Тевинтерские Ночи

тевинтерский маг, использующий запрещенную магию

крови—чувствовали, что мы нарушили его собственную

работу. Он что-то задумал для Тени, и если ему нужен идол,

то что бы он ни задумал, это будет ужасно.

***

Ассасин хмыкнул, когда занавес отодвинулся, и Шартер

увидел, как его рука снова потянулась к клинку, но это был

всего лишь служанка, вернувшийся с кофе. Он кивнул ей, и

она удалилась, занавеска слабо потрескивала от магии,

когда она притягивала тишину через границу наверху

лестницы. Это бесполезно, - отрезал он и с гримасой

отхлебнул кофе. -Я знал, что эльф опасен. А теперь он еще

и демон? Или заключил союз с демоном, - заметил Чартер.

-Во время своих нападений на юг Корифей вступил в союз с

демоном страха, чтобы заманить в ловушку Серых Стражей.

- Серые Стражи сами себя загнали в ловушку, -

пробормотал бард с ноткой неодобрения в голосе,

помешивая чай. - Как бы то ни было, мы знаем больше, чем

раньше. Он начал ритуал, который намеревается

использовать для восстановления эльфийской империи, -

сказала Шартер, - и он знает о разрушениях. Ритуал

включает в себя Тень, и это требует идола в некотором

роде.

- Идол также реагирует на другой лириум, - добавила

Морталитаси, - возможно, ему нужен лириум для ритуала,

обычный синий или эта странная новая красная форма.

Ассасин сложил руки на груди и откинулся назад. У нас

достаточно проблем и без того, чтобы связываться с

красным лириумом, - проворчал он. Я же сказал тебе, что он

моровый, а Мор вреден для бизнеса. Он посмотрел на

Пристава.

-И вы были счастливы выслушать меня, но не предложили

ничего своего.

Что мы получаем взамен? Прежде чем Пристав успел

ответить, бард поднял руки. -Мне кажется, я знаю, куда

отправился маг с лириумным идолом. S'il vous plaît,

позвольте мне продолжить его рассказ. Шартер кивнула, и

Асасин снова хмыкнул и залпом выпил кофе. Приняв это за

разрешение, бард начал.

ИСТОРИЯ БАРДА

Война между Гаспаром и Селиной была большим

потрясением для моей страны, дорогим как потерянными

жизнями, так и потраченными монетами. С тех пор как она

была разрешена, люди моей профессии проводили большую

часть нашего времени, путешествуя за границу в поисках

орлесианских сокровищ, проданных или обмененных.

Недавно я обнаружил, что меня попросили вернуть такое

сокровище, кольцо, которое когда-то принадлежало самой

императрице Селине, подарок предыдущей леди Мантильон

перед ее безвременным уходом. Я проследил это кольцо

через весь Тедас до нейтрального города Лломеррин, где до

меня дошли слухи об аукционе, на котором должны были

быть проданы зачарованные сокровища со всего мира. Я

раздобыл приглашение и прибыл в массивную крепость,

охраняемую парой массивных големов, их камень был

помечен рунами и кристаллом, который светился зеленым,

когда они изучали мое приглашение. Они помахали мне,

чтобы я вошел, и я направился в бальный зал, где увидел

толпу богатых и влиятельных людей, собравшихся со всего

Тедаса. Авварский авгур громко рассмеялся над грязной

шуткой капитана пиратов ривейни. Скромно одетая

аристократка из Старкхевена смотрела на рыжеволосую

эльфийку, чей кинжальный узел выдавал в ней агента

кунарийских шпионов, Бен-Хассрат. Страж –командор

разговаривал с женщиной в рясе и маске, но, проходя мимо

нее, я узнал голос самой Божественной Виктории. За всеми

ними наблюдала фигура, сидевшая на стуле, достаточно

большом, чтобы быть троном, иссохшая неподвижная

фигура, которую я принял бы за труп, несмотря на ее наряд,

если бы она время от времени не говорила с помощью

какого-нибудь магического артефакта, приказывая

маленькому мальчику увлажнить ее иссохшие конечности.

Мне было приказано купить кольцо, если это возможно,

или, в противном случае, установить контакт с покупателем

и облегчить обмен каким-либо другим способом. Аукцион

должен был начаться только через несколько часов, и я

кружил по залу, прислушиваясь и ведя праздную беседу. Я

быстро понял, что рыжеволосая эльфийка была не

единственным присутствующим агентом Бен-Хассрат. Она

давала информацию другим, и из любопытства, что может

понадобиться кунари, столь не любящим магию, на таком

аукционе, как этот, я слушал. Слова были на языке кунари,

который я знаю лишь поверхностно, но я слышал, как она

упомянула сиккариев. Любопытствуя, я последовал за

слугой, забывчивым человеком, когда он покинул

эльфийку. Он спустился вниз по лестнице, и я последовал за

ним, делая вид, что погружен в свои чашки. У подножия

лестницы ко мне подошел слуга, вытащив из-под туники

тонкий клинок, и я с сожалением представил ему свой

собственный клинок, который был короче его, но все же

достаточно длинным, чтобы достать до сердца, и

исследовал нижний этаж. Быстро стало ясно, что нижний

этаж замка предназначался для слуг, и это заставило его

удивиться, увидев тяжеловооруженных охранников,

топающих по коридору, наблюдая за незваными гостями. Я

понимал, что сокровища, выставляемые на аукцион,

находятся наверху, в огромном хранилище, но теперь начал

подозревать, что здесь в целях безопасности хранилось что-

то еще. Я держался в тени и позволил стражникам пройти

мимо, так как мой клинок был недостаточно длинным,

чтобы добраться до их сердец. Наконец, я нашел других

Бен-Хассрат, глубоко под замком, в туннелях, о

существовании которых сам аукционист, вероятно, не знал.

Я почувствовал соленый воздух дальше и предположил, что

они ведут к бухте контрабандистов, какой-то скрытый путь

в замок и из него, но не мог исследовать дальше, так как

сами кунари готовились на моем пути. Это были не люди и

не эльфы, по глупости отдавшие себя делу кунари. Это были

сами кунари, высокие и серокожие, но гибкие и быстрые

когда воины Антаама громоздки и сильны. Они не несли ни

фонарей, ни факелов, а держали вместо них металлический

стержень, заканчивающийся стеклянной лампочкой, внутри

которой жуткий свет горел ярче любой свечи. Они несли

клинки и толстые, тяжелые сумки, которые кунари

используют для хранения взрывчатого порошка, и пока я

наблюдал, они приложили мешочек к тяжелой железной

двери у стены и отступили назад. Они ждали, и я гадал, чего

именно, а потом до меня донеслись звуки музыки с

верхнего этажа. Музыканты развлекали публику, и я узнал

пьесу—как, видимо, и кунари. Они кивнули вместе с ней, и

как раз в тот момент, когда пьеса достигла громкого

момента, наполненного грохотом барабанов и ревом рогов,

кунари бросил маленький клинок в мешочек. Мешочек

взорвался взрывом огня, сила направилась внутрь, и дверь с

грохотом рухнула, сорванная с петель. Кунари выжидающе

огляделись по сторонам и, убедившись, что никто не

слышал шума из-за музыки наверху, пошли вперед. Через

несколько мгновений я последовал за ними, и из своего

укрытия в тени я увидел, что они вошли в некое подобие

ритуальной комнаты. Я отметил ее как эльфийскую по

происхождению, с высокими арками на потолке и одним из