Страница 19 из 33
Они распределяются по большим или малым домам, в больших или малых домах, в большем или меньшем количестве. Нпрм., большим числом в маленьком доме или наоборот. Распределение лишь случайное.
Они ждут в спальне, гостиной, прихожей, кухне, туалете во дворе или ждут в гостиной, столовой, в гостиной с камином, в комнате с выходом в сад, в телевизионной, в помещении для торжеств, в гостиной, в холле, на крыльце и в спальнях.
Они ждут на улицах, в проездах, во дворах. В подвалах, на чердаках. В сараях, кладовых и клозетах. Или ждут в садах и садах на крыше. В патио, на верандах. Укрывшись от ветра на террасе, в баре, у бассейна.
Они ждут в башнях, в секционных домах, в таунхаузах, в старых и новых городских кварталах, в многоэтажках, в старых и новых районах, в неистребимых трущобах, в посадах и в тёмных бараках. В жилищах для рабочих. Или ждут в спальных районах.
Они ждут в кинотеатрах. Они ждут в автобусах и универмагах, ждут в выставочных залах, на рекламных демонстрациях. Или же ждут в театрах, на приёмах, на гала-концертах среди публики.
Они ждут на заводах, где пыль столбом из хлопка, металлов, пыль из ядов, кислот и угля, скрытые проходы между жизнью и смертью. Или они ждут на встречах, где пыль – с полированных столов.
Они ждут в профессиональных организациях, ассоциациях. Словно город может растягиваться до бесконечности. Но есть предел перенаселённости, где смерть действует под прикрытием. Или они ждут в ратушах, советах и комиссиях.
Они распределяются более или менее по функциям большего или меньшего значения видимости. Нпрм., по основным функциям незначительного или исчезающе малого значения видимости. Для того, чтобы поддерживать видимости сообщества на плаву.
Они функционируют, потому что они функционируют или что-то ещё функционирует и потому что что-то другое функционирует. Потому что видимости функционируют. Потому что случайная жизнь, случайная смерть будет иметь смысл в видимостях сообщества.
Они симулируют, потому что то, что они симулируют, это общество, потому что они не единственные, кто симулирует, и потому что они, со своими случайными жизнями, которая есть единственное действие, не хотят считать свою случайную смерть формой видимости.
Они симулируют, потому что то, что они симулируют, это свобода, потому что они вынуждены хотеть мыслить себя свободными, потому что, когда они думают, что свободны, они забывают, что такое свобода, и забывают свою собственную случайную смерть.
Они симулируют, потому что это порядок – то, что они симулируют. Следя за порядком в своей жизни, они думают, что они следят за порядком в смерти. Они заботятся о жизни и стандартизируют хаос, и всё это происходит в то время, как смерть упорядочивает всё.
Они симулируют. Как будто есть что-то, от чего можно было бы уйти. Как будто смерть, утихомиренная в химическом сне забвения, есть что-то другое, как будто человек не человек. Как будто жизнь не есть функция. Смерти.
Они симулируют. Как будто есть что-то, чего можно ждать. Как будто жизнь не всё более глубокое забвение – химический сон – умиротворение, или человек не человек, сорванный и отброшенный, мчащийся в бесформенное.
Они симулируют, потому что они симулируют жизнь. Симулируют так же свободно, как только разве что конфликт может симулировать свою устойчивую модель. Так интуитивно, как только жизнь симулирует свою продолжительность, своё единственное движение. Свою смертность.
Они распределяются по жизням различной длительности. Размещаются временно в состояниях различной продолжительности. Размещаются в состоянии, длительности которого они не знают и внезапного прекращения которого они ждут, всё время ждут.
Они ждут в кюветах для новорождённых, в кроватке, в коляске, в детских яслях и в подготовишках. Ждут в школе, в тюрьме, дома и в приёмном покое. В среднеобразовательных школах, интернатах для трудновоспитуемой молодёжи и в учреждениях высшего образования.
Они ждут во дворце спорта, в школе верховой езды, в бассейне. Ждут в автомобилях и каретах «скорой помощи», в отделениях неотложной помощи. Ждут и ждут в операционной комнате и потом, подключённые к аппаратам искусственного дыхания во всё более глубоком химическом сне – забвении – умиротворённости.
Они ждут в казармах для военных и отказников. В бараке для инфекционных больных и нищих. Ждут на командно-диспетчерских пунктах, в постоянных комиссиях и сверхзвуковых самолётах. В Совете Безопасности. У пусковых установок.
Они ждут в лагерях беженцев, добровольцев и солдат. Ждут в центрах реабилитации, социального обеспечения и культуры. В секретариатах, ведомствах, министерствах, комитетах. И в рекламных агентствах. В газетных синдикатах.
Они ждут в больницах, в школах для взрослых, в частных лечебницах. Ждут в институте радиологии, медицины и искусственных органов. Ждут в домах престарелых и различных заведениях для немощных, страдающих одышкой или поражённых раком.
Они ждут в тех местах, где они живут, пока они ждут. Ждут, чтобы жить, пока они ждут. Жить, чтобы жить. Пока ждут. Жить, чтобы жить. Пока они живут. Пока они ждут. Пока они живут. Ждут. Живут.
Они вступают в контакт друг с другом и, следовательно, не могут избежать, нпрм., того, чтобы пожирать друг друга, чтобы есть друг друга всю оставшуюся жизнь. В первую очередь убивают часть себя самих, чтобы быть уверенными, что все оставшиеся части, даже если их мало, сохранялись и/или, по возможности, использовались.
Они находят свою собственную инерцию и теряют свою склонность к свободным отношениям с другими людьми, потому что они должны найти себя в инерции друг друга. Или же они стремятся изменить характер друг друга и нуждаются, нпрм., в том, чтобы избежать изменения своего собственного характера и сокращения своих собственных потребностей.
Они ловят друг друга в предварительной игре, сводя жизни друг друга к сдержанным деталям жизни, которая только получает случайное выражение. Они функционируют отлично, но без напряжения, без мощи, не привнося свои особенные части, свои правила в игру, которая заключается в том, чтобы любить друг друга. Они вживаются в свои роли, чтобы исключить пустоту, и свободно относятся друг к другу, в частности будучи незнакомы друг с другом.
В то же время пока они всё ещё имеют достаточно избытка, чтобы раздавать смерть настолько медленно, что это выглядит как жизнь, – они пытаются любить ненависть друг друга. Они находят своё место в мире и медлят в другом мире, находят точное место, нпрм., где они медлят, чтобы найти друг друга.
Они погружаются в поверхность друг друга, прорастают немо в звуки друг друга, функционируют друг в друге, как смерть, в беспокойном мире анестезии. Они смешиваются друг с другом, ныряют друг в друга, тонут друг в друге, переливаются друг в друга, но они не горят: они слишком смертны для этого.
Они пришли, чтобы остаться друг в друге, до тех пор, пока Это длится, и достичь своего окончательного размещения друг в друге, хорошо бы на всю оставшуюся жизнь. Они замораживаются друг в друге, располагаются друг с другом, держат ситуации друг друга под контролем, а видимости друг друга в порядке.