Кровь лета (ЛП)

— Я не вампир! — Я принялась раздраженно отряхиваться от пыли, все явственнее сознавая, что перед мной заурядный надоедливый подросток. — И не вздумай больше шастать по моему дому в таком виде! Заранее спасибо!

— Мой косяк. Мама говорила про твой бассейн так, будто у тебя тут всплыл труп.

Перед моими глазами вспыхнули непрошеные образы, которые удалось развеять, быстро потерев глаза. Бен подкинул таблетки и запустил одну через лужайку — она бултыхнулась в бассейн — и довольно улыбнулся, щелкая жвачкой. Я постаралась переложить руки так, чтобы он не мог заглядывать мне в вырез.

— На уик-энд я займусь газоном, — он размял плечи и прищурился, прицеливаясь в бассейн второй таблеткой. — Трава еще не слишком высокая. Выгорит.

— Спасибо. Больше не вламывайся в мой дом, пожалуйста.

— А если я вытру пол? У тебя было такое лицо!

— Я надеру тебе задницу.

Бен разразился хохотом и, качая головой, побрел к бассейну — спиной вперед. Он самодовольно лыбился, но все же оглядывался, чтобы не навернуться и не сесть в лужу из-за собственного тщеславия.

— Как скажешь, Ним!

— Не смей меня так называть, ты, мелкий засранец!

Он с воем согнулся, обхватив живот, и меня передернуло от раздражения. Однако, вместе с тем, внутри что-то дрогнуло, потому что напомнило о мальчишках в начальной школе, которые дергали меня за хвост, чтобы привлечь мое внимание. Он просто дразнил меня.

Бен с плеском нырнул в воду — я поджала губы, подавленная и сбитая с толку, так как впервые в жизни мне пришлось словесно обозначать с кем-то необходимую границу. Но он не имел права говорить со мной, как со своей шестнадцатилетней подружкой! Я здесь взрослая. Я взрослая, зрелая женщина. Это ему полагается робеть рядом со мной.

Но он отнюдь не робел, а я сопротивлялась неловкому желанию улыбнуться. Личные границы, Рей, помни. Личные границы.

========== Часть 3 ==========

Мои выходные состояли из анализа чудовищных в своей сути картин, написания к ним заметок, расхаживанию по кабинету в перерывах и сладкого вкуса игристого «Москато». Таков был мой типичный уик-энд. Я не принадлежала к числу любителей долгих прогулок и шумных вечеринок — в сущности, работа поглощала все мое время, потому что я была преисполнена решимости очистить улицы от грязи.

Чем дольше я работала над делом Потрошителя, тем сильнее оно вторгалось в мою жизнь. Бывали ночи, когда мне снились невыносимые кошмары — в них я преследовала женщин с ножом, — и я боялась, что это он вложил в меня эти сны, всунул их в мое сознание. Естественное, это был бред собачий, и я не никому о них не рассказывала, даже Хану. Меня бы полностью отстранили от дела, и тогда я потеряла бы шанс найти его.

Я сидела у окна и грызла ногти. Кажется, я становилась одержима этим парнем. Все стало гораздо хуже, когда я обнаружила письмо, подсунутое под мою дверь: написанное от руки, намеренно неровным почерком. Мне приходилось изучать письма разных серийных убийц, но ни одно не принесло пользы в моем деле — он никогда не присылал писем. Точнее, прислал, лишь одно, которое теперь приобщили к доказательной базе… Но я помнила его.

«Я тебя вижу. :) Я хочу увидеть тебя изнутри».

Лаконичное. Леденящее душу.

Это медленно сводило меня с ума. Я хотела вернуться в свою квартиру. Мне не давало покоя, почему он выбрал именно меня, ведь я не слишком подходила под его профиль. Ему нравилось убивать матерей, а мне было уже за тридцать, я не была ни матерью, ни замужем.

Всю мою жизнь перевернул психопат с особым талантом к жестокости, и ему каким-то образом удавалось подчищать за собой. В большинстве своем они никогда не делали этого, когда разделывали людей на куски, чтобы поиграть с телом. Даже Убийца из Золотого штата, серийный насильник, никогда не задерживался на месте преступления. Остальные: Гейси, Фиш, БТК, даже Тед мать его Банди, — в конце концов каждый из них оступился.

Оступится и он тоже. К несчастью, как все прочие, перед этим он может успеть оставить за собой длинную вереницу трупов.

В дверь затрезвонили. Нахмурившись, я вышла из кабинета в своих уже привычных джинсах с футболкой и спустилась проверить, кто это вздумал меня навестить.

Я выглянула в окошко рядом с дверью. Снаружи, сунув руки в карманы, стоял Бен — он насвистывал и таращился по сторонам в ожидании. И, слава яйцам, сегодня на нем была хоть какая-то верхняя одежда, пусть даже это старая футболка с «Рамоунз».

Я заморгала и посмотрела вниз. На мне тоже была футболка с «Рамоунз».

Он широко улыбнулся мне, когда я открыла дверь. Прошло несколько дней с тех пор, как Бен привел в порядок мой бассейн, нынче радовавший сине-голубым цветом, а не тоскливо-зеленым, и я ждала, когда он подстрижет газон. Я поприветствовала его ответной улыбкой с порога. Больше он ни за что на свете не войдет в мой дом. Мало ли, вдруг заметит камеры?

— Приветик, Ним, — Бен щелкнул жвачкой. И махнул в сторону двора. — Шел косить, но у тебя замок на заборе.

— Ах, вот дерьмо. Подожди.

Я повернулась за ключами, чтобы пошарить в вазочке на боковом столике, где лежали ключи. Замок на калитке не помешает кому-то через нее перепрыгнуть, но, по крайней мере, послужит хоть каким-то препятствием. Вдруг у него нога сломана после трудов непрестанных.

Я обернулась, выцепив ключ, и врезалась прямо в Бена. Он заржал, как осел, а я, выдохнув невнятное проклятье, оттолкнула его, чисто инстинктивно. Господи Иисусе, ну что с ним не так?!

— Прекрати это делать! — рявкнула я. Пистолета при мне не было, я не имела привычки слетать с катушек по поводу и без, но… — Иначе я сделаю тебе больно.

— Прекрати это делать! — передразнил Бен меня, издевательски-тонким голоском. Пинком захлопнув за собой дверь, он прошествовал через мою гостиную. — Миленько тут, Ним. Как в отеле.

Что он себе…

Исполненная негодования, я бросилась за ним, но он и бровью не повел. Насвистывая, наглый тинейджер разглядывал мой диван, каминную полку — мелодичный свист прервался лишь у книжного шкафа. Бен потрогал корешки и вытащил томик «Доводов рассудка» первого издания, который я нашла на гаражной распродаже. Да-да, первого издания. И всего за десять баксов.

— Прикольно, — Бен быстро пролистнул страницы. — Скучная книжонка. Нас заставляли читать похожую тягомотину, «Гордость и предубеждение», на уроке.

Я выхватила томик у него из рук. Юнец, с прежней улыбкой пощелкивая жвачкой, направился в коридор, обшаривая взглядом стены и пол.

— Я же просила тебя не являться сюда в таком виде! — Уже собравшись впихнуть книгу обратно на полку, я помедлила и осторожно убрала ее, только потом поспешив за Беном. — Иди через двор или не приходи вовсе, если не способен вести себя прилично!

— Стены проседают.

Он приложил ладонь к стене и повел по ней, неторопливо шагая к кухне. Стеклянная дверь во двор была заперта, жалюзи закрыты, шторы опущены, и я запоздало осознала, что со стороны это выглядит так, будто я — сбрендившая затворница. Но что мне оставалось делать? Я не могла рисковать, допустить, чтобы серийный убийца проник в мой дом.

Бен медленно повернулся, осматриваясь вокруг, и встал посреди кухни. Держа руки в карманах, он хмуро поднял лицо к потолку.

— Папа знает, как такое ремонтировать, — задумчиво проговорил он. И прищурился. — В потолке тоже трещины. Сколько ты заплатила за этот дом, Ним?

Я впала в ступор. Вот дерьмо! Дерьмо, дерьмо, дерьмо…

— Три… триста тысяч, — выдавила я, хотя могло показаться, что я скорее спрашиваю, чем отвечаю.

— Хех. С мамы стрясли, по-моему, сотен пять, — улыбнулся мне Бен и пожал плечами. — Думаю, тебе дали скидку, потому что он вот-вот развалится.

— Ха-ха. Очень смешно.

Он продолжал улыбаться. И поднял брови.

— Крутая футболка. Ты что, шпионишь за мной?

— Нет. Во времена «Рамоунз» тебя еще в проекте не было. Они уже умерли, когда ты родился.

Бен наклонил голову вправо, весь из себя самодовольный тинейджер, под стать качкам из старшей школы. Такие ребята никогда не обращали на меня внимания, и теперь мне странно льстил интерес Бена. Странно. И как будто исподволь. Впрочем, я не собиралась вдаваться в подобные размышления, важнее припомнить и спросить у Хана, может ли кто последить за мной, чтобы я могла прогуляться.