Воспитание мисс Грейнджер

Ощущение сдавленности в грудине исчезло. Каждая клеточка его тела снова свободно дышала. Северус почувствовал, будто гравитация в комнате внезапно исчезла. Если бы его член не был погружён в её зад, он мог бы воспарить к потолку. Он даже крепче обнял её, чтобы удержаться на земле.

Тёплый поток в центре груди превратился в целый каскад. Его сердце сильно и глухо стучало о её спину, и её сердечко билось в том же ритме. Гермиона заплакала от счастья, но тут же засмеялась сквозь слёзы. «Отлично! Кажется, я чокнулась! Он сказал, что любит меня, а я начинаю реветь!»

Северус поцеловал её в плечо, медленно трахая в тугую попку. Всё его тело было настроено на какую-то высокую частоту. Он чувствовал себя так, словно выпил целую бочку Бодроперцового. Они полностью слились — душой и телом, но он понятия не имел, что с ней творилось. Гермиона шмыгала носом и при этом хихикала как ненормальная.

— Всё хорошо, дорогая?

Она кивнула.

— Держи руку на моей груди. Думаю, я смогу кончить ещё раз.

Северус сомневался, что переживёт ещё один оргазм. Особенно после того, как её задница начала втягивать в себя его член.

— Ах!.. Пожалуйста, прикажите мне, сэр!..

Его яйца поползли вверх.

— Да, любимая! Кончи для меня! Будь моей хорошей девочкой!

Она вскрикнула всего один раз, Северус застонал ей в плечо, когда мышцы прямой кишки туго сжали член, таща его за собой через точку невозврата.

Гермиона впивалась пальцами в одеяло, когда её тело взрывалось ярким светом. Фейерверк быстро прошёл по всему телу. Когда он добрался до головы, она исступлённо выкрикнула его имя, и лицо Снейпа замелькало на экране её сознания, как в старом кинофильме.

«Первый раз, когда он поцеловал меня. Первый раз, когда он вошёл в меня. Первый раз, когда он попробовал меня на вкус. Первый раз, когда он меня отшлёпал. Первый раз, когда он мне улыбнулся. Первый раз, когда я услышала его смех. Первый раз, когда мы спали в одной постели. Первый раз, как он ждал меня на площади Гриммо. Его лицо, когда он читал мне на пляже. Его желтоватые зубы, когда он громко хохотал над моей шуткой. Как его сверкающие глаза не отрывались от меня, когда он медленно приближался к своей цели. Как его тонкие губы изгибались в усмешке под крючковатым носом. Как эти же губы целовали мою ладонь. Его глаза, пристально следящие за мной. Глаза… чёрные, как обсидиан».

Она утонула в их тёмной глубине и услышала, как Северус прошептал её имя.

Открыв глаза, Гермиона обнаружила, что лежит на спине, а он опирается ладонью о её грудь. Кожа между ними гудела в том месте, где покоилась его рука.

— Что с тобой? — встревоженно спросил он.

— Ох, кажется, я потеряла сознание.

— Видимо, да. Ты не отвечала, а когда я перевернул тебя на спину, мне показалось, что ты спишь. Твои глаза подрагивали под веками.

— Как долго это продлилось?

Он пожал плечами.

— Примерно двадцать секунд.

— Я чувствую себя такой… спокойной!

— Я тоже, — задумчиво сказал он, как будто пытался понять, что всё это значит.

Она посмотрела на его член. «Странно, он всё ещё твёрдый». Улыбаясь, она положила на него руку.

— Ты же тоже кончил?

— Гермиона, я кончил так сильно, что удивляюсь, как ты не почувствовала вкус спермы.

Она заливисто засмеялась, а потом прикрыла рот рукой, широко раскрыв глаза.

— Северус, смотри! Твоя грудь!

Он опустил взгляд вниз, думая, что истекает кровью, судя по тому, как шокировано она на него смотрела.

— Всё зажило, — прошептала она.

Северус провёл рукой по своей коже. Гермиона сделала то же самое, повернувшись на бок, чтобы посмотреть поближе.

— Ничего не осталось! — радостно воскликнула она. — Даже рубцов! Как будто ничего и не было!

Он поглядел на неё, задумчиво прищурившись, а затем схватил за бедро и перевернул на живот.

— Хм-м… Твоя задница зажила. Тоже никаких следов. Она даже не красная.

Гермиона изумлённо смотрела ему вслед, когда он скатился с кровати и направился прямиком в ванную. Через полминуты Северус вернулся и сел на край кровати, спиной к ней.

— Скажи, что ты видишь?

Гермиона в замешательстве подползла к нему поближе.

— О чём ты?

— О спине. Что ты на ней видишь?

— Ничего.

— Вот именно! Шрамы исчезли.

Гермиона настолько к ним привыкла, что даже не замечала их. Ей пришлось внимательно присмотреться, чтобы удостовериться.

— Ты совершенно прав, — она с наслаждением провела рукой по его гладкой коже. — А что насчёт предплечья?

После смерти Волдеморта на месте Тёмной Метки остался уродливый рваный шрам. На руке Драко был точно такой же. «Идиотка! Само собой, он проверил её в первую очередь».

— Она пропала. Окончательно.

Гермиона схватила его за руку, желая убедиться своими глазами. Ничего! Только голубоватые вены под бледной кожей.

— Как твоё плечо? По-прежнему или тоже стало лучше?

Северус немного поработал рукой и размял шею.

— Кажется, всё нормально. С шеей тоже всё в порядке.

Гермиона обняла его за плечи и заставила лечь обратно в постель.

— И тёмные круги под глазами исчезли.

— Большое спасибо, что заметила.

Она улыбнулась и поцеловала его в нос.

— Прости, но иногда меня пугал твой усталый вид.

— Сейчас я точно не устал.

— И я тоже. Хочешь повторить?

— Пойдём ещё раз примем ванну. Мне нужно подумать.

— О том, что случилось с нашими талисманами?

— Да. Талисманы защищают, а не лечат. По крайней мере, я никогда об этом не слышал.

— Как думаешь, твой член теперь навсегда останется таким?

Несколько секунд он тупо смотрел на неё, а потом от души расхохотался.

— Святая Цирцея, надеюсь, что нет! Я не смогу преподавать в классе, полном подростков, с таким железным стояком в штанах.

— Ты как раз с таким и ходил, когда в классе сидела я.

Он хитро улыбнулся и перекатился, нависнув над ней сверху.

— Да, мисс Грейнджер, но это было всего лишь в течение часа два раза в неделю. А не каждый день, двадцать четыре часа в сутки.

— Мне нравится, — заявила она, несколько раз игриво проведя пальцами по члену.

Северус фыркнул.

— Вижу. Ты жаждешь проверить его на прочность.

Гермиона подняла голову и поцеловала его.

— Интересно, ты сможешь спать, оставив его внутри меня?

Он улыбнулся; от столь блестящей идеи его член воодушевлённо подпрыгнул.

— Я люблю тебя!

Она ярко покраснела и смущённо улыбнулась ему. Её сердце бешено колотилось в груди. Притянув его к себе, Гермиона прошептала:

— Я тоже тебя люблю! — и подтвердила это долгим чувственным поцелуем.

Они так увлеклись поцелуями друг с другом, что, когда спустя полчаса шли по коридору к ванной комнате, их губы покраснели и прилично распухли. Её высокий пучок окончательно растрепался, превратившись в привычную копну кудрявых волос.

Глава 38. Лихорадка от кошачьих царапин

Выходные оказались гораздо более изнурительными, чем все дни недели вместе взятые. После водных процедур (в том числе и очищения языком) они спустились вниз, чтобы перекусить. Гермиона почти сразу же оказалась на кухонном столе. Она обвила его талию своими ножками, а не до конца высохшие пряди её волос то и дело цеплялись за дверцу ближайшего шкафчика. Затем Северус наклонил её над столом и взял сзади. После всего этого безумия он снова вылизал её дочиста, а затем они переместились в гостиную и отдыхали в его любимом кресле. Гермиона сидела на нём сверху, пока Северус целовал её шею и шептал на ухо какие-то восхитительные романтические глупости.

Она радовалась, что ему стало лучше, но к тому времени, когда пришлось возвращаться наверх, уже начала сомневаться, что они вообще когда-нибудь смогут заснуть. Электрическое покалывание исчезло с их тел, но его член всё ещё напоминал мраморный жезл. У неё кружилась голова. Гермиона притянула его к себе, чтобы не взлететь высоко в воздух. Они заснули где-то после трёх. Северус прислонился грудью к её спине, оставаясь внутри неё, а его ладонь лежала поверх её счастливо стучащего сердца.