Тевинтерские Ночи

Рамешем. - Он неопределенно махнул рукой в сторону

раненого Стража.

-Она проснулась. Впрочем, почти ничего не делает. Рамеш

встал, и усталость затопила его тело. Прошел уже целый

день с тех пор, как он спал, мчась во весь опор туда, где

исчез Джовис.

- Разбудишь меня, если случится что-нибудь интересное?

Леша кивнула, и Рамеш исчез в своей палатке, закрыв за

собой полог. Он не заснул—во всяком случае, не сразу.

Вместо этого он вытащил из сапога кусок пергамента,

перевязанный длинной вощеной бечевкой. Послание от

Джовиса-пятнадцать лет назад. Говорит ему, чтобы он

подождал. То, что они снова найдут друг друга—этот долг,

эта жертва-может означать очень многое. Рамеш был

слишком горд, слишком глуп, чтобы понять, что значило

для него это время. Двадцать три года - это долгий срок,

достаточно долгий, чтобы накопить много сожалений, но

мало что вызывало у Рамеша такую же горечь, как это. Он

уставился на бумагу, перечитывая записку снова, и снова, и

снова. Это была мантра на протяжении всего десятилетия.

Он не сказал того, что должен был сказать тогда, но это был

еще один шанс. Если еще не слишком поздно. Сложив

бумагу, он осторожно положил ее обратно в ботинок и

завернулся в одеяло. Сон задержался дольше, чем ему

хотелось бы, но в конце концов он пришел.

***

Во сне Джовис, каким он был почти пятнадцать лет назад,

шел прочь, вниз по тропинке, через густые неваррские леса.

Но как бы быстро ни бежал Рамеш, как бы быстро он ни

преодолевал расстояние между ними, Джовис всегда был

вне досягаемости. Наконец он догнал его и, схватив за

плечо, развернул лицом к себе. Его глаза исчезли,

вырванные когтями, и отвратительная ухмылка расплылась

по его лицу. Он потянулся к Рамешу, к его глазам, и боль

прорвалась наружу. Рамеш закричал. Звук раздался снова,

но на этот раз прямо из его палатки. Он вскочил, держа

клинок в руке, прежде чем окончательно проснулся. Крик

раздался снова, тише и как-то влажнее, а потом стих. На

смену ему пришло ржание лошадей в панике и ужасе, а

затем щелкающий звук и быстро удаляющийся стук копыт.

Ничто не двигалось. Остатки вчерашнего костра, несколько

тлеющих угольков все еще слабо тлели, лежа посреди

поляны. Палатка Леши все еще стояла там, целая и

невредимая. И носилки, на которых лежал страж-рекрут

Фридль . . . Путы были порваны—нет, не порваны.

Прожеваны насквозь. Тонкая сероватая жидкость

прочертила дорожку через подлесок к краю поляны. Он

последовал за ней в кусты, подальше от лагеря. А там, в

дюжине шагов за деревьями, лежали смятые останки стража

Фридл. Она пережевала не только свои путы. Ее запястья

были разорваны, сухожилия и артерии исчезли. Как будто ее

растерзал дикий зверь—но кровь вокруг рта говорила

правду. Что бы ни случилось с ней, что бы она ни видела с

Джовисом, это сделало свое дело. Леша была наполовину

права: Фридль был сломлена. Что-то еще. Ее рот-смешанная

с кровью, струйка чего-то еще. Та самая тонкая сероватая

жидкость, которая прослеживала ее путь от носилок. Вонь

рассола, океана, была еще сильнее. Еще один подарок. Он

оглядел поляну и нашел то, что искал, —маленькую ветку.

Прошептав извинение, он просунул его ей между зубов и

заставил открыть рот. Серая жидкость хлынула потоком.

Галлоны и галлоны её выплеснулись на поляну, и он

отпрыгнул назад. Казалось, это длилось несколько минут-

гораздо дольше и гораздо больше, чем должно быть внутри

человека. Наконец поток спал, запах океана стал

невыносимым. С отвращением отбросив ветку на землю, он

сделал несколько шагов назад, стараясь не наступить в

серые испарения, и огляделся. Лошадей нигде не было

видно. Деревья, к которым они были привязаны, крепкие

молодые деревца, сломались пополам, и раздавленный

подлесок рассказал всю историю. Значит, они сбежали, а

вместе с ними и большая часть припасов. Леша выскочила

из леса, сверкая посохом и готовая к использованию. Она

увидела Рамеша, подошла к нему, и ее глаза расширились.

Она отбежала на несколько футов, и ее тут же вырвало.

Рамеш не винил ее за это. Ему пришлось бороться с

собственной тошнотой. Она вернулась, вытирая рот рукавом

робы. Она заставила себя посмотреть на то, что осталось от

Фридл. Она снова сглотнула, сделав над собой усилие,

чтобы не потерять еду во второй раз. Рамеш повернулся к

ней. - Докладывай, аколит. - слова прозвучали более

убедительно, чем он предполагал, но он даже не потрудился

поправить свой тон. Она заговорила, не отрывая глаз от

мусора: -Я пошла принести еще дров для костра. Но она

была все еще жива—все еще здесь—когда я уходила. Она

посмотрела на Рамеша и даже не попыталась скрыть страх в

своих глазах. -Что тут происходит?

-Скажу тебе, когда узнаю, аколит. Небо уже начало

светлеть, на пороге рассвета. Он оглядел разрушенный

лагерь, немногочисленные припасы, снятые с лошадей, и

почувствовал укол отчаяния. Остальная часть их пайка была

на его лошади, и только Создатель знал, куда она убежала.

Вдвоем они запаслись едой на два, а то и на три дня, и до

того места, где исчез Джовис, оставалось еще полдня. Не

говоря уже о воде—их шкур хватило бы на два полных дня,

чуть больше, если их тщательно распределить, но у Рамеша

не было ни малейшего желания пить из любого

солоноватого ручья, который они видели.

- Сооруди погребальный костер. Давай по крайней мере

дадим ей достойный конец. Она была одной из нас. Погибла

при исполнении долга. Но что это был за долг? Что-то, что

она видела, что-то, что случилось с ней. И—он сморгнул

внезапно навернувшиеся слезы, - то, что могло случиться с

Джовисом. Почти наверняка это случилось с ним. Нет. Он

не позволит отчаянию победить. Не хотелось верить, что все

уже потеряно. Он провел тыльной стороной ладони по

глазам, вытирая их, и отмахнулся от озабоченного взгляда

Леши. - По крайней мере, четыре дня назад здесь. Можно

было бы поискать наших животных, конечно, найти наши

пайки, но может быть, мы никогда их не найдем. А потом

нам станет еще хуже—я имею в виду, больше, чем сейчас.

Джовис был полностью обеспечен. Вполне достаточно для

партии в три раза больше его собственной. Скорее всего, мы

там что-нибудь найдем. - он покачал головой. -Мне это не

нравится, но другого выхода я не вижу. Леша кивнула в

ответ. У него действительно не было другого выбора, кроме

как идти вперед. Еще глубже в неизвестность.

* * *

Больше никаких шуток. Больше никаких слов. Они шли

вниз по тропинке к шахте, каждый в своем собственном

мире, и только их мысли составляли компанию. Тишина

была густой, гнетущей, нарушаемой только приглушенным

стуком их сапог по грязной земле. Они двигались

целеустремленно, Леша слегка отставала от Рамеша,

готовая действовать в случае необходимости. Земля стала

более каменистой, твердой, а деревья начали редеть. Гора, к

которой теперь вела тропа, безошибочно вырисовывалась

вдалеке, ее три асимметричные вершины извивались друг

вокруг друга. Но все же это гнетущее чувство, этот запах