Доктор Гарин

– Воды, воды! – вскричал он. – Надо смочить маски!

Маша, сбросив оцепенение, кинулась к мини-бару, открыла. Но всю воду они выпили ночью.

– О, чёрт! – Гарин сбил полотенцем пустую бутылку с мини-бара.

– Подождите… я сделаю… – Маша схватила чашку, развела худые ноги, полуприсела, подставляя чашку.

Гарин замер, угрюмо глядя. Маша помочилась в чашку, выхватила у него из рук оба полотенца, расстелила на диване, полила мочой. Повязала одно полотенце вкруг лица Гарина, одно – себе. Кинула ему его одежду:

– Одевайтесь!

– Надо собрать всех! – прогудел он сквозь пожелтевшее полотенце, схватил длинные серые трусы, тяжело заплясал на титановых ногах, надевая.

Маша схватила своё узкое вечернее платье, но, чертыхнувшись, отшвырнула:

– Я к себе!

Выбежала. Гарин распахнул платяной шкаф, в дверцы которого впились три осколка оконного стекла. Схватил было белый халат, но отбросил со стоном, вытянул обычные брюки, свитер, куртку.

Одевшись, выбежал в коридор. И чуть не столкнулся со Штерном. Тот был в своём жёлто-чёрном костюме для джогинга и белых кроссовках.

– Вы не видели моего Эхнатона? – спросил он у Гарина, привычно-мучительно вытягивая нижнюю губу.

– Где все? – загудел Гарин.

– Он испугался, убежал.

– Надо собрать всех! Немедленно! И определить направление ветра!

Штерн побежал по коридору. Гарин поспешил к левому крылу, но вдруг сзади послышался крик. Он обернулся. По коридору, непрерывно крича, бежал на ягодицах Джастин. Гарин остановился. Джастин нёсся на него. Гарин присел, разведя руки, поймал его. Тот забился, крича.

– Спокойно, спокойно, сalm down!

Гарин прижал его к груди, поднял. Повернулся и пошёл в сторону палат пациентов. Одетая Маша выбежала из своего номера:

– Сети нет!

– Я забыл свой в номере, – прогудел Гарин. – Возьмёте?

Она забежала в его номер. Вдруг раздался грохот со стороны левого крыла. Гарин обернулся. В конце коридора, куда он только что направлялся, заклубилась пыль. Он поспешил дальше. Джастин перестал кричать и просто дрожал, подвывая в грудь Гарину. – Доктор! – раздалось сзади.

Пак и старшая медсестра побежали к нему от лестницы. Пак была в респираторе, медсестра одевалась на ходу.

– Пришла беда – запирай ворота! – проревел Гарин. – Целы?

– Что же это? – всхлипнула медсестра.

– Бомба!

– Бомба, бомба… – закивала и заплакала она.

– Где все? – гудел Гарин, похлопывая по спине воющего Джастина.

– Третья в моей жизни! – громче обычного заговорила Пак. – Я видела Штерна. Он ищет кота!

Подбежала Маша со смартиком доктора:

– В вашем тоже нет сети.

– Электромагнитный импульс, – объяснила Пак. – С сердцем у всех в порядке? Всегда бьёт по сердцу сразу. А сейчас почему-то не ударило!

Она нервно рассмеялась под респиратором.

– Пойдёмте! – скомандовал Гарин и двинулся по коридору.

Женщины поспешили за ним.

Возле палат класса люкс стояли Ангела и Владимир. Ангела тряслась, а Владимир повторял своё “это не я”. С Джастином на руках Гарин подошёл к ним, взял Владимира за руку.

– Это не я, это не я… – повторял тот, испуганно озираясь.

– Я знаю. Успокойтесь, – прогудел Гарин. – Маша! Всем нужны маски!

– Моей мочи́ уже не хватит! – зло ответила та. – Респираторы, маски – в левом крыле.

– Левое крыло рухнуло! – раздалось в коридоре.

К ним подбежал Штерн с котом породы сфинкс на руках. Из своей палаты выполз Эммануэль. Непонимающе посмотрел на всех, развёл руками и забормотал по-французски.

Пока Гарин стоял с тремя бути, успокаивая их, медики осмотрели палаты других. Не обошлось без потерь: Синдзо умер во сне от остановки своего искусственного сердца, Борис был убит любимой картиной – сорвавшись со стены, она размозжила ему голову массивной позолоченной рамой. С трудом удалось разбудить Дональда, спавшего в обнимку с ополовиненной литровой бутылкой бурбона. Всем пациентам были сделаны маски из наволочек, смоченные тем, что нашлось в мини-барах, – водой, соком или кока-колой.

Сети не было ни у кого. По флюгеру определили направление ветра – западный. Краткий консилиум решил однозначно – бежать на север, в Барнаул, и как можно скорее. Медиков оказалось всего пятеро: Гарин, Пак, Штерн, Маша и старшая медсестра Ольга. Остальные, а также массажистки, повара, банщик, официанты, садовник, уборщицы доставлялись в санаторий ежедневно автобусом по утрам. В это роковое утро автобус с персоналом, естественно, не пришёл.

Сборы проходили в страшной спешке. В гараже санатория рядом с двумя электрокарами стояли две машины – крошечная двухместная “пчёлка” Пак и старый джип-тойота Штерна. Гарин машин не водил и не имел. Автобуса, который очень пригодился бы сейчас, не было. Электрокары были предназначены исключительно для перемещения по территории санатория, в две машины пять человек и шестеро бути с мешками продуктов, дорожными сумками и старомодным, огромным чемоданом Гарина никак не помещались. К тому же медики быстро пришли к выводу, что на дорогах теперь, когда началась война, будет опасно: возможен казахский десант, военные действия, авианалёты, артобстрелы, разбой, произвол военных и партизанщина. Недолго поразмыслив, Гарин предложил оптимальное – идти до Барнаула на маяковских по бездорожью. План его был единогласно одобрен.

Через минуту все стояли в подвале возле шести двухметровых пластиковых саркофагов. На их цифровых панелях были набраны коды пробуждения, крышки саркофагов стали медленно открываться. В каждом лежал на спине с поджатыми к груди ногами голый биоробот телесного цвета. Могучие руки обхватывали мускулистые ноги, красивое, гладкое лицо с закрытыми глазами улыбалось, голый череп по цвету не отличался от лица и тела. В биороботах заработала программа “пробуждение”, голубые глаза их открылись, мускулистые руки разжались, ноги распрямились, и шестеро трёхметровых гигантов с одинаковыми синхронными движениями покинули саркофаги и встали возле них.

Этих биороботов, произведённых в Уральской Республике, по случаю и недорого купил хозяин санатория, барнаульский бизнесмен Ван Хонг. Изготовленные по швейцарско-китайской технологии, биороботы SOS-3 предназначались исключительно для спасательных работ в горах. Но относительно недорогое производство вскорости сделало SOS-3 популярными у сельского населения УР. Их стали активно покупать и использовать не только для переноски тяжестей, но и в качестве транспорта. В своих заплечных корзинах они носили детей в школу, а взрослых – по их деловым и бытовым надобностям. Одинаковые, всегда улыбающиеся лица с большим мясистым носом, мужественным ртом и голым черепом делали их похожими на советского поэта Маяковского. В народе их быстро прозвали маяковскими. Впрочем, некоторые звали их терпилами. Запасливый Ван Хонг купил этих шестерых дешёвых маяковских просто так, на всякий случай. В санатории их использовали для переноски тяжёлых вещей, земляных работ в саду, а чаще всего – для пикников в горах с пациентами.

Перед улыбающимися голыми гигантами была поставлена задача. Они надели свои просторные заплечные корзины, куда поместилось всё: люди, бути, поклажа и кот Эхнатон. Тела погибших Бориса и Синдзо взяли с собой, чтобы похоронить по дороге. Гарин и Маша сели в корзину вместе. Пак оказалась в компании Ангелы и Ольги. Штерн – с Эммануэлем и Джастином. Дональд восседал на своём маяковском один с кучей провианта. Владимир и Сильвио выбрали свою корзину. Шестой маяковский нёс мёртвых и поклажу.

– Вперёд! Направление – север! – скомандовал Гарин своему маяковскому, и тот двинулся к воротам санатория.

Пять маяковских последовали за ним. Когда вышли за ворота, Гарин обернулся, бросив прощальный взгляд на санаторий, в который судьба занесла его на три с лишним года. С рухнувшим левым крылом, выбитыми стеклами и вывороченными рамами он являл собой жалкое зрелище. В парке лежал упавший красавец-каштан. У старой пихты сломало макушку. Решётчатая беседка завалилась набок.