Вопреки

Ната прижалась к стене. Сердце бешено колотилось. Голова шла кругом. Руки жалко дрожали.

«Вот дура! Что же я делаю?» — бросилась закрывать на все замки окно она. Улеглась в постель, натянула на голову одеяло и зажмурилась.

«Спать!» — отдала себе приказ. Но сон не шел. Вместо сна по лицу катились потоком горячие слезы. Разбередил ей душу своим разговором Амир. Никогда раньше она не задумывалась о том, что в доме ребенка брошенные дети могут страдать. И впервые услышала из уст мужчины такие слова. А потом поцелуй этот. К чему ее целовать? Горько и смешно.

«Саша завтра вернется, и сразу же рвану домой! — продолжала злиться на себя Ната. — Не надо мне никакой любви. Куплю билет на самый ближайший рейс до Москвы, погуляю пару дней по столице, развеюсь, а потом во Владивосток полечу».

Сон все не шел. Так она и промучилась почти до рассвета. Под утро разозлилась на себя окончательно. Включила сотовый телефон, заказала билет до Москвы на следующий день. Только после этого смогла задремать.

***

Катя проснулась от шума за окном. Автоматические ворота джип хозяйский пропускали. А если джип приехал, значит… значит, Саша вернулся.

Сердце отчаянно забилось, застучало в висках. Катя подскочила с постели, бросилась в ванную комнату – хоть немного привести себя в порядок. Умылась, расчесала на скорую руку волосы. Почему-то вспомнилось, как она проспала утро в день их свадьбы, двадцать четвертого декабря. Все тогда примерно по тому же сценарию было. Только тогда она любимого мужа из командировки чеченской ждала, а теперь своего приговора ждет.

«А что, если не откупил меня Саша? — сжалось от страха сердце. — Если меня в тюрьму посадят в моем состоянии? Нет, ну после рождения ребенка Саше отдадут, конечно. Не оставят же нашу маленькую девочку вместе со мной отбывать срок за убийство. Саша не позволит. Он так ее просил у меня...»

Услышала, как хлопнула дверь спальни.

— Папа! Папа! — радостные возгласы сына.

А ей выходить из ванной комнаты страшно. Взглянула на себя в зеркало, сверкнула зелеными глазами. Надо идти.

Приоткрыла осторожно дверь и сразу в Сашиных объятиях оказалась.

Прижал он ее к себе крепко-крепко.

— Ну, здравствуй, родная, — прошептал.

Из глаз хлынули слезы.

— Катюша, ты что… Плачешь, что ли? — взяв ее за плечи и заглянув в глаза, испугался Ярцев.

— Угу… — неловко пробормотала она и продолжала давиться слезами.

— Да все хорошо же, Катя. Отдали нам нож, у Рината в багажнике лежит.

— Правда? — прошептала еле слышно она.

— Самая настоящая правда. Я вон тебе в честь этого еще одного ребенка привез.

— Ребенка?

Только сейчас Катя заметила на краю кровати большую картонную коробку. Подошла, заглянула осторожно внутрь, и заплаканное лицо осветила счастливая улыбка.

— Собачка… Ты привез мне щенка?

— Да, лабрадора. Ты же хотела лабрадора?

— Да.

— Саша, Сашенька, смотри, кого нам папа привез, — позвала сына Катерина. — У нас теперь будет собачка…

— Будет кому топтать твои грядки, — довольный произведенным эффектом, улыбнулся Ярцев. — У нее документы и даже паспорт есть.

— У нее? Это девочка? — вытаскивая щенка из коробки, удивилась Катя.

— Да. Ее зовут Герда.

— Герда? Какое милое имя… И какая у нас красивая малышка, — прижимая щенка к сердцу, счастливо вздохнула Катя.

Сашенька выбрался из постели, побежал к двери босиком.

— Ната, мама!

— Ну, иди, зови Нату, — заулыбались родители.

— Ната, папа! — раздавался в просторном холле детский голосок.

Катя посмотрела на мужа. Попыталась улыбнуться, но вместо этого к горлу подкатился ком и из глаз снова покатились слезы.

— Так, я смотрю, беременность у нас в самом разгаре, — притягивая ее к себе, поморщился Ярцев.

— Не знаю…я … я думала, что если тебе не удастся откупить меня от суда, то мне придется родить в тюрьме и… и…

— Катя, успокойся, — осторожно погладил ее по спине он. — Неужели ты думаешь, что я бы допустил такое? Да мне проще было бы весь приморский суд купить. Мы еще легко отделались. Алчность правит миром, Катюша. Любимые грехи дьявола всегда будут в почете. Люди любят две вещи – власть и деньги. В твоем случае это сыграло спасительную роль.

— И я теперь свободна? Мы можем вернуться домой? — недоверчиво посмотрела на него она.