Ап

   - Ладно. Протокол. - Костя выходит в коридор, зовет лейтенанта, тот приносит папку, кладет на стол листок серой бумаги и приступает к священнодействию по написанию протокола. Я в свою очередь кладу голову на руки и начинаю придумывать свою версию событий. Как и всегда.

   Глава 6

   Рай покоится в тени сабель

   (Хасан ибн Ас Саббах)

   Ночной город лежит перед нами как на ладони, я стою на краю крыши "Президент Отеля" и смотрю вниз. Руки у меня дрожат. В горле пересохло. Я никогда не верил в Старца Горы, Хасана ибн Ас Саббаха и его гурий в наркотическом раю, в безжалостный орден и крепость Аламут, но более всего - в его бесстрашных и преданных фейдакинов. И сейчас я смотрю вниз, туда, где в свете огней "Президент Отеля" на парковке лежит изломанное тело. С высоты двадцатого этажа плохо видно, но мне кажется, что вокруг головы образуется темный ореол вытекающей крови, может быть это просто самовнушение, но остаться в живых после такого прыжка практически невозможно. С самого детства нас учат, что жизнь, это великий дар, что никто не может относиться с пренебрежением к этому дару, что даже чужая жизнь должна цениться, что уж говорить о своей. И если уж ты готов пожертвовать своим великим даром - то только за что-то действительно стоящее, за что-то не менее великое, и потому это подвиг. Но Старец Горы просто показал вниз и один из его верных фейдакинов просто ступил с края стены вниз, в пропасть. Старец повторил свой жест и следующий фейдакин ступил вниз. И если бы Старец повторил свой жест снова и снова - каждый из фейдакинов сделал бы то же самое. И я знаю, почему они сделали это - там, в далекой и старой легенде, я знаю, что их провели, поманили их, дали вкусить немного наслаждения и отняли назад, сказав, что после смерти они попадут в рай обратно - если умрут, выполняя наказы Старца. Но почему здесь, на крыше "Президент Отеля", сейчас, в двадцать первом веке, в эпоху высоких технологий и повсеместного инстаграмма, почему сейчас это возможно. Я поворачиваю голову и понимаю, что я серьезно недооценил этого человека. Я уже жалею о том, что наши пути пересеклись и понимаю, что буду жалеть об этом еще сильнее. Он смотрит на меня.

   - Хорошо. - говорю я: - хорошо. Я все понял. Надо вызвать скорую помощь. - на самом деле скорее всего нет, она скорее всего уже мертва, двадцатый этаж, гравитация, как говаривал Шелдон - бессердечная сука, и думать, что в твоем случае она сделает исключение по меньшей степени наивно. Но все же хочется верить в чудеса, в розыгрыши и в то, что все это лишь дурной сон, и я вот-вот проснусь посреди ночи в своей кровати, весь покрытый потом и с бешено колотящимся сердцем. Но я все не просыпаюсь, хотя то, что происходит больше всего напоминает какой-то фарс, какую-то фантасмагорию, что-то, даже не из дешевых боевиков, а из третьесортных ранобэ китайского происхождения, только там главный злодей может сидеть на крыше отеля в специально установленном для него кресле с позолотой, хотя после увиденного я допускаю мысль, что это кресло и в самом деле из золота, ну кому придет в голову тащить на крышу отеля золотой трон? И свита, да, я не могу назвать это иначе - именно свита. Все - девушки, все очень красивые и подтянутые, все с фанатичным блеском в глазах. И одна из них только что ступила за крышу "Президент Отеля", повинуясь жесту своего Хасана ибн Ас Саббаха. Ступила легко, словно делала это всю жизнь, она не готовилась к прыжку, не собиралась с духом и мыслями, не прощалась со своими подружками и коллегами, нет. Как только палец указал на нее и они встретились глазами - он просто сделал жест. Так, словно бы выкидывал что-то с крыши "Президент Отеля". Вон. Прочь. Ступай по воздуху. И она шагнула в пропасть. Я даже не могу вспомнить ее лица, она была так же красива, как и остальные девушки тут, просто одна из свиты, когда роз так много, еще одна роза становится просто еще одной розой. Но она шагнула вниз, так, будто это было раз плюнуть. Будто ей был не нужен великий дар жизни. И даже не это поразило меня, не то, как легко она шагнула вперед и вниз, а то, как отреагировали на это другие фейдакины из свиты. Она была одна из них и вот, через несколько секунд она уже лежит внизу, на бетонной парковке возле "Президент Отеля" изломанной куклой, и никто из этих девушек даже не моргнул глазом. Не всхлипнул. Не задержал дыхание, когда она падала. Не зажмурился, когда глухой звук удара. Это говорило о многом. Вы можете нанять себе девушек из модельного агентства для антуража, играть роль вашей свиты. Вы можете нанять профессионалов для охраны из наемников. Вы можете даже притащить чертов золотой трон на крышу отеля. Но вы не сможете сделать из молодых девушек хладнокровных ублюдков, спокойно смотрящих на смерть одной из них, для этого надо чтобы они прошли через что-то, о чем я боюсь даже думать. Или сразу же вырасти в общине религиозных фанатиков, последователей Аум Синрике, или Старца Горы. Из всего этого я могу сделать один вывод - это сон. Яркий, с красками, я вижу золотой трон и человека, сидящего на нем, вижу теплые домашние тапочки на его ногах и дорогой шелковый халат пурпурного цвета с вышивкой на нем, отчетливо вижу как отраженный свет играет на полированной поверхности пистолета, который держит одна из свиты фейдакинов, этот свет заслоняет ее как человека, заслоняет даже ее большую, наверняка очень упругую грудь, от девушки остается только функция - она держит в руке оружие. Ствол пистолета опущен вниз, ее рука расслаблена, она не тычет в меня им, не напрягается и не беспокоится. Наверняка она знает, что в любой момент сможет вскинуть его на уровень глаза и выстрелить. А может быть она стреляет с бедра, как в старых ковбойских фильмах, может быть она - Винниту, Крепкая Рука, может у нее на счету уже сотни скальпов бледнолицых, а может быть она просто не знает, что пистолет надо направлять в сторону цели и держит его в первый раз. Но я вижу, как свет играет на полированной поверхности ствола и понимаю, что это сон. Я слышу, как где-то далеко завыла сирена "скорой помощи", как с ветром донеслось несколько тактов какой-то мелодии, пробившейся сквозь шум ночного города. И я чувствую легкий запах духов, который идет от одной из фейдакинов, может быть от Винниту, а может от ее соседки справа, которая носит платок на голове, почти полностью закрывающий ее лицо, видны только глаза и эти глаза странно знакомы мне. Поэтому это сон. И штифты на челюсти нестарого Старца, отблескивают в отраженном свете огней навигации и города под нами, штифты, скрепляющие кость, поэтому Старец не может говорить и поэтому он снова машет рукой. На этот раз одна из фейдакинов, та, что рядом с Винниту, выходит вперед и крик застревает у меня в горле, потому что я хочу сказать - не надо кидаться вниз с чертовой крыши, но она просто снимает платок с лица и я замираю, глядя на ее скулы, на ее губы, на ее странно знакомые глаза. Я знаю это лицо.

   - Ты? - говорю я, понимая, что это глупо и неинформативно. Что еще за "ты"? Очень похоже на сдавленный шепот Юлия Цезаря, но тот хоть имя добавил - и ты, Брут?! Да, имя, он сказал имя, проткнутый кинжалами тридцать восемь раз, хватило бы одного точного и хладнокровного удара, но это были не наемные убийцы, это были тучные сенаторы, расслабленные десятками лет ничегонеделанья, они суетились и боялись, им надо было связать друг друга кровавой порукой, каждый должен был ударить Цезаря хотя бы раз, замараться в крови. И поэтому - тридцать восемь ударов. И сейчас я своим сердцем чувствую каждый из этих ударов, каждый из них, направленный рукой труса и подлеца, но более всего - этот. И ты, Брут. И ты.