Доктор

Валька поежился, а влюбленный Марк, как видно, до сих пор не заметил недостатков своей дражайшей половинки, и бардак в шкафу его не насторожил. Нет, Валька, конечно, не был поросенком в полном смысле этого слова – за личной гигиеной он следил с особым фанатизмом – но поддерживать систематический порядок в квартире было выше его сил. И сейчас понимал, что, наверное, съезжаться он боялся гораздо больше не из-за высокодуховных душевных терзаний, а из-за того, что идеализирующий его Марк узнает, какого поросенка пригрел в своем идеальном доме и, поняв это, разочаруется, а там, глядишь, вернет его с попугаем туда, откуда забрал, и это станет колоссальным ударом по Валькиному самолюбию.

Следующее потрясение ждало измученного Валентина на кухне… на идеальной кухне… с идеальным порядком буквально везде. Марк, неторопливо раскладывая продукты, открывал полки в кухонных шкафах, и Валька все больше втягивал голову в плечи… В каждом шкафу не просто ничего не валялось, как у некоторых сидящих на этой же кухне… там все было расставлено по определенной системе с идеальной аккуратностью. Потом, прежде чем они приступили к ужину, приготовленному Марком, хозяин жилища достал круглые подставки под тарелки, к ним аккуратно выложил приборы, салфетки, бокалы и, прежде чем поставить солонку, несколько раз покрутил ее, выбирая идеальный ракурс… Все это было выше всякого Валькиного терпения – и он, схватив зачем-то кухонное полотенце, в буквальном смысле бросился наутек. Не сразу понявший, что случилось, Марк направился следом, поймав храброго и непоколебимого доктора в дверях с ботинком в руках.

– Не понял… Что случилось? Что я сделал не так?

– Все так! – Валька, натянув кроссовок, подбежал к двери и дернул ручку, но дверь не поддалась, вызвав приступ раздражения. – Все так, все просто замечательно! Все замечательно и идеально! Очень замечательно и очень-очень идеально! – Подергивания дверной ручки становились все более истеричными.

– Валь, ты меня пугаешь… – протянул ничуть не испуганный Марк.

– Это ты меня пугаешь! Ты что, маньяк?! Ты что, как в передаче "Помешанные на чистоте" страдаешь ОКР?!

– …Нет, наверное…

– Почему тут чище, чем у нас в операционной?! Я не смогу так жить! Я не смогу поддерживать такой порядок, я в нем даже расслабиться не смогу! – Валька, поняв, что дверь не откроется, отпустил ручку и, опершись спиной на дверь, глубоко и часто дышал. – И ты! Ты явно какой-то псих! Нормальные люди не развешивают с таким удовольствием шмотки по вешалками и не раскладывают по полкам! Это ненормально! Это…

– Валь, – улыбающийся Марк подошел ближе и, обхватив дезертира-неудачника за плечи, заглянул в глаза, – порядок в доме поддерживают две домработницы, которые появляются тут каждые два дня, а порядок в шкафу… ну, я просто от этого расслабляюсь; упорядочивая пространство вокруг себя, я упорядочиваю мысли в голове, при слишком сложных делах мне это помогает сконцентрироваться и расслабиться. Ты ведь, наверное, тоже что-то делаешь, чтобы собраться и сконцентрироваться?

– …Да…

– Ну вот видишь. Я успокоил тебя?

– Немножко, – неуверенно протянул Валька, давая стянуть с себя куртку, – Я просто… у меня не получится поддерживать такой же порядок.

– Знаю, – усмехнулся Марк. – Я так-то не слепой. То, что ты свинтус, каких нужно ещё поискать, я понял уже давно.

Оскорбленный до самой глубины души, Валентин покраснел как помидор.

– Я не свинтус! У меня просто времени на уборку нет!

– Да-да. Я так сразу и понял. Пойдем есть. – Развернув беглеца за плечи, Марк подтолкнул его в сторону кухни.

Валентин пережевывал кусочек мяса и не мог оторвать глаз от стола – почему-то ему было стыдно, и он не мог найти в себе силы начать непринужденную беседу, а предатели-щеки пылали, как после мороза, и ему было понятно, что Марк просто сдерживается, чтоб не засмеяться.

– Валь, не парься.

– Ага… легко сказать да трудно сделать!

– Просто уборка – это не твое…

Валька поднял взгляд, а Марк, прикусив нижнюю губу, трясся от смеха.

– Совсем-совсем не твое! – На большее выдержки Марка уже не хватило, и он залился хохотом, а Валька сидел прямо, как спицу проглотив, и искал в своей голове, что бы такое язвительное нахалу ответить, однако, как назло, ничего не придумывалось. Вообще-то Валька задним умом был умный в таких ситуациях и после любых конфликтов только спустя какое-то время сочинял что-нибудь колкое и киснул еще неделю от досады, что не придумал свой гениальный ответ вовремя.

– Ладно, не злись, синьор-помидор… Хотя злись. Когда злишься, ты становишься таким милым!

Валька понял, что не дождется от своего мозга колких аргументов и блестящих речевых шпилек, потому, скрутив вторую за сегодняшний день морковку, принялся лупцевать смеющегося чистюлю.

Глава 13

Валька шел вдоль витрин магазинов, руку оттягивал пакет с непонятным барахлом, которое он скупил, оказавшись в новом торговом центре. Вообще Валя оказался тем еще барахольщиком, в нем проснулась слабость к Фикс Прайсу и ненужной ерунде оттуда. Оказываясь поблизости с этим чудо-магазином, Валентин Викторович, накинув капюшончик на голову, дабы не встретить знакомых (которые, не дай Бог, будут его отвлекать от очень важного процесса), заходил в магазин и пропадал… постигая дзен и достигая нирваны через копошение в разного рода дешевом барахле. Потом, набрав кучу всякой бесполезной ерунды, он, счастливый, нес это сначала на кассу, а потом вручал не такому счастливому от новых приобретений Марку, который не понимал, зачем ему набор прищепок, если всю одежду домработница относит в прачечную; зачем ему гель для душа «Дары востока» за 60 рублей, если он пользуется Тенги Мори за 2250, о чем Валя не знает и натирается им так же, как и гелем для душа. А с огромными кружками с идиотскими надписями, всевозможными расческами и абсолютно не стильными сувенирами для интерьера несчастный адвокат уже устал бороться… а точнее, прятать все это Валькино барахло, благо, тот быстро забывал, что он покупал. И Марк, прежде чем выбросить очередную ерунду, приобретенную его половинкой, прятал ее на несколько дней, и если Валя не проявлял беспокойства касательно исчезнувшей вещицы, то выкидывал ее в первую же мусорку на улице.

Правда Валя однажды его удивил: Марк, в очередной раз прихватив уродского вида мишку с сердечком, который должен был держать фотку (изображение любимой больницы, очевидно, потому что ничего дороже у Валентина, судя по всему, не было), спрятал ее в карман и, выйдя вместе с Валей на улицу, по пути в машину осторожно выкинул медведя в ближайшую урну. Но тут Валя вспомнил о том, что что-то забыл дома и, вернувшись за вещью, заметил в урне медведя… Марк до сих пор не мог себе объяснить, какого рожна Валя тогда заглянул в урну, и, главное, что он там, черт возьми, надеялся найти?!

– Боже, кто выбросил такого милашку?!

Увидев, что Валентин Викторович держит в руках, Марк еле сдержал ползущие на лоб брови вместе с глазами по пять рублей. Отвернувшись в другую сторону, он тихо выматерился, дав волю чувствам, и вновь повернулся к ничего не замечающему Вальке.

– У нас дома где-то такой же был, я покупал. Я нашел ему друга, будут вместе стоять… – Довольный Валя сидел на переднем сиденье рядом с Марком и крутил своего же медведя. – Наверное, это судьба… нашел свою половинку.

– Да уж… судьба… – протянул красный от гаммы чувств Марк. Как видно, судьба теперь такая у Марка – обрастать барахлом.

Позже Марку пришлось бежать в проклятущий магазин и покупать такого же медведя, иначе бы Валя понял, что его медведь пропал, а сложив два и два, догадался, кого конкретно он нашёл в урне и благодаря кому его мишутка там оказался. А за этим могла потянуться цепочка других воспоминаний о пропавших вещах, и вот этого бы принципиальный Валентин Викторович не стерпел.

Странно, что Марк прежде не замечал у Вали такой сентиментальности и любви к барахолкам, но объяснял Марк это тем, что раньше у парня было гораздо меньше времени на посещение магазинов, потому что шоппингу Валя предпочитал сон. Желательно без сновидений, чтоб как в бездну провалиться… без картинок и волнений, но, благодаря преданному слуге закона, Валю больше недели назад выдворили за пределы больницы под девизом «САМЫЙ ЛУЧШИЙ ВРАЧ – ЭТО ОТДОХНУВШИЙ ВРАЧ», и что ему делать в этом отпуске, было не ясно.