Послание из ада

— Не совсем, — покачал головой Квентин. — Я не то чтобы «вижу» в буквальном смысле слова, я просто знаю… — Он пожал плечами. — Обычно люди хранят в памяти информацию, которая относится к прошлому, а у меня в голове находятся сведения, которые относятся к будущему. Только чтобы извлечь их оттуда, иногда приходится немного напрячься.

— Как это? — уточнила Мэгги.

— В каком году родился Александр Македонский? — неожиданно спросил Квентин.

Мэгги задумалась.

— Кажется, в триста пятьдесят шестом до нашей эры, — проговорила она наконец. — А при чем тут это?

— Видишь, ты подумала и вспомнила, что учила когда-то в школе или в колледже. Точно так же и мне нужно немного постараться, чтобы сказать: в субботу вечером второго ноября две тысячи первого года Джон Гэррет захватит с собой запасные фонарики. — Он улыбнулся.

— И в какой школе ты этому учился? — осведомилась Мэгги.

— В том-то и дело, что ни в какой, — покачал головой Квентин. — Я сам не знаю, как попадают ко мне в голову знания о будущем.

— Должно быть, ощущение не из приятных… — заметила Мэгги.

— Да, мне потребовалось много времени, чтобы к этому привыкнуть. — Квентин задумчиво оглядел ее. — Впрочем, насколько я слышал, то, что делаешь ты, еще больше похоже на колдовство.

— Я никогда не называю эту свою способность ни магией, ни колдовством, — возразила Мэгги.

— А как ты ее называешь?

— Дар. Или, если выражаться менее напыщенным слогом, это способности, которые я сознательно развивала и оттачивала на протяжении последних полутора десятков лет жизни. С детства я неплохо рисую. Кроме того, умею слушать, как люди описывают то, что им довелось увидеть, пережить, и могу изобразить это на листе бумаги с помощью карандаша, угля или красок. Так что никакого волшебства здесь нет — только способности, труд и немного везения. Того самого, которое Джон называет интуицией.

Подобные объяснение ей приходилось повторять достаточно часто, и Мэгги научилась произносить свою маленькую речь практически без запинки.

Квентин дружески улыбнулся.

— Под таким соусом, — сказал он, — твой дар выглядит совершенно безобидно.

— В нем действительно нет ничего необычного, — возразила Мэгги.

В это время вернулся Джон и принес фонарики.

— Ты давно приехал? — спросил он у Квентина.

— Примерно полчаса назад, может — чуть больше, — ответил тот. — За это время я успел только подняться наверх — в комнату, где преступник оставил Холлис.

— Она все еще видна, не так ли? — быстро спросила Мэгги. — Кровь. Я имею в виду — кровь. — Одной рукой она держала фонарик, другой крепко прижала к себе альбом.

Квентин внимательно посмотрел на нее, и Мэгги вдруг показалось, что он положил руку ей на плечо. Его рука была теплой, сильной и надежной, и Мэгги сразу почувствовала себя спокойнее.

Но это продолжалось лишь несколько мгновений.

— О да! — сказал Квентин. — Кровь все еще видна: и на дорожке, и на ступеньках, и в комнате. Разумеется, она высохла и почернела, но все равно тем из нас, кто обладает слишком пылким воображением… — тут он снова бросил на нее быстрый взгляд исподлобья, — может показаться, что в доме все еще пахнет кровью. Мне очень жаль, Мэгги.

Она так и не поняла, пытался ли он выразить ей таким образом свое сочувствие или действительно извинялся за что-то. Спрашивать ей не хотелось. Вместо этого Мэгги сказала:

— Идемте, я хочу осмотреть комнату, в которой Окулист ее оставил.

— Я покажу. — Квентин повернулся и вошел в дом; Мэгги и Джон последовали за ним.

Мэгги настолько привыкла держать себя в руках, что ей потребовалось почти сознательное усилие, чтобы позволить всем своим чувствам свободно исследовать окружающее пространство. Это всегда было довольно неприятно, но сейчас она, по крайней мере, знала, чего ожидать.

Стекла в окнах давно были выбиты. В проемы проникало достаточно света, чтобы ориентироваться в просторной прихожей. Справа располагалась ведущая на второй этаж лестница. В противоположной стене зияла высокая арка, за которой виднелся длинный темный коридор, уходящий в глубь дома. В коридор выходило несколько комнат — двери в них либо были открыты настежь, либо вовсе отсутствовали. Краска на дверных коробках и оконных рамах облупилась, оборванные обои клочьями свисали со стен, обнажая темную, сырую штукатурку. В воздухе сильно пахло плесенью, горелым маслом и аммиаком. Дверные ручки, выключатели и розетки, а также все, что еще могло представлять хоть какую-нибудь ценность, было давно снято и увезено. Разбитый кафельный пол щерился выбоинами, Мэгги споткнулась и чуть не упала. Сзади послышалось сдавленное проклятье Джона, наступившего ногой в кучу какой-то скользкой дряни.

Но Мэгги уже ничего не слышала. Сквозь сырость и вонь пробился едва уловимый металлический запах крови. С каждым шагом он становился все сильнее, все настойчивее. Мэгги отчетливо различала на полу перед собой черно-коричневый смазанный след; он давно высох, но ей казалось, что свежая кровь все еще дымится и блестит в полутьме.

Не в силах выносить ее навязчивый запах, Мэгги стала дышать ртом и сразу почувствовала, как в голове прояснилось. Действительно ли Квентин чувствовал этот запах, подумала она, или он просто знал, что она почувствует?

— Полиция не обнаружила здесь ничего интересного, — сказал Джон, включая фонарь и освещая стены и пол. — Во всяком случае, ничего такого, что можно было бы считать уликой.

Мэгги слышала, как он шаркает подошвой по кафелю, пытаясь очистить ее от налипшей дряни.

— Как и в других местах? — уточнил Квентин. Он тоже включил фонарь и направился к лестнице, стараясь не наступать на кровавый след на полу.

— Так мне сказали в полиции, — сердито ответил Джон. — Драммонд утверждает, что у него в участке работают лучшие в городе эксперты-криминалисты. Я проверял, у этих парней действительно безупречная репутация. Судя по отчетам, они прочесали не только все здание, но и прилегающую территорию, но не нашли ничего. Буквально ничего, ни одной зацепки!

«Ничего, кроме крови Холлис Темплтон», — подумала Мэгги. Направив луч света себе под ноги, она медленно поднималась по лестнице чуть впереди Джона. Кровавые следы на ступеньках были заметнее, и она почувствовала, как у нее засосало под ложечкой, а в коленях появилась противная слабость. Эти симптомы были ей хорошо знакомы, и Мэгги успела приготовиться к тому, что будет дальше.