Страница 21 из 81
Рин была уверена, что будет сражаться с мошенником. Так-то оно так, но мошенник с философским камнем и без — это большая разница. Если глава Конклава победит, то уже никто не станет сомневаться в том, что у него есть Частица, а уж происхождение множества философских камней он как-нибудь объяснит.
Приз зрительских симпатий дворфийке определённо не грозил. Когда Стив пришёл, гости уже некоторое время дружно скандировали в её сторону различные оскорбления. В основном по поводу роста или особенностей тела. Некоторые оскорбления (Стив всерьёз подозревал, что за ними стоит та самая парочка привратников), впрочем, ничего кроме недоумения и неловкой улыбки вызвать не могли:
— Она слишком низкая, чтобы называться разумным существом! — кричал один голос.
— В ней нет даже двухсот граммов меди! — вторил ему другой.
— Рыжий цвет волос — оскорбление для всех блондинов!
— Сегодня дворф называется магом, а завтра что, кто-то будет есть мороженное с радугой?!
Сама Рин стояла, преисполненная таким холодным спокойствием, что плесни в неё кто-то сейчас водой, та бы замёрзла ещё на подлёте.
Дав вволю накричаться своим будущим шавкам, в игру вступил сам Артозиус — напыщенный старикашка, в белой, как снег, мантии, с выпученным глазами и неухоженной бородой. До этого он спокойно слушал оскорбления, но сейчас поднялся и, призвав собравшихся к тишине, провозгласил:
— Магическое сообщество топчется на месте уже долгие века. Сегодня в будущее могут смотреть не только все! Из-за таких скептиков как эта выскочка, наше общее дело стоит на месте! Мы должны заново взглянуть на перспективы и оценить…
У Стива начали вянуть уши. Было даже немного обидно, что Артозиус, сумевший провернуть настолько сложный план, одурачив при этом такое количество разномастной публики, оказался весьма никудышным оратором.
Всю свою речь он повторял одну и ту же мысль, слово за слово, предложение за предложением, лишь незначительно меняя их форму. Слушать подобные выступление едва ли не физически больно. Как запись, которая обрывается на самом интересном месте, начиная проигрываться заново.
Поняв, что слушать тут нечего, Стив предпринял попытку протолкаться к той части арены, откуда можно было привлечь внимание Рин и сообщить об угрозе. К сожалению, гости стояли стеной и пропускать кого-то отказывались наотрез.
Неожиданно повисла пауза, а затем глава Конклава провозгласил:
— Смерть этой выскочке!
Толпа ему вторила:
— Убей её!
Затем повисла пауза, не оставляющая никаких сомнений в том, что дуэль вот-вот начнётся. Стив, подпрыгнув, заметил на секунду, что Атозиус и Рин уже становились в боевые стойки на противоположных концах арены.
Не придумав ничего лучше, Стивен сложил руки рупором и закричал во весь дух:
— Это подстава, у него философский камень!
На него устремилось множество взглядов, часть из которых не предвещала ничего хорошего, но главного — привлечь внимание Рин — ему удалось добиться.
Ломая картину своего спокойствия, она обеспокоенно обернулась в сторону Стива и лишь чудом дуэль не закончилась прямо в этот момент. Артозиус пользуясь моментом атаковал, начав, возможно, не с самого сильного своего приёма, но уж точно с самого яркого. Вся арена оказалась залита ослепительным пламенем различных оттенков красного.
Когда огонь слегка поутих, стало понятно, что Рин, волосы и одежда которой дымились, укрылась от него за магическим куполом-щитом. Дворфийка попыталась перейти в контратаку — вполне логичное решение: её противник должен был выдохнуться, но Артозиус, подпитываемый философским камнем, не предоставил ей даже шанса на это.
Ещё дважды арену заливало ослепительное пламя, только на этот раз оно совсем не причинило никакого вреда. Поняв, что это не работает, глава Конклава выпустил из руки луч энергии, пытаясь прожечь им щит Рин.
Стив мог поклясться, что она ухмыльнулась в этот момент. На мгновение, не больше, укрывавший дворфийку магический купол, стал зеркальным. Луч Артозиуса отразился в него самого.
Впрочем, старик оказался не так прост: быстро сориентировавшись, он отменил заклинание и отскочил в сторону. Луч прошёл мимо, оставив на стенах зала несколько глубоких борозд.
На этот раз атака Рин не задохнулась ещё в зародыше, но, несмотря на все старания, Артозиус смёл рой сосулек, летевших в него, словно мошкару. Делал он это, не особо заботясь о том, что часть из них полетела прямо в зрителей.
Затем дворфийка вновь перешла к глухой обороне. Артозиус, может, не был сам по себе могучим магом, но зато у него имелся опыт, усиленный философским камнем, и, как опасался Стив, конечный расклад был совсем не на стороне его подруги.
Судя по всему, Рин так же это понимала. Но делала она что-то странное, словно проверяя возможности своего противника. То почти на минуту уходила в совсем непроницаемую оборону, то, напротив, рвалась в атки одна безумнее другой.
Стив не сразу понял, чего она пытается добиться. Рин проверяла Артозиуса, а точнее его философский камень, определённо находившийся у него под одеждой — об этом явственно говорило рубиновое свечение оттуда, появлявшееся в моменты напряжения.
«Она пытается перегрузить камень!» — сообразил Стивен.
Любой артефакт можно было «перенапрячь», потребовав больше, чем он способен был предоставить. Возможности философского камня были очень широки, но отнюдь не безграничны. Сам по себе этот артефакт вообще не обладал какой бы то ни было силой, зато многократно усиливал своего владельца.
Необходимо заставить Артозиуса попытаться сделать нечто совсем уж превосходящее его возможности. И, судя по действиям Рин, которая уже несколько минут пыталась собраться с силами, несмотря на атаки главы Конклава, именно это она и собиралась провернуть. Стив скрестил за неё пальцы на удачу.
До него самого никому дела не было: все присутствовавшие оказались полностью поглощены происходящим на арене. Оно и понятно: его-то они могут схватить в любой момент, а вот такую битву не каждый день увидишь.
Рин тем временем закончила свои приготовления. Отразив очередную атаку Атозиуса, на этот раз состоявшую из разноцветных молний, она, неожиданно для него, развернулась на месте и побежала по краю арены, постепенно набирая скорость. В этом ей определённо помогала магия, потому как хоть дворфийка и занималась бегом, вряд ли была способна на своих двоих обставить скачущую лошадь.
Артозиус кидал в неё заклинания, но попросту не попадал. По крайней мере в саму Рин — зрителям-то доставалось изрядно. Даже Стива, стоявшего совсем не в первых рядах, несколько раз обдало, к счастью это был всего лишь горячий воздух, а не смертоносные лучи или какие-нибудь сосульки.
Дворфийка же всё ускорялась и ускорялась, постепенно сужая свой маршрут вокруг главы Конклава, образуя тем самым что-то вроде вихря, из которого в Артозиуса летели простенькие, скорее раздражающие заклинания. Ему с такой скоростью вращаться было не по силам, поэтому он сделал единственно возможное в такой ситуации — решил атаковать во все направления сразу.
Несколько секунд наверняка всё шло так, как Артозиус и ожидал: во все стороны полетели молнии, уже знакомые лучи, волны пламени и прочий арсенал любого уважающего себя мага. Но затем…
Вначале раздался звон, словно кто-то разбил о стену графин. Учитывая, что грохот от заклинаний стоял неимоверный, перекрыть его было совсем непросто, что о многом говорило. Артозиус замер, словно поперхнувшись, на его лице читалось искреннее удивление вперемешку с осознанием только что произошедшего. Рука же предводителя Конклава устремилась к груди — туда, где по логике должен был располагаться философский камень, а сейчас разливалось пятно малинового цвета.
Именно в этот момент из вихря выскочила Рин с перекошенным лицом, занося кулак и крича при этом:
— Я — Рин Тарстворт, а ты лишь старый мошенник!
Удар усиленный магией вышел что надо — глава Конклава, кувыркаясь, пролетел несколько десятков метров, сшибая как ограду арены, так и гостей. Судя по тому, что увидел Стив в конечной точке падения, в ближайшее время новых прорывов на поприще создания философского камня ожидать больше не приходилось.