Кровь лета (ЛП)

— Необязательно слушать певцов вживую, чтобы полюбить их музыку, Ним.

— Ладно. Какая разница, — взмахнула я руками, решительно двинувшись к стеклянной двери. — Выметайся.

— Тебе нравятся «Квин»?

— Ну разумеется, нравятся, как всем, кто способен слышать!

Он прислонился к кухонному островку.

— А как насчет… «Third Eye Blind»?

Вот это пришло чуть точнее по адресу. Не из-за того, что они были андеграундной группой, — я раз шесть ходила на их концерты и на протяжении нескольких лет страдала от безудержной влюбленности в Стефана Дженкинса… Что? Не нравится — подайте на меня в суд!

Прищурившись, я скрестила руки на груди и спросила:

— А тебе нравятся «Third Eye Blind»?

— Не знаю. А должны?

Бен усмехнулся, когда я, закатив глаза, дошла до двери и раздраженно распахнула ее, намекая что ему пора выметаться. Здесь ему не свидание! Я не хожу на свидания с семнадцатилетними сопляками!

К счастью, малец свалил во двор восвояси. Я вышла следом, потому что у меня был ключ, и мне полагалось отпереть ему калитку. Улыбаясь, Бен дожидался меня у подножия ступенек. Его темные глаза были устремлены на бассейн.

— Ну, выглядит неплохо, — прокомментировал он и обернулся, глядя, как я спускаюсь. — Голубенько.

— Ага, это так. Спасибо.

На улице стояла чертовская жара. Мне не терпелось вернуться под крышу, к своему кондиционеру.

Я взялась за замок, чувствуя себя немного нервно, потому что Бен встал едва ли в шаге от меня, не переставая жевать жвачку. В зелени жужжали цикады. Это была та странная натянутая тишина, которая всегда предшествует плохой части фильмов ужасов, и что-то бессознательное во мне насторожилось. Вдруг этот психопат вздумает убить парнишку? Вдруг он рассвирепеет, если заметит, что Бен околачивается поблизости от меня?

Нет. Это глупо. Совсем не соответствует его профилю.

Я сняла замок, и Бен вышел за изгородь, а я поспешила обратно. Дверь я закрыла, но не заперла — на случай, если ему захочется попить. Лея не обрадуется, если ее сыночек свалится у меня перед домом с тепловым ударом.

Под рев заведенной газонокосилки я залезла в холодильник проверить, если ли там кубики льда и минералка. Он по-прежнему казался болезненно пустым — жалкое свидетельство того, что я живу одна и не имею друзей. Со вздохом я открыла приложение доставки продуктов — может, приготовить сегодня жаркое и слегка опохмелиться? Если следовать букве закона, я не при исполнении.

В новом модном холодильнике наличествовал встроенный автомат для льда и воды. Я наполнила себе стакан и с минуту прохаживалась по кухне, раздумывая, подняться ли наверх, чтобы поизучать материал в кабинете, или подождать, пока Бен закончит. Надо будет запереть калитку. Кроме того, не хочу, чтобы парень вваливался ко мне, как к себе домой, и доводил меня до ручки.

Я ходила, ходила — и приподнялась на носки, чтобы выглянуть в окно.

Опять он без футболки. Но на улице за тридцать, так что это имело смысл. Только мне снова стало неловко и неприятно смотреть.

Я отставила стакан и, нахмурившись, потянулась выше, наблюдая, куда он идет. Почти вся лужайка во дворе была подстрижена. Бен явно потел, и я не сомневалась, что после он непременно запрыгнет в бассейн, а затем попытается ввалиться ко мне, чтобы поиздеваться, когда я велю ему уматывать отсюда.

Ох, ну и славное дитятко свалилось мне на голову… Он был подростком до мозга костей, но… это нормально, потому что в душе он все еще оставался ребенком — и должен был быть им.

И все же я медлила. Я смотрела на него, часы отсчитывали долгие минуты, и две плавно переходили в три. Широкая спина была загорелой, и он носил черные трусы, резинку которых я могла наблюдать торчащей из шорт. В плечах косая сажень. Черные вихры скручены в пучок. Он слушал музыку в этих популярных нынче беспроводных наушниках. Беззаботно подпевая песне, свернул, приступая к оставшейся части лужайки, а я не отрывала от него глаз. Мой блуждающий взгляд опустился на его грудь, его живот…

Я резко отскочила от окна.

Все! Все! Я потерла солнечное сплетение, уткнувшись взглядом в плиту, внезапно пораженная осознанием, что я пялилась на парнишку уже добрых десять минут. Как так?..

После двухминутного ступора я набрала номер Хана, задернув все занавески, чтобы мои мерзкие педофильские глаза не заставляли меня пускать слюни на тинейджера. Гудки все тянулись и тянулись, и меня передернуло. Да что со мной творится?

— Что случилось? — раздался голос моего начальника.

— Хан… Мне нужно выйти из дома. У меня начинается клаустрофобия.

— Ты шутишь? — хмыкнул он, последовала пауза и щелчки клавиатуры. — Я могу выделить людей, чтобы они проводили тебя по улице, но не в помещениях, велик риск засветиться. Неплохой идеей будет захватить с собой пистолет.

— Да что ты! — огрызнулась я.

Я была сама себе противна. Ускорила шаг, растирая сжавшуюся грудь. Мне жизненно необходимо сходить в бар и подцепить кого-то моего возраста.

Хан свистнул, прищелкнув языком.

— Да-а, похоже, тебя там действительно штырит. Бен уже пришел стричь газон?

О боже. Я отключилась от разговора.

Вскоре газонокосилка замолкла. Я опрокинула бокал «Москато» и заскрипела зубами. Нет, дело не в том, что мне не удавалось себя контролировать, — я чувствовала, что он прозревал мои мысли насквозь, потому что все было написано у меня на лице. Бен был восприимчивым пареньком. Дерзким, наглым и проницательным.

Дверь открылась, и в дом заглянула черноволосая голова. Бен одарил меня знакомой ухмылкой.

— Позвольте испросить дозволения войти?

— С каких пор это тебя волнует… Но входи.

Бен вошел в кухню, весь в поту, как в дешевом бульварном романе, и я почесала шею, вперив глаза в потолок. Дверь захлопнулась, и он налил себе стакан воды.

— Ну и жарища!

— Ага.

— Ты вообще собираешься пользоваться бассейном?

Я пожала плечами, разглядывая потолок. А трещины действительно были.

— Возможно.

Бен наполнил стакан второй раз, а потом и третий. Хлопнула дверца посудомойки, и он размялся — я услышала, как где-то в его теле хрустнули кости.

— У тебя телефон с собой? — спросил вдруг он.

— …Нет.

Я стремительно обернулась — Бен одним махом преодолел расстояние между нами и схватил меня за талию, чтобы, как одурелый, закружить. Я заорала, задергала ногами. Он чуть не выронил меня, истерически гогоча, пока я махала руками, пытаясь въехать ему по ребрам. За что мне это, Господи?!.. Я не хочу причинять ему боль, но пусть отпустит меня, мать его!

— Ты, гребаный!.. — Я осеклась, не в состоянии вывернуться из его рук, прижатая спиной к его груди. Бен понес меня к двери. — Я прибью тебя нахрен!

— Тебе не выйти сухой из воды, Ним.

Бен вытащил меня во двор, спустился по ступенькам и сбросил меня на траву. Мне стоило перегруппироваться, ответить ему, но… но Бен был всего лишь безмозглым ребенком, и я не желала ему навредить!

— Прекрати! — прошипела я, быстро перекатившись, чтобы попытаться встать, но он без труда сграбастал меня за талию снова. — Я, твою мать, больше не шучу!

— Я, твою мать, больше не шучу! — передразнил меня Бен издевательски-тонким голоском. Продолжая ржать, он поволок меня к бассейну. — Я прибью тебя нахрен! Откуда у тебя такой грязный рот, Ним?

Он оказался чертовски сильным! Я цеплялась за его руки, пытаясь оторвать их от своей талии, но это нисколько не помогало… Толстая кожа, к тому же я не хотела его оцарапать… Ведь в конечном счете ему просто взбрело в голову кинуть меня в бассейн, а не швырнуть на землю и изнасиловать.

Развязка наступила быстро. Бен драматически размахнулся мною и разжал руки, позволив мне с визгом полететь задницей в ледяную воду.

На долю секунду меня охватил панический ужас. От хлорки резануло глаза, мне померещилось, что я тону. Стены смыкались. Я открыла рот, захлебываясь водой, и потянулась к поверхности. Стук сердца отдавался в ушах. Где-то рядом в воду прыгнул Бен. Но я не видела его. Я не увижу его, если он явится убить меня.