Кровь лета (ЛП)

Бен схватил меня за руку и приподнял.

Голова кружилась так, что я вцепилась в него, еле доставая носками до дна. А Бен хохотал. Его ручищи лежали на моей талии — он увлекал нас в глубокую воду, а мои дрожащие руки сжимали его тинейджерские плечи.

Опомнившись, я отпрянула, словно обжегшись о его кожу.

— Бен… — попыталась вдохнуть я. — Отпусти меня, ты, несносный…

— Ладно.

Он разжал руки, а я с захлебнувшимся вскриком погрузилась обратно в воду и уже сама ошеломленно впилась в его плечи, позволяя вытянуть меня к воздуху.

На этот раз ладони Бена скользнули ниже, устроившись на моих бедрах. Откровенно ухмыляясь, он наблюдал за моими попытками отдышаться. Я распласталась на его груди — твердой и до смешного широкой… С чем не поспоришь, он действительно вылитый полузащитник… Я обхватила его ногами, отрешенно понимая, что оказалась в опасной близи от его паха.

Я покосилась на забор, разделявший наши с Леей дворы. Она может запросто заглянуть сюда и увидеть, как я обжимаюсь в бассейне с ее сыном-тинейджером. Меня увезут прямиком в тюрьму. Прощай, полицейский жетон, прощай, жизнь, привет вам, десять лет общего режима.

Я сглотнула и уперлась в его грудь.

— Хватит, твоя мать устроит мне взбучку! Просто… отпусти!

— Отпусти, Бен! — Его пародия на мой голос вышла ужасной, и я начинала уставать от происходящего. Юнец плавал на глубине, и мы бултыхались в воде по губы. — Мамы нет в городе, Ним. Мы можем резвиться, как две рыбки, — фыркнул он, откашливаясь от воды. — Или мокрые кошки.

— Я плаваю прекрасно! Но я не могу это делать, когда меня берут и бросают сюда!

Темные глаза Бена блестели на солнце, черные волосы были прилизаны назад, как всегда при плавании. Он засмеялся под водой, пуская пузырьки.

— Вечером у меня клуб в школе, — сообщил он. — Эх, нет времени заниматься тем, чем мне хочется.

Бен убрал руку с моего бедра, но не успела я обрадоваться свободе, как он притиснул меня к стене бедрами, схватившись за бортик бассейна. Мурлыкая песенку под нос, словно в происходящем не было ничего такого, он сжал мой подбородок. Я только моргнула, из горла не успело вырваться ни писка — Бен поцеловал меня прямо в губы, и я подавилась вкусом хлорки и мяты.

От шока голова пошла кругом, мне удалось даже оттолкнуть его на краткий миг, на что Бен грубо приник ко мне обратно. Он целовал меня, просовывая язык мне в рот, как свойственно нетерпеливым подросткам, а я хлопала глазами, силясь его отодвинуть. Его глаза были закрыты, и пальцы на шее разжались, чтобы обхватить мою щеку. Стрекот цикад резал слух. Меня самозабвенно целовал тинейджер.

Я влепила ему пощечину со всей силы, насколько смогла размахнуться. Бен застонал, его вес перестал давить на меня, поэтому я ухватилась за шанс выкарабкаться из бассейна. Вытянув себя на бетон и исцарапав все колени, я рванула напрямик к дому. Еще никогда в жизни меня так не унижали!

В спину мне летел смех.

— Брось ты, Ним! — Вода заплескалась — он вылез вслед за мной. — Ну, брось, не убегай! Я же просто прикалываюсь!

На этот раз я не буду церемониться, покажу ему, что да как! Я распахнула стеклянную дверь, нарочито замешкалась, и, когда почувствовала за спиной чужое присутствие, резко развернулась, чтобы врезать кулаком ему в живот.

Бен засипел, сгибаясь пополам, и тяжело привалился к дверному косяку. На долю мгновения я вспомнила, что он просто ребенок, и поцеловал меня тоже, возможно, потому, что он просто тупой ребенок, но я не собиралась терпеть, как меня по-скотски зажимают в углу! Пусть думает, дурак, перед тем, как целовать взрослую женщину!

Я прищурилась и скрылась в доме, запирая за собой дверь. Я опустила жалюзи, задернула шторы и побежала наверх, к себе в ванную.

Меня накрыли отвращение и ужас, я отталкивала подспудный трепет чего-то запретного, риска, что нас застанут. Неряшливый, до небес самоуверенный, семнадцатилетний — и он захотел целоваться со мной. У всех на виду. У него были мягкие губы — влажные от воды, соленые от пота и очень-очень мягкие.

Кто-нибудь мог наблюдать за этим безумием на гребаных камерах.

Словно в непрекращающемся кошмаре, я слонялась по дому, мокрая до нитки, разворачивая все камеры, которые могла найти, чтобы они не поймали меня, истекающую слюнями на подростка. Я не успокоилась, пока не отыскала их все. Зазвонил телефон — меня вызывал Хан, — но я уже вернулась в ванную, чтобы переодеться в сухое.

Я свалю из этого дома. Я свалю — и буду пить, пить и пить.

========== Часть 4 ==========

Ладно-ладно. Я не имела права напиваться. Но меня слегка отпустило, когда я переместилась в бар, в окружение людей моего возраста, подальше от наглых нетерпеливых губ и капающей на пол воды из бассейна

Боже!.. Я — растлительница! Меня покажут в вечернем выпуске, и Хан убьет меня собственными руками.

Он перезвонил, очевидно, чтобы узнать причину, по которой я повернула все камеры и убежала из дома. Я ответила «Алло» ровным голосом, смея надеяться, что он позвонил не потому, что увидел, как я целуюсь взасос с его сыном.

— Разрази тебя гром, Ниима! — гаркнул он. — Какого хрена ты творишь?!

— Прости. Мне нужно выпить.

— Ну и какого хрена?! Мне пришлось срывать человека, чтобы он несся за тобой, и мы все уже подумали, что он… — Хан прервался, чтобы сдержать готовую вырваться у него гневную тираду. — Последним, кого я видел там, был Бен. Он выкинул какую-нибудь глупость?

— Нет… Нет. Я просто разнервничалась. Тяжело сидеть в этом проклятом доме сутками напролет.

Хан понимающе хмыкнул.

— Ладно. Выпей, что хотела, и шуруй домой, пока этот псих не разнюхал, где ты. И не смейте повторять подобный финт, детектив.

В трубке раздались гудки.

Я убрала телефон и поднесла к губам виски. Бар был тесноват, кроме меня, здесь сидела еще парочка лузеров. Все было, как положено: одинокий детектив выпивал в одиночестве, бармен болтал с кем-то более интересным. Ничего, только пропущу бокальчик.

Я старалась не думать о том, как сын моего начальника целовал меня в бассейне, но эта навязчивая мысль не желала убираться из моей головы и — единственная — упорно вертелась у меня на уме. Почему? Не знаю. Вероятно, все просто: он — глупый мальчишка-тинейджер, на которого мне и смотреть не положено.

Я оглядела темный бар, увидела нескольких мужчин средних лет — и никого, с кем, даже с натяжкой, хотелось бы переспать. Все равно это ничего не исправит. Я — растлительница. Можно только добавить это в список проблем перед предстоящим визитом к мозгоправу.

Вскоре у меня кончился виски. Я заказала еще и медленно смаковала пойло, чтобы растянуть его подольше. Если я тяпну лишнего, то буду навеселе, что в моем положении слишком рискованно. К тому же еще не вечер, чтобы предаваться пьянству.

— Трубочку, мадам?

Ко мне, протирая бокал, обращался бармен. Хм, выглядел он явно старше меня, но вполне симпатично, чего я не заметила сразу. Я помолчала и прошлась взглядом по его круглому, сужающемуся к подбородку лицу и черным вьющимся волосам. Задумчиво наклонила голову набок. М-м… По-своему он весьма горяч.

— Нет, — пожала плечами я. — Люблю потягивать.

— Вот как, — улыбнулся он, убирая бокал. — Что ж, проветриваетесь здесь, миссис?..

— Рей — и я мисс, мистер?..

— Дэмерон. По.

У нас завязался разговор. По служил в армии, не так давно, получив серьезное ранение, вернулся из Ирака и выкупил этот бар у старого друга семьи. После третьего бокала виски я поняла, что нахожу его еще привлекательнее, чем вначале, и, когда бар опустел, мы остались пить вдвоем. Пожалуй, это был первый вечер за целую вечность, когда я искренне хохотала.

— Ты шутишь!

— Если бы, — По скрипнул зубами, отодвинув рюмку текилы. Его темные глаза на миг остановились. — Выпрыгнуть из самолета и угодить в челюсти акуле… Во флоте о таком слыхом не слыхивали, и в итоге меня демобилизовали по медпоказаниям.

— Это какой-то бред, — я сжала губы, силясь подавить смех. — Прости, но это правда звучит как бред.