Страница 38 из 45
— Это ведь был Кирилл Морозов?
Поворачиваюсь к маме.
— Вы все еще общаетесь? Даш, хватит себя мучить…
— Мы почти не общаемся. Я стараюсь жить нормально, мама, — тихо говорю.
— Надеюсь, выдадим тебя в Германии замуж за какого-нибудь немца! Осядем в Европе. — Мама мечтательно закатывает глаза, и ее шубы трогает легкая улыбка.
— Сердцу не прикажешь. Оно до сих пор его любит. Я так устала, мам. Так устала. Стараюсь, улыбаюсь, живу. Вот даже с Ромой попыталась.
Мама горько ухмыляется. Она знает про Кирилла без кое-каких позорных для меня подробностей. Вроде тех, как я украла в девятом классе журнал его класса из учительской, лишь бы узнать его домашний номер телефона и адрес. Совсем сумасшедшая была. Или как записалась на первом курсе в бассейн и ходила плавать с ним в одно время, лишь бы заняться своим любимым занятием — глазеть на него. Стыдно вспомнить.
— С Ромой, конечно, молодец, что попыталась. Но насиловать себя тоже не нужно. Твое к тебе еще придет, дочка, — ласково говорит мама, — не держись за этого мальчика. Любовь, она знаешь, разная бывает. Где-то плачешь, где-то смеешься. И полюбить взаимно — это прекрасно, у тебя обязательно все будет. Ты еще такая юная у меня.
— Я верю в это, мам. Просто, господи, — прикладываю ладони к щекам, — это ведь все со школы длится у меня. В этом году семь лет будет. Семь! Я ненормальная.
— Нормальная. Я в твоем возрасте тоже была, знаешь, как сильно влюблена в твоего отца? Он от меня нос воротил года два. Но я была настырная. А сейчас, где он, а где я? — Мама улыбается, — Все прошло. Зато ты у меня есть. Отпусти ситуацию. Кирилла этого отпусти, не держись за него. Он, может быть, и первый в твоей жизни, но совсем не последний, милая.
— Я не держусь…
Вру, конечно, в первую очередь сама себе.
— Зато он тебя очень крепко держал, когда я приехала.
— Он просто помогал мне не упасть. — Кажется, я начинаю краснеть, вспоминая, как уютно утром мне было в объятиях Кирилла. Он правда меня обнимал? Меня?
— Даже когда тебе это не особо требовалось, дочка? Его руки были перепачканы в крови. Я, когда увидела, знаешь, что успела подумать? Не надо больше так пугать меня, — тихо проговаривает мамуля, перепрыгивая опять на страшные события утра.
— Я не буду, мам. Люблю тебя.
— А я люблю тебя милая, ну все, спи. Я тихонько посижу.
Прокручиваю в голове разговор с мамой. Ее слова о первом, но не последнем парне в жизни засели в мозгу. Как хочется верить, что именно так и будет. Я так устала одна бороться со своими чувствами. Как можно настолько полюбить человека? Хотеть в нем раствориться, делить с ним его жизнь, хотя бы просто участвовать в ней. Быть рядом, на краю его вселенной. Ему ничего от меня не нужно. И я вряд ли буду когда-либо нужна. Переезд в Германию — отличный шанс разобраться со своей привязанностью. С глаз долой — из сердца вон, ведь так говорят?
Просыпаюсь ночью, дезориентирована. Не сразу понимаю, где я. В палате так темно, хоть глаз выколи, за окном не горит ни один фонарь. Звездного неба в городе тоже не видно. Передвигаюсь по палате почти на ощупь. Нащупываю телефон в своих вещах. Смотреть мне в него не рекомендуется, поэтому мама отложила его от меня как можно дальше, но кто же мне сейчас запретит. Тем более нужно узнать время. Сел. И экран еще треснул, не вовремя так. Сегодня вообще все не вовремя.
Пока телефон грузится, мне кажется, проходит еще одна вечность. Хочу узнать столько времени, отчаянно зевая.
Экран слишком сильно светит в глаза, особенно в темноте. В уголках глаз собираются слезы от слишком яркого света. Изображение все еще расплывается перед глазами, и я уже хочу отложить телефон на тумбочку, как вдруг с тихим звуком приходит одно новое сообщение.
Номер не определен. Но для меня это не помеха, эти цифры я, как и мамин номер, знаю наизусть.
«Привет. Как дела?»