Страница 33 из 60
Словно обезумевшая, я дергаю шарф, начиная рычать, когда Рен слегка сопротивляется. Его пальцы обвиваются вокруг затылка, надавливая на загривок, и, словно по щелчку, я замираю. Клыки прячутся в ноющие десны, и я расстроенно всхлипываю.
— Я знаю, — профессор Рен прихватывает кожу на шее в поцелуе, перекатывая между зубами, и я вся дрожу. — Я знаю.
Его рот возвращается к моему, и в этот раз нет опасности разодрать губы в клочья острыми клыками. Дрожащими пальцами я цепляюсь за его синюю рубашку, притягивая Рена к себе, и пытаюсь закинуть ногу на его бедро. Он обхватывает меня под ягодицу, все еще продолжая целовать, а затем толкает на дверь, успевая подхватить так, чтобы я смогла сомкнуть ноги на его талии.
Кто-то точно мог нас услышать. Низкий, гортанный стон, который издает Рен, толкаясь между моих ног, наверняка слышен даже через дверь. Вибрация отдается в моих костях, наполняя безумным желанием впиться в его горло клыками. А еще у него стояк. И это заметно.
Он оттягивает мою нижнюю губу зубами, выдыхая мне в рот:
— Ты же этого хочешь?
Он толкается бедрами снова, подтверждая свой вопрос, и я безумно рада, что надела тонкие леггинсы. Кивнув, нажимаю пятками на его бедра, заставляя прижаться снова. Да да да.
Но дверь издает такой ясный скрип, что Рен разочарованно стонет, проходясь поцелуями от щеки к моему уху.
— Я хочу оставить свой запах в твоей комнате, — шепчет он. — Там кто-нибудь есть?
Я трясу головой, впиваясь ногтями в его спину. Неа. Делай, что хочешь.
Он прикусывает мочку:
— Вот и славно. Нам лучше не попадаться.
Он отступает от двери, и я почти падаю на задницу, не чувствуя ног. Рен дает мне секунду на то, чтобы прийти в себя, а затем обхватывает лицо ладонями и снова целует, но в этот раз живот скручивает от страха. Не беги. Нет, ты не хочешь сбегать.
Без его хватки на загривке куда сложнее. Страх смешивается с возбуждением, опьяняя меня, пока Рен закрывает ноутбук и натягивает толстовку, и поверх нее свое пальто.
— Оставь дверь не запертой, — он дергает за шнуровку, пряча почти все лицо под капюшоном. — Я буду через несколько минут.
Я киваю, но не двигаюсь. Он поднимает брови, и я помню, что мне пора, но могу только кое-как цепляться за дверь. Мы что… я не знаю, готова ли я заняться сексом. Наверное, да? Мне же восемнадцать. Так что пора бы.
Я вываливаюсь в пустой коридор, быстро приглаживая волосы и поправляя свитер. Веди себя естественно. Тебе же досталось самое простое: вернуться к себе в общежитие.
Но я еле ковыляю, чувствуя головокружение, привлекая чужие взгляды, хотя каким-то образом все же добираюсь до своей комнаты. Я закрываю за собой дверь, но не запираю, и вся дрожу и холодею от накатывающей паники. Мне же он нравится. И очень. У меня даже были сны о том, как мы трахаемся. Ну и чего тогда меня так штормит?
Проходит пара минут, и я уже подумываю о том, чтобы сбежать или позвонить Роуз и рассказать ей все. Я лихорадочно обгрызаю ногти, когда дверь внезапно распахивается, и профессор Рен проскальзывает внутрь, не говоря ни слова.
Он щелкает замком:
— Совсем не надежный, — и поворачивается к мне, стягивая капюшон, а я улавливаю проблеск странной уязвимости в его темных глазах. — Хакс был тут?
Я киваю, не в силах разомкнуть губы. Он кивает в ответ и, стаскивая с себя пальто, разглядывает мою комнату.
— Запах мисс Тико слегка выветрился.
— Она сейчас все время с Финном. Надеется, что он станет Альфой.
Профессор Рен продолжает кивать, но выглядит еще более отвлеченным. Он снимает толстовку и бросает на кровать к пальто, а затем небрежно вытаскивает презерватив из нагрудного кармана и швыряет туда же.
Я смотрю на него дикими глазами, пока он не обхватывает ладонью мою щеку, поднимая, пока наши взгляды не встречаются. И словно баюкает мое лицо в своих медвежьих лапах, целует нежнее, чем раньше, а кончики его пальцев проходятся по зудящему затылку. Напряжение спадает, но почему-то я еще больше нервничаю — как ему удается так легко контролировать меня? Он так тренируется?
Минуту спустя Рен отрывается от меня, напоследок прижавшись ртом к моей нижней губе, и идет к моему шкафу, открывая без спроса. Я наблюдаю за тем, как он снимает с вешалки свитер и подносит к лицу, втягивая запах.
— Так… вы прекратили принимать ту хрень? — хрипло спрашиваю я.
Профессор Рен кивает и трет свитером под горлом.
— Люпролайд — это химическая кастрация. Я принимал его на протяжении почти двадцати лет.
— Зачем?
— Пытался избежать семинаров, — он вешает свитер обратно и стаскивает висящую рядом толстовку. — Боялся, что ущерб будет непоправимым, но… — его темные глаза замыкаются на мне, пока он вдыхает запах толстовки, и у меня в животе все переворачивается. — Похоже, проблем не будет.
О да. Я это в буквальном смысле прочувствовала.
Таким же образом он проходится по всей моей верхней одежде, будто следуя какому-то ритуалу, и вскоре начинает ворковать, оставляя свой запах повсюду. Беты это, конечно, не учуют, но любой другой получеловек вполне может задаться вопросом, с чего это я пахну как мой препод по математике.
Это полное безрассудство и вообще не в его духе. Я пялюсь на презерватив, и начинаю нервничать еще больше.
— Эм… — мой голос ломается, и я прочищаю горло. — И что мы… собираемся делать?
Профессор Рен не смотрит на меня и будто не замечает, что я спрашиваю. Он открывает ящик комода и пялится в него целых тридцать секунд, а потом рвано вздыхает. Там мои трусики. Не сказать, чтобы захватывающее зрелище.
И все же он хватает целую пригоршню, дико глядя на них, а рука дрожит, будто ему достался какой-то бесценный артефакт. По моей спине волной прокатывается дрожь. Может, следовало слезать с этой дряни постепенно, а не вот так, сразу.
Его голодный взгляд скользит ко мне. Мы пялимся друг на друга, и у меня такое ощущение, что что-то страшное случится, если я двинусь.
Его нижнее веко подергивается:
— Какого цвета сейчас на тебе?
Я вспыхиваю от смущения и пожимаю плечами.
Профессор Рен бросает их обратно и надвигается на меня так быстро, что я поспешно отступаю назад. Он хватает меня за руку.
— Я хочу их, — шепчет он, встряхивая меня. — Сними их.
— Что вы… — я вырываюсь из его хватки и оскаливаюсь. — Отвалите!
Он стонет, и я бью его по запястью, пока он пытается схватить меня снова. А затем отворачивается, проводя ладонями по густым черным волосам снова и снова, и я вижу крупные капли пота на его лбу и горле. Да уж. А вот это хреново.
— Я хочу их, — бормочет профессор Рен. — Я хочу их. Хочу их. Хочу их, — он возвращается к моему комоду, и судорога пробегает по его лицу. — Блядь!
Я подпрыгиваю от громкой ругани, но стараюсь больше вообще не шевелиться. Омеги начинают преследование, стоит только резко дернуться, а, судя по тому, как расплылись его зрачки, я тут словно маленькая рыбешка, застрявшая в одном ведре с акулой.
Рен зажмуривается, и над нами повисает напряженная тишина. Я жду.
— Извини, — он выпаливает после паузы. — Это было слишком для меня. Не надо было… приходить сюда.
— Все в порядке.
Профессор Рен глубоко вздыхает и поднимает глаза к потолку, опершись руками на бедра. Он снова закрывает глаза, и его кадык дергается.
— Нет, не в порядке. Мне очень жаль, — он поворачивает шею и снова тяжело сглатывает. — Я просто спятивший сукин сын. Я уйду через секунду.
— Но… кто-то может увидеть вас.
— Ничего. Я не хочу навредить тебе.
Я оглядываюсь через плечо на окно, а затем аккуратно отступаю на два шага, чтобы открыть его. Порыв холодного ветра смывает дурман феромонов, опуская их градус до более-менее терпимого. Рен не навредит мне. Думаю, чем больше он бежит от проблем, тем сильнее его страх.
Он смотрит на меня, когда я оборачиваюсь к нему. Напряженный. Он всегда такой напряженный.
— Вы этого не сделаете, — говорю я так твердо, как могу.