Воспитание мисс Грейнджер

Наспех сорвав с себя рубашку и лифчик, она натянула через голову белую облегающую футболку. Она купила её около пяти лет назад в магазине подержанных товаров. На лицевой стороне виднелись очень слабые, едва заметные буквы. Она не знала группу «Ramones» и их песни, но спала в ней в течение нескольких лет. Хлопок прилично износился, зато через истончившийся материал можно было ясно видеть ареолы сосков.

Избавившись от джинсов и нижнего белья, Гермиона надела новые трусики и немного покрутилась перед зеркалом, рассматривая свою задницу. Спереди не было ничего особенного — обычные белые хлопковые трусики с милым маленьким красным сердечком посередине, но поперёк ягодиц шла яркая надпись «Отшлёпай меня».

Быстро собрав волосы в два игривых хвостика, она забралась на кровать и легла лицом к двери, положив руки за голову и широко расставив ноги.

— Всё, я готова!

Снейп зашёл с ехидной ухмылкой и иронично приподнятой бровью. Он положил свой саквояж в кресло, не сводя с неё глаз. Медленно обвёл волшебной палочкой по периметру комнату и зажёг все свечи. На улице ещё не стемнело, но ему не хотелось ничего пропустить. Приблизившись, он скользнул взглядом по её напряжённым соскам. Футболка, в которую она была одета, ничего не оставляла воображению. Ему сразу понравились белые трусики, и он поклялся пропитать их ластовицу влагой, прежде чем снимет их с неё.

— Вы предстали в новом облике, мисс Грейнджер. Прямо-таки невинном по сравнению с тем, что вы обычно выбираете.

Гермиона решила не говорить, что он ещё не видел самого главного. «Рано или поздно он всё равно их увидит». Наконец Снейп отвернулся, открыл свой чемодан и достал оттуда несколько пар брюк, рубашек и трусов. Она с тревогой смотрела, как его рука залезла глубоко в сумку. Внутри саквояж был магически расширен; там могло находиться всё что угодно. После этого он положил свою одежду в комод рядом с её вещами, вернулся к сумке и вытащил оттуда банку.

— Я подумал, что слюне ты предпочтёшь смазку, — заметил он, поставив лубрикант на тумбочку.

— Да, спасибо.

— Ты уже ввела пробку?

— Нет.

— Где она?

Гермиона кивнула в сторону комода.

— В ящике с нижним бельём.

— Здесь она определённо чувствует себя как дома, — усмехнулся он, открыв ящик. Северус положил анальную пробку на тумбочку рядом со смазкой. — Думаю, пришло время снова увеличить её, не так ли, дорогая?

Она с трудом сглотнула.

— Насколько ты хочешь её увеличить?

— Совсем чуть-чуть. Она далеко не такая объёмная, как мой член, а ты прекрасно принимаешь его.

— Пробка — это совсем другое дело! Она же твёрдая!

— А мой член, значит, нет?

— Ну… Да, конечно, но я ношу её гораздо дольше, и мне приходится с ней ходить. Иногда я и так чувствую, будто мне в задницу засунули толстую свечу.

Он ухмыльнулся.

— Мы сделаем всё медленно и аккуратно. «Ты будешь умолять меня об этом».

— Хорошо, — ответила она, взволнованно вцепившись пальцами в покрывало.

Снейп вернулся к своему чемоданчику и рылся в его глубинах ещё несколько секунд. Как только его пальцы коснулись холодного металла, он вытащил из него зажимы.

— Полагаю, ты скучала по ним, — сказал он, позвякивая ими на ладони.

У Гермионы сложились своеобразные отношения любви/ненависти с зажимами. Она любила их ровно до тех пор, пока те не становились слишком тугими.

— Наверное.

— «Наверное»? — переспросил он. — В прошлый раз ты не хотела, чтобы я их снимал.

— Да, но в тот раз мне было приятно! Когда ты затягиваешь зажимы ещё туже, я их ненавижу!

— Понимаю. Что ж… я принёс для тебя только одну вещь. Надеюсь, к ней ты отнесёшься более благосклонно.

Гермиона замерла, когда он вытащил из саквояжа деревянную расчёску. Расчёска была небольшой, но она уже успела понять, что малый размер, как правило, ничего не определяет. Она напомнила ей маленький паддл, разве что с щетиной. Снейп повертел ручку между пальцами, неторопливо подходя к ней всё ближе. Гермиона постаралась не ёрзать, когда он встал рядом с ней.

— Всё время держи её на виду и храни на комоде. Это понятно?

Она кивнула.

— Разве ты не хочешь опробовать её прямо сейчас?

Карие глаза немного расширились. Она была не против протестировать новую расчёску, но понимала, что если согласится, Снейп прочитает провокационную надпись на трусиках.

— Мне страшно.

— Почему? Ты не сделала ничего плохого. Или сделала?

— Нет, сэр.

— Тогда давай посмотрим, смогу ли я сделать так, чтобы тебе понравилось.

Она ещё раз несмело кивнула.

— Вот умница, — с этим словами он шлёпнул деревянной стороной расчёски по своей ладони, отчего Грейнджер подскочила, как испуганная лошадь. Северус усмехнулся и потёр ею о её бедро. — Вот увидишь, сегодня вечером ты сама будешь просить меня об этом. И я как всегда с удовольствием буду слушать твой жалобный голосок.

Он перевернул щётку и легонько провёл жёсткой щетиной по её промежности. Глаза Гермионы расширились ещё сильнее, но она старалась держать себя в руках.

Тонкие губы профессора дёрнулись, когда он заметил её безуспешную попытку.

— Так ты хочешь поиграть или нет? — строго спросил он, проводя щетиной всё выше по девичьему телу, под конец приподняв краем расчёски её подбородок, тем самым заставив встретиться глазами с его внимательным взором. — Мы можем пойти лёгким путём… или трудным. Это зависит только от тебя.

— Вы наложили Заглушающие чары? — тихо спросила она.

Он медленно покачал головой.

— Нет. Но я собираюсь сделать это прямо сейчас, а заодно дам тебе время подумать над ответом.

Снейп неторопливо прошёлся по комнате, лениво взмахивая палочкой в сторону каждой стены, затем окинул Гермиону пронзительным взглядом и наложил заклинание на пол и потолок.

— Дело сделано. Больше никто не услышит твою мольбу. А теперь… ты будешь послушной девочкой? Или мне придётся показать, как сильно эта расчёска может повредить твою нежную кожу?

Внутри неё всё дрожало даже сильнее, чем тряслись её руки.

— Я буду послушной, — хрипло прошептала она. — Только скажите, что от меня требуется.

Он возбуждённо вздохнул, крылья его носа затрепетали, а глаза посветлели.

— Наклонись над краем кровати.

Гермиона с трудом заставила себя сдвинуться с места, но в конце концов соскользнула на пол, украдкой наблюдая через плечо за реакцией профессора.

Северус заинтересованно приподнял бровь, когда её попка появилась в поле зрения. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать смех. После всей этой «игры в скромницу» её нижнее бельё умоляло вместо неё.

— Это те самые трусики, о которых ты писала?

— Да, сэр.

Он обвёл пальцем алые буквы.

— Даже в выборе нижнего белья ты предпочитаешь то, что включает в себя чтение.

Гермиона смущённо улыбнулась.

— Честность — это такая редкость. Может для начала разогреть тебя ладонью?

Вздохнув с облегчением, она без возражений кивнула.

— Да, сэр.

— Считай, малышка. «Мне нужно точно знать, когда удовольствие начнёт медленно сводить тебя с ума».

Он решил начать с левой ягодицы, предварительно аккуратно разгладив ткань трусиков. Грейнджер ахнула после первого же шлепка. Северус нанёс ей ещё десять лёгких ударов, но с каждым разом те становились гораздо сильнее. Когда они добрались до пятнадцати, он заметил, что она морщится при каждом слове. Не ускоряясь, он продолжал наращивать силу с каждым шлепком. Её ягодицы соблазнительно подпрыгивали, покраснели и разгорячились, а сама девушка начала беспокойно перетаптываться с ноги на ногу.

— Двадцать четыре!

Шлепок.

— Двадцать пять!

Шлепок.

Напряжение в её голосе становилось всё заметнее по мере того, как она говорила громче. Её неуклюжее пританцовывание выглядело забавно, но ему следовало отучить её от этой вредной привычки.

— Если не можешь стоять спокойно, встань на цыпочки и раздвинь ноги.