Древняя душа

— Поздно! — она резко вылила ему на голову варево и…

Плоть поплыла, словно ведьма облила кипятком снеговика, вязкой массой мягко опустилась на землю и начала расплываться в разные стороны.

— Опять башмачки угваздала, — посетовала Эринния, не успев отступить. Присев на корточки перед лужей, которая только что была человеком, она вгляделась в нее. — Чего стоишь-то, королева? Помогла бы. Для короля твоего стараюсь-то поди!

— О чем ты? — потрясенно выдохнула я, против воли сделав пару шагов к ней.

— Ага, вот ты где! — торжествующе прокричала ведьма. Что-то выудив из «лужи», она бережно вытерла это передником и протянула мне.

— Седьмой камень. — Сами произнесли губы, пока я смотрела на темно-синий самоцвет на ладони девушки.

— Ага, он самый. Держи, — она сунула его мне в руку. — Отдай Люциферу. К нему ведь идешь?

— Да, — как во сне пробормотала я. — Отдам. Но что это?

— Это душа. Переплавленная в камень. Как — не спрашивай. Главное, теперича у твоего короля все семь камней имеются — по одной душе из каждого мира нашей ветки, можно Ось бытия подчинить. Сказывай ему, что Эринния кланялась, да велела спросить, не подзабыл ли он, что взамен обещал.

— Взамен?

— Да. За то, что каменюками его обеспечила. И ведь не впервой уж услужила ему. Я обряд провела, связав тебя с ним навеки вечные. Правда, кто ж знал, что этот твой явится, с которым вы единое целое, древняя душа, когда-то давным-давненько врагами разделенная надвое? Бедной Эриннии откуда было такое вызнать? — она вздохнула и продолжила. — И Малько чудищем сделала — полуайка, полупаук. Он перекусал всех его сыновей Матери демонов, знатные мутанты получились!

— Почему ты мне это говоришь? — ахнула я, крепко сжав ладонь с камнем.

— Причина одна. — Ведьма усмехнулась. — Сар — мой сын.

— Богиня-мать!!!

— Хотела Асатара тем же ритуалом с собой связать, — она с горечью вздохнула, — а не вышло с драконом! Прийти пришел, пил, пироги мои за обе щеки уплетал, подлец, а потом на сундук облокотил и это самое, — ведьма смущенно захихикала, — три разочка отпахал, жеребец! Знатно отымел! А потом — ушел! И не возвертался! А я с пузом оказалась!

— Почему ты не оставила ребенка себе? Не бедствуешь ведь. И из хаты не погонят тебя за позор.

— Да пошто ж он мне? — Эринния всплеснула руками. — Экая ты недогадливая! Это ж хлопот столько! Да и рот лишний кормить! Думала, не жилец, ведь чуть дышал. Когда корзину-то Аматару отдала с малышом, смерть уж его душу крошечную держала, да так крепко, что до сих пор диву даюсь, как дитенок полумертвый у тебя выжил!

— Подожди, — я прищурилась. — Ты не дракона к себе привязать намеревалась, ты пророчество исполнить хотела! Родить дитя, в котором сольются все крови! Для чего?

— Сила в нем должна была быть немереная, предсказанием давним дарованная! Миром этим править стал бы!

— И тебя под бочок, сливки снимать?!

— А то! — она скривилась и махнула рукой. — Да не вышло ничего.

— Поэтому призналась, что натворила? Думаешь, мое отношение к Сару переменится? Никогда! Я его как родного люблю!

— Он пустышка по магии, люби, сколь тебе осталось. Все равно мне. — Отрезала ведьма. — Считай, в благодарочку тебе за сыночка моего всю правду поведала. Да и неважно уж это. Обманул ведь меня Люцифер. Обещал сделать такой, как он, бессмертной практически. А сотворил-то знаешь чего? — ее глаза наполнила злоба. — Заклятие произнес, кровь свою испить дал. А опосля оказалось, что теперича жить я буду долгонько, только вот тело-то мое увядать не прекратит! Пока не развеется по ветру оно, обветшалое, буду небо коптить!

— Вот почему говоришь. — Я усмехнулась. — Отомстить ему хочешь. — А ты правильная, да? — ведьма оскалилась. — От одного мужика к другому бегаешь, ноги раздвигаешь, но меня хаять вздумала! Не знаешь ведь даже, поди, от кого дитя у тебя под сердцем завязалось!

— Дитя? — я инстинктивно прикрыла живот рукой.

— Зернышко растет, растет, — пропела Эринния, — своего часу ждет! И чей он, сынок-то твой, как думаешь?

Пришлось промолчать — права гадина, понятия не имею, чье дитя ношу. В своих грезах вижу малыша с серыми глазами, как у Гаяна. С такой же улыбкой. Наш сын. Улыбка расцвела на моих губах.

— Дитя принадлежит Люциферу. — С удовольствием опустила меня на землю ведьма.

лучше. Падший не принял бы чужого ребенка. Узнав о Гаяне, он неминуемо убил бы его. Я — Королева Ада. До смерти. Лишь она даст мне свободу. Даст ли? Или падший Архангел найдет меня и в следующих жизнях, утащит, как паук, в свою паутину лжи и боли?

— Так ты рада или нет? — проводив меня до калитки, спросила Эринния.

— Рада. — Выдавила я.

— Зря, — лицо девушки исказила гримаса. Конечно, самое ужасное она приберегла напоследок. — Не радуйся, королева. Твое дитя никогда не увидит лун!

Глава 22 Казнь (продолжение)

Люцифер

Основные силы драконов заняли больше половины долины. Их войско длинной красной змеей тянулось до лкесовой рощи. Демонов, одетых в черное, было на порядок меньше. Мы стояли, буравя друг друга взглядами. Я не приказывал трубить наступление, потому что ящеры чего-то ждали. Или кого-то. Меня это искренне забавляло. Потому что знал, кого именно.

А вот и они — многочисленный отряд аек втекает в долину темно-серым ручьем. Как же сейчас торжествует, должно быть, Валах! Гордится, что под его знамена встали горные, а теперь вот подтянулись и айки. Из-за них он не стал атаковать сразу же в тот день, когда был повержен Покоритель миров, ждал их ответа. Мои шпионы доложили, что он засылал гонцов и к Владыкам воды — но те отказались.

Со стороны, должно быть, казалось, что мы — горстка храбрецов, которые отважились выступить против грозного противника, зная, что обречены на провал. Но как бы не так!

Я расхохотался, глядя, как огромное войско аек, застыв на секунду между демонами и драконами, начало сворачивать к мне. Они выбрали сторону — конечно же, более сильного. Много бы отдал, чтобы увидеть сейчас рожу Валаха!

Рог протрубил наступление. Обе армии одновременно пошли в атаку. Демоны с криком, о которого захватывало дух и закладывало уши, бежали по равнине, по пути принимая истинные обличия. Красная волна накрыла их, смяла, но смогла лишь затормозить. Драконы сначала давили массой, потом поменяли тактику, вдвоем или втроем окружая врага и протыкая его длинными копьями.

Я скрипнул зубами. Пока они смертны, это последствия Падения. Но со временем мне удастся напитать всех их таким количеством энергии, что жизнь Падших станет почти бесконечной, а уязвимость сведется к нулю. Тому быть! А пока драконам удавалось сметать демонов со своего пути, но на их место вставали новые.

К бою подключились айки. Одни орудовали копьями и ножами-трехгранниками — весьма умело, кстати. Нанесенные наконечниками с зазубренными лезвиями раны с рваными краями надолго выводили драконов из строя, заставляя отступить в тыл. А трехгранники оставляли в теле такие глубокие раны, что на восстановление, вероятно, уйдет масса времени. Которого не будет.

Другие достали сети. Я презрительно скривился, но, как оказалось, зря. Спеленутый сеткой враг становился почти беспомощным. Айки орудовали втроем — двое прижимали жертву, что барахталась, силясь сбросить путы, к земле, а третий наносил раны, напрыгнув сверху. Слаженная работа, надо моих будет обучить этому!

Кровь лилась рекой, заставляя предвкушать, какой богатый урожай можно будет снять с кристалла. В воздухе пополз тошнотворный запах смерти. Стоны раненых, крики наступающих перемешивались в монотонный гул, что наполнял долину доверху, разливаясь, как кисель, между горными грядами по бокам.

Поняв, что демонов просто так не одолеть, драконы начали оборачиваться. Я едва сдержал торжествующий вопль — вот и моя первая победа в этой битве! Все идет, как задумано.

Воздух тем временем наполнился шелестом крыльев. Драконы летали над полем боя, хватали Падших когтями, удивительно ловко для таких туш лавируя в воздухе, рвали тех на части и с утробным криком бросали останки вниз. Нестрашно, сильнейшие выживут.