Coagulopathies (ЛП)

— Что не так? — шепчет Рен. Он целует меня в висок, и губы скользят по коже. — Ты уже скоро?

Я киваю, стиснув зубы. Только не клыки. Пожалуйста, никаких клыков.

Профессор Рен принимается ворковать. Он снова целует мое горло, одной рукой ухватившись за изголовье кровати, а пальцы другой стискивают мои волосы. Он тянет, мягко, заставляя выгибаться ему навстречу и всхлипывать от возбуждения. От поцелуев и от его мягкого воркования меня будто уносит, но, когда он дергает меня за волосы, боль возвращает обратно, выводя из оцепенения. Нет нет нет… мне нравится быть расслабленной… то, как мне спокойно.

— Умоляй меня, — выдыхает он у моего горла. Его огромное тело тут же вздрагивает после этих слов, как будто он только что произнес что-то немыслимое.

Альфа во мне практически отключилась, но сама мысль о том, что я буду умолять Омегу, вызывает в ней некоторое раздражение. Я облизываю губы, шепча “пожалуйста” так быстро, как могу. У меня щеки горят. Это звучит так… шлюховато. Кошмарно.

Но моего Омегу это вообще не беспокоит. Он целует меня в уголок рта, бормоча снова.

— Вот так. Продолжай.

— … пожалуйста, — шепчу я, уже не столько спрашивая, сколько утверждая.

Профессор Рен впивается поцелуем в мою нижнюю губу, терзая ее зубами. Я встречаюсь с его темными полуприкрытыми глазами, и сердце подпрыгивает в горле.

— Еще раз, — воркует он.

Его низкий голос заставляет все мое тело дрожать, и я скулю, ужасно расстроенная и раздраженная. Напряжение невыносимо, и то, как Рен медленно трется о меня, вжимаясь бедрами, делает его еще более нестерпимым.

— Хорошая девочка. Очень хорошая, — его пальцы скользят по моей челюсти гладя, а затем стискивают, и взгляд встречается с моим. — Ты же будешь маленькой послушной Альфой, да?

Я просто киваю, и он кивает в ответ, слегка улыбаясь. Боже, я хочу дотронуться до его волос. Он дрочит о меня так что… это же нормально потрогать его волосы, да?

Профессор Рен ускоряет движения, уткнувшись лицом в мою шею, так что я решаюсь. И запускаю пальцы в его волосы, а они на ощупь оказываются такими же мягкими, как я и представляла. И он ничего не говорит, когда я распускаю его дурацкий пучок. Только дышит все чаще и сильнее, обжигая кожу на изгибе шеи, а зубы терзают мое плечо.

Мои собственные зубы тоже так близко к его шее, ужасно заманчиво, и я решаюсь пару раз прикусить его, больше из любопытства, а не впиваясь изо всех сил. Но с этой стороны на шее клеймо, так что вкус не такой уж и соблазнительный.

— Блядь, — стонет он.

И толкается более грубо, а затем делает резкий, испуганный вздох. Мне нужно пару секунд, чтобы понять, что он кончает… стонет и шумно дышит мне в волосы, почему-то становясь еще более напряженным. Его член дергается, когда он замедляет движения, а потом Рен затихает. И дрожит, хватая ртом воздух.

— Блядь, — выпаливает он.

И пытается подняться, но я притягиваю его к себе обратно, сосредоточившись на клейме. Теперь никто меня не остановит. Он не сможет.

Его голос почти на взводе:

— Прости… я не… слишком давно.

Да мне плевать. Я хватаю его за волосы и тяну, заставляя выгнуть шею, и кончиком языка веду по железе, что все еще под его кожей, пусть она и сильно повреждена. Я думаю, с этим я что-нибудь придумаю.

Одним плавным движением я перекатываюсь, устраиваясь на нем сверху. Он удивленно моргает, а затем оскаливает зубы. Ну да, конечно. Я оседлываю его бедра, рычу и показываю свои зубы, заставляя Рена вздрогнуть.

— Прости, — повторяет он опять. И съеживается, когда я приникаю к нему. — У меня давно ничего не было.

Да все еще плевать. Я накрываю нас обоих одеялом и целую моего Омегу в челюсть, отчего он напрягается, пытаясь схватить меня и оттолкнуть. Но я урчу, совсем как несколько недель тому, и его хватка на бедрах ослабевает, а голова поворачивается, позволяя мне подобраться поближе к его горлу. Отлично.

Профессор Рен вздрагивает, когда я начинаю облизывать изуродованную железу. Я вылизываю ее, урча, и он наконец перестает дрожать. Расслабляется и выгибает шею, открываясь. Я прохожусь поцелуями вдоль по его подбородку, добираясь и до другой железы, пробуя и ее. На вкус она куда лучше. Слаще. Но мне все еще нужно исправить ту, что пострадала.

Так что через какое то время я возвращаюсь к бессмысленному вылизыванию его шеи, зачарованная этим процессом, и думаю, он чувствует себя так же. А затем Рен кашляет.

— Мисс Ниима… можно мне… сменить брюки?

Я не отвечаю, и это ближе всего к “нет”. Мне тепло и так уютно, и я занята тем, что привожу в порядок свою пару. На свете нет ничего важнее этого.

Он вздыхает и через пару минут расслабляется, снова засыпая, его широкая грудная клетка медленно поднимается и опускается под моими объятиями. Вот и славно. Ему нужно отдохнуть.

========== 19: Plasmin ==========

— Рей.

Да быть того не может, что уже утро. Я слепо моргаю, отмахиваясь от его голоса, пока ладонью не натыкаюсь на его лицо, пытаясь еще и его отпихнуть подальше. Длинные пальцы обхватывают мое запястье.

— Я знаю, — губы щекочут ладонь поцелуем, и я хмурюсь. — Я должен уйти, пока никто не проснулся.

Я хмурюсь еще больше, а затем открываю глаза, понимая, что лежу на груди профессора Рена. Его подбородок прислонился к моей макушке, наши тела тесно сплелись под покрывалом, а его сердце бьется прямо под моим ухом. Мне ужасно тепло, уютно и вообще не хочется никуда идти — за окном темно, так что сейчас, наверное, только середина ночи.

Он снова целует мое запястье, не желая отрываться от него, проходясь губами по нежной коже. Его голос низкий и хриплый после сна.

— Хочешь, пойдем со мной.

Я колеблюсь. Завтра занятий нет… ну, вернее сегодня, вторник же, но… возможно пойти с ним будет слишком рискованно. Совсем недавно у него реально случился срыв, и если мы снова останемся наедине, боюсь, все может обостриться опять.

— Может, нам стоит подождать? — предлагаю я сонно. — Раз уж ты только слез с той дряни.

— Возможно, — он прижимает мою ладонь к своей щетине, ластясь. — Я собирался принять душ и сводить тебя куда-нибудь поесть. Раз уж мы пропустили ужин.

Еда — моя единственная слабость, серьезно. Я задумчиво поджимаю губы, пока он снова принимается целовать мою ладонь, сперва молча, а затем принимаясь так тихо ворковать, что я едва слышу это. Думаю, я могу пойти. Бесплатная еда, ну и мы будем на людях, так что можем просто поболтать, не набрасываясь друг на друга словно дикие звери.

— А что за еда? — спрашиваю я.

— Недалеко от моей квартиры есть круглосуточная закусочная. Или я могу тебе сам что-нибудь приготовить.

— Пойдем в закусочную, — мне как-то неуютно становится от мысли, что мой препод готовит мне завтрак. И по спине уже табуном мурашки, требуя бежать. — Свежий воздух, и все такое.

Он гудит в знак согласия и мягко отстраняется от меня. В общежитии довольно холодно, и на секунду я уж подумываю, может, просто прогнать Рена и завалиться спать дальше, но его сонные, темные глаза смотрят на меня так беззащитно, что я просто вынуждена подняться. Профессор Рен проводит ладонью по своим спутанным, взлохмаченным волосам, улыбаясь счастливее, чем за все время, что я его знаю. И если бы я не знала его получше, то подумала бы, что он пьян.

Может, так и есть. В каком-то смысле. Понятия не имею, как работает люпролайд, но Рен сейчас выглядит так, словно сорвал джек-пот.

Он обхватывает меня за подбородок и целует:

— Я выйду через черный ход. Встретимся позади спортзала.

— Ладно, — бормочу я, прижимаясь губами к его теплому рту.

Мне достается еще один поцелуй, а затем Рен натягивает на себя все свои неприметные шмотки и уходит.

С минуту я просто стою молча, мысленно прокручивая все произошедшее. Сейчас вообще-то все еще середина ночи, так что я хватаю подушку, чтобы покричать в нее, чтобы никто не услышал. Это безумие. Полное безумие. Мне же уже не терпится рвануть следом. А когда я расскажу обо всем Роуз? А мы с ним встречаемся? Он вроде не хочет со мной встречаться. Нет, конечно, хочет. Почему бы это ему не хотеть, я же охрененна.