Доктор

– А что же с квартирой?

– А что с ней? – Марк повернул руль, сворачивая на парковку гипермаркета.

– Ну, она так и будет стоять?

– Ну, можешь ее положить, если получится. – Марк остановил машину и вытащил ключи из зажигания.

– Марк!

– Что?

– Ты понял, о чем я!

– Нет, а чего, собственно, ты боишься? Что она заскучает без тебя? Впусти туда каких-нибудь страдальцев, можешь их даже кормить на свою зарплату, я не против, лишь бы ты рядом был. Пойдем затаримся едой, а то у меня дома хоть шаром покати.

Магазинная суматоха немного отвлекла взбудораженных парней: они набрали огромную тележку очень нужного барахла: от бокалов для вина до соли. Оплатив покупки, они зарулили в небольшую пиццерию и, заказав пиццу и кофе, нашли уютный столик в дальнем углу кафе и принялись ждать заказ.

– М-да, давно я не ел в таких забегаловках.

– Ты недавно ел в макдаке. – Валька, сложив руки на груди, скептически уставился на Марка, выбивающегося из окружающего интерьера своей подчеркнуто холеной внешностью.

– Это все твое влияние.

– Ну да, ну да.

– Кстати, что там с отпуском? Я отвлекся.

– Ничего. Отпуск, предположительно, в августе. До него еще пять месяцев.

– Не… долго. У меня в конце следующей недели суд по одному делу, я все закончу, и можно будет куда-нибудь смотаться на недельку спинку погреть.

– Без меня.

– С тобой, – уверенно и самодовольно протянул Марк, откинувшись на спинку мягкого диванчика.

Валька сжал монетку, которую теребил в руках, медленно обвел взглядом кафе и наконец остановил свой взгляд на внимательных глазах Марка.

– Нет, Марк. Без меня, – это прозвучало спокойно, уверенно и выдержанно. Через эти слова Марк почувствовал внутреннюю мощь и силу, которая, подобно океану, была так спокойна, что казалось, будто там всегда гладь и тишина; за лазурной равниной не видно глубины, но стоит морю заволноваться, как любому становится ясно, какую огромную силу оно за собой таит.

– Валь… так нельзя.

– Как "так"?

Подошел официант и расставил заказ на столе.

– Вот так. Нужно отдыхать, менять обстановку. Получать новые впечатления, брать от жизни все, что она может дать. А ты только отдаешь и ничего не получаешь взамен.

– Ты уверен, что я ничего не получаю? – Валька улыбнулся Марку, будто несмышленому ребенку.

– Уверен.

Валька глубоко вздохнул и, отложив свой кусок пиццы, откинулся на спинку.

– В начале того месяца к нам попал мальчик семи лет. Авария. За рулем сидела мама, рядом бабушка, отец со сломанной рукой сидел на заднем сиденье рядом с ребенком. Фуру занесло при повороте, и она задней частью задела их машину, почти полностью смяв всю переднюю часть. Сам не видел, Петрович рассказал. Выжили только отец и сын. Отец получил сотрясение и еще некоторые несерьезные повреждения, а ребенка привезли с внутренним кровотечением и сильной травмой головы. Не буду объяснять все профессиональные тонкости и нюансы, но с кровотечением мы справились сразу, а вот травма головы оказалась очень опасной – ребенок впал в кому в тот же день. А в этот понедельник он из неё вышел… – Валя выдохнул, слегка задрожав. – Знаешь, это не объяснить, не передать… Этот мужчина за все это время похоронил жену и мать, а из родных у него остался только сын на грани жизни и смерти. Когда мальчик очнулся, он сначала обнимал его, весь сотрясаясь от счастья и облегчения… Да я даже представить не могу, что он чувствовал. Потом, когда мы с врачами вывели его из палаты, он упал на колени и начал нас благодарить… плакать и благодарить, нас, Бога и все кланялся как обезумевший… – Валька прервался на минуту, было видно, что ему трудно рассказывать – пальцы, обхватившие стаканчик с кофе, мелко дрожали. – Неужели ты думаешь, что счастье, рядом с которым я оказался в тот момент, мне ничего не дало или может сравниться с курортом?!

Марк, опустив глаза, задумчиво молчал.

– Я получаю гораздо больше, чем отдаю. И это делает меня счастливым!

– И уставшим, – все-таки вставил свои пять копеек Марк.

– И уставшим. – Валька улыбнулся и, взяв свой кусок пиццы, принялся жевать.

За столом повисла тишина, а Марк, так и не сказав ничего, молча доел и вышел из кафе – ответить на звонок.

Валька смотрел на свое отражение в зеркальном лифте и старался успокоиться, но зубы, кусающие истерзанные губы, продолжали нервно общипывать уже кровоточащую кожу.

– Господи! – Марк обхватил Валькино лицо и развернул к себе. – Валюш, ты уже себе все губы съел! Ты так сильно нервничаешь?

– Я… я боюсь, что все это плохая идея. Столько пар распадается из-за бытовухи, а мы еще и разные очень. У нас не получится, только больно друг другу сделаем…

– Ты не можешь знать все наперед.

– Ты такой… – Валька прижался к Марку, спрятав лицо в распахнутом вороте пальто. – Ты как слон в посудной лавке – рушишь все, что я берегу…

– Валь… просто прыгни в прорубь и будь что будет, хорошо?

Валька вздохнул и отстранился:

– Хорошо.

Двери лифта разъехались.

Апартаменты Марка встретили его тишиной и прохладой. Двухуровневая квартира с холодным любопытством всматривалась в нового жильца. Валька не любил это место; чтобы чувствовать себя уютно в жилье с подобным дизайном интерьера, нужно быть Марком. Квартира была в стиле лофт, в тяжелых, темных тонах, с сочным деревом и точечным освещением. Причудливого дизайна светильники вводили в ступор, вызывая недоумение, каждая «небрежная» деталь была настолько на своем месте, что притрагиваться в этой квартире ни к чему не хотелось. Хотелось пройтись по помещению как по музею, посмотреть, полюбоваться и вернуться в свой родной, уютный хаос с обоями в цветочек, нелепым диваном и разобранной кухней.

В глубине души Валя стремился к порядку… но только в глубине души – снаружи ему вечно не хватало времени навести в своем жилище хоть какое-то подобие порядка. Уставая после смены, он приходил домой и, дай Бог, если ему хватало сил залезть под душ, а потом разбрасывая вещи там же, где снял, полз к своему лежбищу, на любимый диванчик с безобразными голубыми лилиями на обивке. Отец купил эту нелепость по акции в каком-то разорившемся магазине и приволок домой. С тех пор, сколько бы Валька ни порывался его выбросить, никак не получалось – все же память… И вот такого памятного барахла было уже очень много, а места для него становилось все меньше и меньше.

Потому Валька и затеял ремонт, но с его графиком и неорганизованностью ремонт лишь усугубил бедственное положение жилья, превратив «легкий» беспорядок в совсем нелегкий хаос. И вот теперь парень, неспособный навести порядок у себя в силу собственной безалаберности, которую он маскировал под занятостью, попал в идеальное жилище Марка, где каждая пылинка лежала на своем месте, а маленький круглый труженик – пылесос – не покидал свой пост ни на минуту, ревностно отслеживая идеальность напольного покрытия.

Марк помог Вальке «распаковаться» и, подхватив ворох сумок с продуктами и вещами, потащил парня вглубь своей «пещеры». В спальне Валька был уже не раз, а вот гардеробная повергла его в ужас. Ужас был вызван не размером гардеробной и даже не стоимостью брендовых шмоток в ней, а тем, в каком идеальнейшем порядке она содержалась. Марк, не замечая ступора затихарившегося в плохо освещенном углу Вальки, принялся раскладывать по полкам его одежду. Каждая майка и рубашка были либо аккуратно сложены, либо развешаны на вешалках, и у Марка во время выполняемой работы было удивительно умиротворенное лицо.

Весь ужас заключался в том, что Валька просто лютой ненавистью ненавидел шкафы и все, что с ними связано, потому что весь функционал шкафов у него заключался в простом нюансе – "главное, чтобы оттуда ничего не вываливалось". Вешалки тоже не прижились, обычно молодое светило хирургии прибегал домой, приоткрывал аккуратненько дверочку шкафа и осторожно пропихивал внутрь одежду, а когда ему требовалось ее достать, также осторожно приоткрывал дверь, засовывал руку поглубже и наощупь в ворохе вещей определял нужную ему вещь. Удерживать одежду внутри дверкам помогал предусмотрительно прикрученный крючок. И Валя находил в таком своем подходе только пользу, ведь руки у врача его профиля должны быть чувствительными, так что свинарник у него в шкафу не потому, что он поросенок, а потому что его профессия – это его призвание, и ей он посвящает всего себя и свою квартиру…