провертится со своим огрызком против гвардейского меча? Ему ведь уже давно не двадцать".