Страница 50 из 108
Горели ковры. Полыхало пролитое на мрамор жертвенное масло. Сверху падали обугленные трупики птиц, случайно залетевших под купол. Несколько стрел вонзилось в грудь Свентовита.
Инегельд не шел, он, казалось, летал над местом схватки, и если бы стоны, крики и лязг оружия вдруг заглушила бы музыка – можно было подумать, что он танцует с мечом в каждой руке. И рук у него не две, а целых восемь… Всюду, где пролегал его путь, корчились враги, кто без кисти, кто с перерубленным хребтом, у иного через все лицо багровела кровью рана. Много раз даны пытались разделаться с неуязвимым бойцом, но всякий раз их встречал веер клинков, несущих смерть и увечия.
Наконец, сквозь единственные не затворенные врата святилища в залу ворвались Ингвар, Ратич и еще человек тридцать.
Сеча сразу приняла иной оборот.
Меч в руке Ингвара, словно почувствовав кровь, повел руга за собой в самую гущу схватки. Никто не мог ему противостоять.
Сначала в руках подоспевших на выручку ругов заговорили луки, их стрелы пропели данам за упокой – христианам и смерть христианская – за веру, Бога и кесаря.
Зажатые с обеих сторон даны отчаянно сопротивлялись. Но их ряды быстро таяли усилиями Инегельда и побратимов. Вскоре из всего вражеского отряда осталось пять или шесть воинов, которые внешне мало походили на викингов.
– Вот и они! – шевельнулось подсознание Ингвара.
Игорь узнал противников. Да, не то, что узнал, просто ощутил всей кожей адскую сущность людей, скрывших свои лица под кошмарными Масками, будто бы вывернутыми наизнанку.
Но противники тоже не бездействовали. Окруженные, они двигались куда быстрее, чем в начале боя, не опасаясь поранить своих. Два демона кинулись на Ингвара, пытаясь насадить его на острие своих коротких копий. Один тут же упал, в каждой глазнице его торчало по стреле. Со вторым пришлось повозиться.
Оставшаяся пятерка атаковала параситов, вставших стеной меж ними и волхвами. Вид демонов был столь ужасен, а жрецы столь утомлены, что это стремление Масок принесло им успех.
Прорубив передние ряды служителей Храма, нырнув под последний, одно из чудовищ очутилось рядом с Любомудром и со всего размаха всадило ему в грудь меч.
Вальдс плеснул на гада кипящее масло. Параситы повалили врага на пол и принялись душить. Маска взревела, рванулась и раскидала их, да подбежавший Ингвар насадил его на клинок, и, не мешкая, отпихнул ногой.
Вражина рухнул на пол, где слились воедино пот, грязь и кровь.
Ингвар перескочил на него и кинулся на оставшихся уродов…
Меч Велеса, описав дугу, вспорол брюхо одному, рассек ляжку второму и перерубил кисть третьему, последнему из видимых оборотней. Секира Ратича довершила работу. И без того обезображенные враги повалились к ногам победителей.
Но черное дело было ими исполнено. И Любомудр упал на руки подхватившего его Инегельда.
– Это все, Инегельд! Я наконец совершу великое чудо… Люди! – прохрипел умирающий волхв. – Передаю свой жезл Иггволоду-Инегельду, сыну Ругивлада Новгородца, слуге буйного Велеса. Отныне он поведет вас… Отмсти за нас! Отмсти, Инегельд!
– Прощай, Брат! Ты свершил свое Чудо! – прошептал Вальдс.
– Верцин! Верцин! Помни о том, кто отворил Алатырь… – раздались похожие на бред слова Любомудра. – Где Ингвар! Подойди, мой мальчик! Прими сию книгу, наследник волхвов! Пусть вечным светильником будет она в наступающей Тьме.
Но не успел Игорь и коснуться теплого окровавленного древа, как старый волхв испустил дух.
– К оружию, братья! – то был Сигур, появившийся в дверях. За его спиной угадывались очертания белоснежного скакуна. – Они начали высадку. У подножия Холма кипит бой, город горит. Дан с Запада штурмует цитадель.
– Жив ли Лютобор?
Сигур не услышал, а скорее почувствовал этот немой вопрос:
– Князь приказал прорываться к берегу и постараться отбить у врага его корабли.
– А как же люди в крепости? – спросил Сев.
– Будем живы – мы их не бросим!
– Но здесь наши кумиры! Здесь наши Боги! Это земля пращуров наших! – возразил Всеслав. – Что скажешь, Инегельд? Слово за тобой!
Заметив в руке у молодого скальда жезл власти, Cигур склонился пред ним в низком поклоне.
Инегельд нисколько не смущенный таким почтительным обращением, словно властвовал всю жизнь, кивнул ему:
– Делай, что велел Лютобор. Волхвы останутся и продолжат ритуал, – брат князя еще раз поклонился и вышел.
– Ингвар, и ты, Сев – возвращайтесь на корабль Златоуса, не мешкайте – он ждет. Сберегите доверенную вам реликвию.
– Если ты и в самом деле жрец Велеса – посмотри на мое оружие, Инегельд! – сказал Ингвар.
– Ведаю и это… – просто ответил тот. – Тебе было сказано Им: «Я буду следить…»
– Тогда ты знаешь, мне надо уплатить должок! – Игорь погладил рукоять меча.
Наступило молчание. Наконец, новый Верховный Жрец молвил:
– Если бы я даже попытался тебя удержать – твое молодое сердце вряд ли послушалось бы голоса разума.
– Как раз наоборот! Мой разум говорит, что сегодня этот меч отпоет по Датчанину тризну! – возразил Игорь, и Ингвар согласился с ним на этот раз.
– Я тоже с тобой, Ингвар! – откликнулся Ратич.
– Инегельд, где Светлана? – почти прошептал Сев.
– Я найду ее, во что бы то ни стало! Уходи, Всеволод. Уводи людей. Спасайте книгу! Боги вещают мне, нам еще суждено встретиться. Я прошу! Я приказываю! – заключил Инегельд, затем он обернулся к волхвам.
Верцин сидел на ступенях у золотого жертвенника, поперек которого лежал Радивед, сжимая обеими руками широкий нож, торчавший у него чуть ниже груди.
Вальдс наблюдал за схваткой у кораблей сквозь узкую бойницу окна. Впрочем, его мучило совсем другое. Три горьких дня. Три проклятых дня. Еще недавно он корпел над дощечками в святилище Велеса, что под Стопенькамнем. Еще недавно вел ученый спор с Верцином о вечном противоборстве Черного с Белым владык. Ныне все изменилось.
– Мы не справимся втроем! Нам и пожар-то потушить не по силам! – тихо молвил Верцин.
– Надежда – лучшая помощница в несчастье! Пусть уходят… – ответил Инегельд. – Так всегда. Беспомощные в малом, сильные в великом. Мы можем двигать магией горы, но не в силах запалить словом лучину.