Страница 5 из 11
У Мао Цзэдуна своя связь с Москвой – мощная радиостанция, свои коды, но он продолжает посылать телеграммы в Кремль через Владимирова. В одной из них Мао пишет, что компартия играет ведущую роль в судьбе Китая, от неё зависит спасение страны и победоносный исход войны с японскими империалистами.
Восемь часов подряд азартно, горячо Мао Цзэдун говорил в тот день с Владимировым. Назавтра он мог лишь вяло пожать руку и тяжело, вперевалку бродить по комнате. Всё чаще зябко сутулился, долго рассеянно молчал, положив руки на колени. Разъясняя позицию руководства КПК в переговорах с американцами, интересовался отношением Советского Союза к советско-японскому пакту о нейтралитете. Устало улыбаясь, посматривал на Владимирова. На ватной одежде Мао отражались смутные тени оконного переплёта.
Седьмого января 1945 года Мао выглядел очень уставшим. Ходил по кабинету, сгорбившись.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Владимиров.
Стоя у стола, Мао Цзэдун перебирал бумаги.
– Я похож на старика, – ответил медленно, прихлебнул чай из стакана. – Устал. Готовлю документы к съезду компартии.
После паузы Мао сплюнул.
– Много курить вредно. Засыпал пеплом штаны, насорил окурками. Болезнь отнимает силы… – И снова пауза. – Соединённые Штаты считают, что установят новый порядок не только в нашей части земного шара, но и везде. Миссия мира! Как только в Европе будет покончено с фашизмом, они попытаются утвердиться на Тихом океане и в Юго-Восточной Азии. Они полагают, только от них зависит, в конце концов, какой станет Япония. И не только она.
Мао задумчиво посмотрел на Владимирова:
– В мире сейчас дуют два ветра: либо ветер с Востока довлеет над ветром с Запада, либо ветер с Запада довлеет над ветром с Востока. Скоро ветер с Востока наберёт силу.
Ещё больше сгорбившись, он устало сел за стол.
– Умереть суждено каждому, но не каждая смерть имеет одинаковое значение, – сказал он, закрыв глаза. – Древний китайский писатель Сыма Цянь говорил: «Умирает каждый, но смерть одного весомее горы Тайшань, смерть другого легковеснее лебяжьего пуха».
– Вам надо отдохнуть, – по-дружески предложил Владимиров.
– Есть старинная китайская притча, – продолжил Мао. – В древности на севере Китая жил старик по имени Юй-гун с Северных гор. Дорогу от его дома на юг преграждали две большие горы – Тайшаншань и Ванъушань. Вместе со своими сыновьями Юй-гун решил срыть эти горы мотыгами. Другой старик по имени Чжи-соу, увидев их, рассмеялся: «Всё это глупости! Где уж вам срыть две такие горы!» Юй-гун ответил ему: «Я умру – останутся мои дети, дети умрут – останутся внуки, и так поколения будут сменять друг друга бесконечной чередой. Горы высоки, но выше стать они не могут. Сколько сроем, настолько они и уменьшатся». Юй-гун принялся изо дня в день рыть горы. Это растрогало Бога, он послал на землю двух святых, которые унесли эти горы.
Мао пристально посмотрел на Владимирова и продолжил:
– Сейчас империализм и феодализм как две большие горы давят своей тяжестью на китайский народ. Коммунистическая партия Китая решила срыть эти горы. Мы должны трудиться, и мы тоже растрогаем Бога. А Бог этот – не кто иной, как народ Китая. Если весь народ поднимется, чтобы вместе с нами срыть эти горы, неужели мы их не сроем?
Собравшись с силами, Мао Цзэдун встал из-за стола.
– Пётр, вы читали в европейских газетах рассуждения о неподсудности гитлеровского генералитета?
– О том, что судить надо одного Гитлера?
– А все остальные ни в чём не виноваты! Нет, судить надо всех! Немецкие генералы – профессиональные убийцы, опора фашизма. Должен быть военный трибунал в Европе, должен быть трибунал на Дальнем Востоке. Японцев надо судить! Китайский народ потерял тридцать пять миллионов жизней! Кто ответит за это?..
Большинство японцев верили официальной пропаганде, что на территории Маньчжурии на основе принципов «вандао» создаётся идеальное государство пяти наций: монголов, маньчжуров, китайцев, корейцев и японцев.
Вслед за захватившей северо-восток Китая японской армией осваивать Маньчжурию отправились тысячи японских крестьян, рабочих, торговцев, учёных, журналистов. Это было словно поветрие! Японцы верили, что ведут войну ради процветания своей страны, на величии которой будет основан мир в Азии, а Маньчжурия жизненно необходима каждому японцу, и нет ничего ужасного в унижении, разграблении и уничтожении китайцев. Несогласных тут же обвиняли в нарушении «Закона об охране общественного порядка», объявляли государственными преступниками и репрессировали.
Подготовку бактериологической войны японская армия начала вскоре после захвата Маньчжурии. В 1933 году на юго-востоке Харбина был создан секретный научно-исследовательский центр подготовки и ведения бактериологической войны, позже получивший название Главной базы Управления по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии. Чтобы скрыть истинное назначение этого военного формирования, оно было названо «Отрядом Камо» по созвучию с одним из населённых пунктов в Японии.
В 1936 году по требованию японского генерального штаба и по указу императора для претворения в жизнь в лабораторных условиях экспериментов по разработке и массовому производству бактериологического оружия были сформированы и переданы Квантунской армии две крупные части, получившие позже наименования Отряд 731 во главе с занимавшимся до этого разработкой бактериологического оружия в Военно-медицинской академии Японии микробиологом, генерал-лейтенантом Исиро Исии и Отряд 100 во главе с генерал-майором ветеринарной службы Юиро Вакамацу.
Отряд 731 был организован главным образом для подготовки бактериологической войны против Советского Союза, Китая, Монгольской Народной Республики. Отряд 100 занимался разработкой бактериологического оружия для заражения пастбищ и водоёмов, для уничтожения скота и конницы противника.
Тринадцатого июня 1938 года район в двадцати километрах от Харбина, в провинции Биньцзян, у посёлка Пинфань был объявлен особой военной зоной Квантунской армии. Тридцать шесть квадратных километров окружены рвом и забором с подключенной к высокому напряжению колючей проволокой. Меньше чем за год здесь были построены учебный центр, многочисленные лаборатории, лекционный зал, жилые помещения для трёх тысяч человек, автономная электростанция, железнодорожная ветка, тюрьма примерно на сто человек, стадион, синтоистский храм, аэродром с собственной авиацией и противовоздушной обороной, обязанной сбивать любые пролетающие самолёты. «Отряд Камо» перебазировался сюда в 1939 году, затем он был переименован в «Отряд Того», а в августе 1941 года, после боевых действий у Халхин-Гола, – в «Маньчжурский Отряд 731».
Попасть в Отряд 731 можно было только через секретный пункт связи в центральном районе Харбина. За воротами этого трёхэтажного здания, построенного из красного кирпича в виде буквы «П», скрывался небольшой внутренний дворик, въехать в который могли лишь специальные машины или автобусы. Переодевшись в гражданское, сотрудники Отряда 731 выходили отсюда в город, смешиваясь на его улицах с прохожими.
Выехав из Харбина, примерно через час автобус приближался к месту расположения Отряда. Среди широкой равнины неожиданно, словно видение, возникали облицованные редкой по тем временам особо прочной плиткой молочно-белого цвета прекрасный дом и не менее прекрасная стена.
Судя по официальным документам, в Отряде 731 научно-исследовательской работой по подготовке бактериологической войны занимались более двух тысяч шестисот учёных, так называемых военных специалистов и вольнонаёмных медиков и биологов с высшим образованием и опытом практической работы. В Отряде с использованием «брёвен» работали двадцать исследовательских групп. Группа Кисахары изучала воздействие вирусов на организмы «брёвен», группа Танаки – насекомых, группа Эдзимы – дизентерией, группа Иосимуры исследовала обморожения, группа Такахаси – заражение чумой, группа Минато – холерой, группа Танабэ – тифом, группа Футаки – туберкулёзом, группа Ооты – сибирской язвой, группы Икамото и Исикавы – патогенезом, группа Якэнари – производством керамических бомб, группа Карасавы – производством бактерий.