Тевинтерские Ночи

старинных эльфийских зеркал на стене, по бокам которого

стояли статуи галлы и драконов.

В центре комнаты на атласной подушке, покоившейся на

каменном пьедестале, украшенном защитными рунами,

стоял краснолириумный идол. Как только кунари вошли в

комнату, то же самое сделала и другая группа. Трое из них

были людьми—двое магами, оба были одеты в то, что я

узнал, как одежду магистров Тевинтера, хотя они сбросили

свои маски и держали свои светящиеся посохи с тонкой

уверенностью оперативников, а не правителей. Другой

человек держал лук, и стрела, которую она наложила на

тетиву, потрескивала от чар в наконечнике. Последним

членом тевинтерской команды был голем-идентичный тем,

что охраняли вход в замок, насколько я мог судить, за

исключением того, что в его глазах, казалось, был разум, и

он был готов защищать людей. Какое-то мгновение обе

группы оценивающе смотрели друг на друга. Затем каждая

группа медленно рассредоточилась и приготовила свое

оружие.

Это не просто безделушка, -сказала женщина-кунари,

которая, должно быть, вела Бен-Хассрат. - Его ищет

опасный маг, который называет себя Ужасным Волком. Он

угрожает обоим нашим народам. Уходите, и мы не будем

ссориться с вами сегодня вечером. Почему бы тебе не

уйти?- спросил один из магов. -Или ты действительно

думаешь, что знаешь, как использовать магию этого идола

лучше, чем маги Тевинтера? Мы знаем об эльфийском

выскочке. Он-маг по имени Солас, и его ритуал уже начал

влиять на увядание. Мы не можем допустить, чтобы он

приобрел этого идола и закончил то, что начал.

Мы тоже не можем, - ответила кунари. После этого они еще

что-то говорили, но в основном одно и то же. Они подняли

оружие. Затем элювиан, эльфийское зеркало на стене, ожил,

и когда обе стороны повернулись, из него вышла фигура,

эльф в золотых доспехах с волчьей шкурой на плече. Он

посмотрел на них, и на его лице не было никакого

выражения. Как один, Сиккарии и Бен-Хассрат бросились

бежать, крича в панике. Глаза эльфа вспыхнули ярким

светом, и все замерли, окаменев от странной и ужасной

магии. Даже голем больше не был живым камнем, его

кристаллы были мертвыми и серыми, когда он застыл там,

где стоял. Эльф неторопливо подошел к пьедесталу. Он

медленно поднял краснолириумный идол с подушки, на

которой тот лежал. Он что-то прошептал, поднимая его,

нежно проводя пальцами в перчатках по коронованной

фигуре, которая успокаивала другого, но я не могла

разобрать слов, потому что, боюсь, они были эльфийскими.

Затем он повернулся к зеркалу и шагнул за его мерцающую

границу. Мгновение спустя оно снова было мертво и темно.

Боюсь, это все, что я знаю о Ужасном Волке. Путешествие

идола теперь завершено, и он нашел своего хозяина. Он

уничтожит любого на своем пути без сожаления и

колебаний, и что бы он ни задумал, я не верю, что мы

сможем остановить это.

***

Бард остановился и вздохнул.

Это хорошая история, - прервал молчание Ассасин, - но я

предпочел бы услышать правду.

Бард повернулся к нему. Прошу прощения, месье?

Зарезал шпиона я верю, - сказал Ассасин. Но следить за

командой Бен-Хассрата, которая специально высматривала

противника? Я несколько раз сталкивался с рогатыми. Ни за

что нельзя подойти достаточно близко, чтобы подслушать

их без их ведома. Я много слышала о Тевинтерских

Сиккариях, - добавила Морталитаси, - но никогда не

слышал, чтобы их называли трусами или предателями.

Большинство из них происходят из семей рабов, и эти семьи

охраняются как обещание, так и угроза, гарантируя, что

Сиккарии никогда не отступят от своих обязанностей. Вы

говорите, что они сломались и убежали, как только один

эльф прошел через зеркало. Я знаю, что они бы напали.

Шартер вздохнула. За этим столом много лжецов, - сказала

она, - одни талантливее других. Я прошу сохранить мне

жизнь. Ассасин повернулся к ней. -О чем ты говоришь?

Пожалуйста,-фыркнула Морталитаси, - вы хотите, чтобы

мы поверили, что группа бывших храмовников нашла ваш

безопасный дом и прибыла в таком количестве, что у вас не

было выбора, кроме как отдать ваше великое сокровище?

Вы хотите, чтобы мы поверили, что шальная стрела

вылетела из окна и попала в спящего эльфа, который лежал

на земле? Ассасин встал. О, вот как это бывает, а? - Его

клинок выскользнул из ножен, блеснув в свете огня. =Тогда,

я полагаю, мы должны спросить, как такой опытный маг,

как ты, не догадалась, что она помогает в ритуале магии

крови. Ты и твои друзья все время знали—вы позволили

ему убить своих рабов, потому что хотели посмотреть, что

он может сделать. Морталитаси протянула руку, и ее посох

подпрыгнул в ее руке, потрескивая пурпурным огнем. Глаза

серебряных фигур, державших аметистовый кристалл,

начали светиться-горстка крошечных искорок сверкающего

света. - Храмовников не было. Ты сам продал идола

тевинтерскому контакту, получив больше денег, чем эльф

мог предложить, а потом, когда твои люди умирали во сне и

стрелы летели в окна, ты сам перерезал эльфу горло, чтобы

он не смог обвинить тебя в этом. Ассасин ухмыльнулся. -Не

плохо. Скажи мне, я всего лишь гном, и я мало что знаю о

духах. Что заставило бы эти трупы сражаться за тебя?

Неужели магия крови заставит их сделать это? Как умерла

твой друг, повтори? Ты сказала, что она получила удар

сзади? Я просто спрашиваю, потому что помню, что

большая собака в твоей истории сказала, что ты умрешь,

если когда-нибудь снова привяжешь духов. Морталитаси

стала еще бледнее, чем обычно. - Шартер, вы зря отняли у

меня время. -Я боюсь, что у меня кончилось ваше время.

Чартер закрыла глаза и сделала медленный глоток чая, а

затем тихо повторила: Я прошу сохранить мне жизнь. - Я не

убью тебя, эльфийка, - пробормотал Ассасин. -Мне нужно

извлечь из этого что-то полезное. Говорят, ты видела этого

проклятого эльфа каждый день в Убежище. Вы должны что-

то знать, даже если вы были достаточно глупы, чтобы не

видеть этого в то время. «Я тебя не прошу», - сказала

Шартер. -И если ты думаешь, что я сожалею о том, что не

видел Соласа таким, каким он был, когда служил

Инквизиции, то ты прав. Меня переиграли. Я буду сожалеть

об этом вечно и никогда больше не повторю ту же ошибку.

Как ты можешь быть в этом уверена, мадемуазель? -

спросил Бард. Она посмотрела через стол на него, на его

лицо, все еще скрытое под маской дракона.

Наблюдая за несколькими маленькими телами и тремя

большими, - наконец сказала она, стараясь говорить

спокойно. - Во-первых, что немногие орлесианские барды

учатся говорить на языке кунари, но не на эльфийском, и

еще меньше из тех, кто не говорит по-эльфийски, будут

знать эльфийское слово « элувиан», потому что зеркала

позволяют древним эльфам путешествовать с места на

место. Во-вторых, Пристав не пошевелился с тех пор, как

ты дотронулся до его руки, пока он спорил с Ассасином. И в

третьих . . . ты никогда не пил свой чай.

Ассасин и Морталитаси обернулись. Я знаю, что ты

ненавидишь вкус чая, - мягко сказал Шартер. - Это была