Воспитание мисс Грейнджер

***

Открыв глаза, Северус увидел лишь массу густых вьющихся волос. Смахнув несколько локонов, щекотавших нос, он сразу ощутил свой напряжённый член внутри её тела. «Проклятье! Он не может быть твёрдым!» Он немного отодвинулся, с нехорошим предчувствием посмотрел вниз и мучительно застонал. Видимо, не он один страдал от последствий чудной эромагии, творившейся прошлой ночью. Её влагалище было невероятно влажным, ничуть не уступая его железобетонной эрекции.

Северус ласково поцеловал её в шею.

— Ты спишь, любимая?

Гермиона пробормотала в ответ что-то невразумительное.

— Твоя киска уже проснулась. Присоединяйся к нам. Мне нужно кончить ещё раз.

— Мне тоже, — прохрипела она.

Он улыбнулся и игриво прикусил мочку её уха.

— Я видела тебя во сне, — пробормотала она, снова прижавшись спиной к его груди и прислоняясь к нему бёдрами, как только почувствовала первые медленные толчки.

— Хм-м… Любопытно. Я тоже, — ответил он, задаваясь вопросом: «Как часто люди одновременно видят друг друга во сне?» — Что тебе снилось?

— Школа.

— Школа? Надеюсь, сновидение было про отработку у меня и чёрные трусики?

Гермиона гладила его по руке, пока он дразнил её сосок.

— На тебе не было никаких чёрных трусиков.

— Какое облегчение, — протянул Северус, облизывая тонкую кожицу за ухом. — Ты была голой?

— Да. Кажется, мне приснилась встреча выпускников, но закончилось всё тем, что мы уединились в кабинете Зельеварения и трахались на твоём письменном столе.

— Скорее всего, именно так бы всё и закончилось. Так вот почему ты проснулась такая мокрая?

— Наверное, это из-за другого сна.

— Расскажи… — соблазнительно прошептал он ей на ушко.

Гермиона задрожала.

— Я оказалась в твоём саду. Собирала для тебя травы. Вскоре ты тоже там появился и застал меня за этим занятием. На мне было короткое летнее платье, а под ним — ничего. Помню, как ты обнял меня обеими руками. От этих объятий я почему-то сильно возбудилась — так сильно, что несколько капель даже потекло по бедру.

— Платье было белым?

— Да. Постой! А ты откуда знаешь?

— После всего этого я сказал, что люблю тебя, и ты кончила.

Она поражённо уставилась на него, обернувшись через плечо.

— Во сне солнце светило очень ярко, и я видела, как блестели твои мокрые от смазки пальцы. Как ты умудрился заглянуть ко мне в голову?

— Я не делал ничего подобного. Всё это было и в моём сне. Что случилось дальше?

Гермиона улыбнулась, глядя на его руку, ласкающую её грудь.

— Я расстегнула твои брюки…

— Встала на колени и отсосала мне.

Довольно ухмыльнувшись, она стала водить пальчиком по его кольцу.

— Значит, мы видели один и тот же сон. Хотя после прошлой ночи я уже ничему не удивляюсь. И всё же это немного… жутковато.

Северус хмыкнул и пощекотал пальцами её лобок, приближаясь к клитору.

— Похоже, ты самым наглым образом вторглась в мои сны, дорогая.

Она рассмеялась.

— Откуда ты знаешь, что я вторглась в твои сны? Может быть, это ты вторгся в мои? Ведь именно ты постоянно заглядываешь ко мне в голову.

— Мне уже несколько раз снился один и тот же сон.

Только прошлой ночью он был немного другим. Северусу не пришлось бродить по тёмным коридорам подземелий в поисках нужной двери, не нужно было опасаться, что он больше никогда её не увидит. Он с первой попытки нашёл ту самую дверь.

— Правда? И сколько раз?

— Даже не знаю. Пожалуй, раз или два в месяц.

— Неужели каждый раз происходило одно и то же?

— Более-менее. Иногда мы трахались по-другому, — промурлыкал он ей на ухо. — Однажды среди асфоделей появилась ванна, и ты пригласила меня искупаться.

Гермиона засмеялась и положила ладошку поверх его руки, когда он обхватил пальцами её промежность.

— Ванна? В саду?

— Да, я тоже не понял такого символизма.

— Неважно. Звучит романтично. Это было днём или ночью?

— Во снах всегда день. И солнце всегда ослепляет.

— Значит, ты соблазнил меня прямо в саду?

— Да, мы всегда занимаемся любовью только там.

— Ах! Кажется, я уже на грани! В смысле по-настоящему!

Он чувствовал, что скоро тоже последует за ней. В их нынешнем состоянии трудно было сказать наверняка.

— Ты хочешь кончить прямо сейчас?

Гермиона усмехнулась.

— Очень скоро. Ты можешь двигаться чуть быстрее?

— Да, любимая. Так сильно и быстро, как ты захочешь, — фрикции ускорились, и немного спустя он услышал её громкие стоны. — Именно так, Гермиона! Кончи для меня! С моим именем на губах! И пусть соседи сдохнут от зависти!

Она хихикнула сквозь стон. «Его дом напичкан всякими чарами и защищён лучше Гринготтса. При всём моём желании никто ничего не услышит».

— Да, сэр!

Он продолжал теребить пальцем клитор и почувствовал, как её тело замерло. «Вот так, моя девочка!»

— Северус!..

Толчки стали быстрее, он легко догнал её. Как только бархатистые стенки начали пульсировать, его яйца последовали за ней, и из члена хлынуло, как будто он не кончал неделями. Она ощущала его сбивчивое дыхание у себя на затылке и шее.

— Чёрт, Гермиона! — прорычал он сквозь зубы.

Они пролежали без сил несколько минут, наслаждаясь посткоитальным блаженством. Его влажная рука покоилась на её груди, а она гладила короткие чёрные волоски на его предплечье.

— Я вам не щенок, мисс Грейнджер.

Гермиона усмехнулась и поднесла его пальцы к своим губам, целуя каждый из них.

— Мне нравится твоя пушистость.

— Может быть, тогда ты ещё раз попробуешь вжиться в роль моей любимицы?

— Я и так твоя любимица.

Он медленно провёл ладонью сверху-вниз вдоль позвоночника, наслаждаясь плавным женственным изгибом её спины.

— Я собираюсь ещё раз уединиться с тобой в ванной, котёнок. Ты вся перепачкалась.

Она сдержала смешок.

— Кошки не любят воду. Они предпочитают вылизываться.

Северус фыркнул.

— Обещаю вылизать тебя дочиста, если ты наденешь ошейник и целый день будешь послушной киской.

Гермиона с интересом посмотрела на него.

— Ты заставишь меня лакать из миски?

— Скорее есть с моих рук или колен.

Её ухмылка стала ещё шире.

— Ты же не будешь настаивать на том, чтобы я справляла нужду в саду?

Он тихо засмеялся.

— Нет, если только ты сама этого не хочешь.

Она, не задумываясь, отрицательно покачала головой.

— Я выбираю нормальный туалет!

Сонно потерев глаза, Северус кивнул.

— По рукам. Так значит, мы договорились?

— Поясни, когда закончится этот «целый день»?

«Умница. Хороший вопрос».

— До заката.

— Слишком много времени. И взамен я получу всего лишь куннилингус?

Он пожал плечами.

— Уверен, мне придётся долго приводить тебя в порядок. Соглашайся или давай забудем об этом. В конце концов, это всего лишь игра.

Гермиона соскользнула с его (всё ещё твёрдого!) члена и перевернулась на спину.

— Я в деле, сэр.

***

— Кажется, у тебя нескончаемый запас смазки, дорогая, — пробормотал Северус, уткнувшись в её промежность.

— Это была твоя идея. Ты что, сдаёшься?

— Нет. Жаль только, что я не перекусил до того, как мы начали.

— Ещё чего! Я не хочу, чтобы хлебные крошки попали во влагалище!

Его плечи задрожали от беззвучного смеха.

— Согласен. Готовься, любимая. Тебе придётся стать самой лучшей кошечкой в мире.

— Мяу!

— Что это было? — спросил он, посмеиваясь над ней.

— Тренируюсь. Не останавливайся. Я почти готова.

— Кончи для меня, котёнок.

***

Северус сидел в своём кресле, читая для неё вслух, и рассеянно поглаживал её кудряшки, так как она положила голову ему на колени. Гермиона старалась быть очень послушной — без возражений согласилась надеть ошейник и ластилась к нему, ползая вокруг него на четвереньках совершенно голая. Северус решил одеться перед завтраком. Она наблюдала за ним, свернувшись калачиком на кровати. Он уже начал беспокоиться из-за своей неослабевающей эрекции. «Ещё бы. Мне даже по дому сложно ходить с таким огромных бугром в штанах. А ведь рано или поздно придётся выйти на улицу».