Страница 12 из 35
Дорогой Гарри,
Если ты не возражаешь, я посещу дом №4 на Тисовой улице в следующую пятницу, около 11 вечера, чтобы доставить тебя в Нору, куда ты был приглашен провести остаток летних каникул.
Если ты согласен, то я был бы также рад твоей помощи в одном вопросе, который я хотел бы решить по пути в Нору. Подробней об этом я скажу, когда увижу тебя.
Пожалуйста, пришли свой ответ этой совой. Надеюсь увидеть тебя в эту пятницу.
С уважением,
Альбус Дамблдор.
Выучив письмо наизусть, Гарри все равно продолжал перечитывать его каждые несколько минут, начиная с 7 часов этого вечера; тогда он впервые сел возле окна спальни, из которого была видна вся Тисовая улица. Гарри отослал назад свое «Согласен», как этого и хотел директор, и теперь все, что он мог сейчас поделать – это просто ждать. Либо Дамблдор придет, либо нет.
Гарри даже не стал собирать вещи. Все складывалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. Профессор Дамблдор приезжает, чтобы забрать его от Дурслей после двух утомительных недель, проведенных в их обществе. Он не мог избавиться от ощущения, что что-нибудь пойдет не так: затеряется его ответ на письмо Дамблдора, Дамблдору помешают забрать его, письмо могло быть вообще не от Дамблдора, а чей-нибудь шуткой или даже ловушкой. Гарри просто не был способен упаковать вещи, чтобы потом, разочаровавшись, распаковывать их снова. Единственное, что он сделал на всякий случай: надежно закрыл свою белую сову Буклю в клетке.
Минутная стрелка на часах достигла цифры «12» и, одновременно на улице погас фонарь.
Гарри сразу проснулся – внезапная темнота стала для него сигналом. Он спешно поправил свои очки и отодвинулся от стекла. Затем он снова прижал свой нос к окну и выжидающе посмотрел на тротуар. Высокая фигура в длинном, вздымающемся на ветру плаще двигалась по садовой дорожке.
Гарри подпрыгнул так, как будто его ударило током, сбил свой стул и начал хватать все, до чего мог дотянуться, с пола, и кидать это в чемодан. Как раз тогда, когда он через комнату кидал набор мантий, два учебника и пакет чипсов, в дверь позвонили. Внизу, в гостиной раздался крик дяди Вернона:
– Какого черта?! Кто еще так поздно трезвонит?
Гарри застыл с медным телескопом в одной руке и с парой кроссовок – в другой. Он совсем забыл предупредить Дурслей о визите Дамблдора. Чувствую легкую панику, постепенно перераставшую в смех, он перепрыгнул чемодан и рывком открыл дверь спальни как раз, чтобы услышать низкий голос:
– Добрый вечер. Вы, должно быть, Мистер Дурсль. Я думаю, Гарри предупредил вас о моем визите?
Гарри сбежал вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, но за несколько шагов до пола он внезапно остановился: большой жизненный опыт научил его держаться подальше от дяди, насколько это возможно. В дверном проеме, стоял высокий, худой старик с серебреными волосами и достававшей до пояса бородой. На его крючковатом носу взгромоздились очки в виде полумесяца, он был в длинном черном дорожном плаще и остроконечной шляпе. Вернон Дурсль, чьи усы несомненно были гуще и чернее Дамблдорских, и который носил чистую одежду, уставился на посетителя, не веря своим глазам.
– Судя по вашему поведению, Гарри не предупредил Вас, что я приду, – весело сказал Дамблдор. – Однако давайте представим, что вы по дружески пригласили меня в ваш дом. Неблагоразумно в такие опасные времена задерживать гостей в дверях.
Он энергично переступил через порог и закрыл за собой дверь.
– Давно я здесь не был, – сказал Дамблдор, поворачиваясь к Дяде Вернону. – И должен заметить, у вас тут симпатично.
Вернон Дурсль не ответил. Гарри мог поспорить, что скоро к нему вернется голос – вена, пульсирующая на виске у дяди, достигала опасной отметки – но, судя по всему, что-то в Дамблдоре временно лишило его пыла. Может, внезапное появление волшебника, но, скорее всего, Дядя Вернон почувствовал, что этого мужчину будет очень трудно запугать.
– Ах, добрый вечер, Гарри, – сказал Дамблдор, смотря на него сквозь свои очки с самым удовлетворенным выражением. – Превосходно, превосходно.
Эти слова, кажется, пробудили Дядю Вернона. Было ясно, что любой человек, посмотревший на Гарри со словами «превосходно», никогда не заслужит внимания Вернона Дурсля.
– Я бы не хотел казаться грубым, – начал он тоном, грозившим грубостью в каждом своем слоге.
– …да…но, к сожалению, ненамеренная грубость случается очень часто, – серьезно закончил предложение Дамблдор. – Лучше вообще ничего не говорить, мой добрый друг. Ах, а это, должно быть, Петунья.
Дверь кухни открылась, и в комнату вошла тетя Гарри, одетая в резиновые перчатки и домашний халат поверх ночной рубашки. Очевидно она, как обычно перед сном, натирала всю поверхность кухни до зеркального блеска. Ее лошадиное лицо выражало крайнее изумление.
– Альбус Дамблдор, – представился Дамблдор, когда Дядя Вернон не сумел начать свое наступление на гостя. – Конечно, мы уже встречались. Гарри подумал, что пришло время напомнить тете Петунье, что именно Дамблдор послал ей тогда взрывающееся письмо, но тетя Петунья так и не произнесла ни слова.
– А это, должно быть, ваш сын, Дадли?
Как раз в это мгновение Дадли поравнялся с дверью в гостиную. Его большая, белобрысая голова высовывалась из узкого воротника пижамы, и выглядела несколько растрепанной; открыв рот, он застыл в изумлении. Дамблдор подождал несколько секунд, очевидно, ожидая, что кто-нибудь из Дурслеев скажет хоть что-то, но так как обстановка становилось все напряженнее, улыбнулся.
– Давайте притворимся, что вы пригласили меня в вашу комнату для гостей…
Дадли отпрыгнул в бок, как только Дамблдор двинулся в его сторону. Гарри, все еще сжимая свой телескоп и кроссовки, преодолел последние пару ступенек и последовал за Дамблдором, который устроился в кресле возле огня и осматривал комнату с нескрываемым интересом. Надо отметить, что выглядел он весьма необычно для этого места.
– Разве… разве мы не уходим, сэр? – тревожно спросил Гарри.
– Да, несомненно, но есть несколько вещей, которые мы сперва должны обсудить, – сказал Дамблдор. – И я бы предпочел сделать это прямо сейчас. Мы еще немного воспользуемся гостеприимством твоих тети и дяди.