Дар Кроуги

И вот однажды Первомать сообщила, что мое обучение закончено и я могу отправиться за ответами в лабиринт Оникса. А вопрос был всего один: как вызволить ее из временной петли.

По старому поверью, чтобы Оникс отворил путнику свои ворота, надобно два дня и две ночи идти по пустыне, не используя портальные переходы. Обычно паломники добираются до города Ашадан, расположенного в самом большом оазисе пустыни Излимор, и оттуда как раз два дня пути до руин древнего храма. И несмотря на то, что Излимор — земли демонов, в Ашадане можно встретить представителей почти любого народа. Говорят, те, кто после ответа Оникса боятся своей судьбы, узнав страшное, могут поселиться в Ашадане и, помогая другим путникам добрыми делами, избежать своей участи.

В этом городе можно купить все необходимое для перехода. Ашадан живет за счет путешественников и паломников, проходящих через оазис. Тут я передохнул пару дней, пополнил запасы и купил специальное масло, которое надобно добавлять в костер для отпугивания пустынных охотников. Огромное насекомое с жалом вместо хвоста любит охотиться на спящих путников.

Многие жители Ашадана удивлялись, узнавая, что я иду в лабиринт, и отговаривали. Объясняли, что в сезон пробуждения природы Оникс спит и ворота закрыты. Но Эрешкиль велела мне идти именно сейчас. Он знает, что я приду, и захочет со мной встретиться, заверила меня эльфийка. Она также велела передать, что ответ на мой вопрос будет его платой за старый долг. Что именно имела в виду узница, выяснить не смог. Чем ближе я подходил к лабиринту, тем сложнее становилось мысленно разговаривать с Эрешкиль. Я больше не слышал ее. Меня одолевала тоска, я так привык к нашему единению душ и мыслей, что даже пара дней без мелодичного, успокаивающего голоса чудилась мне жестоким испытанием.

Два дня и две ночи я шел по пустыне Излимор до лабиринта знаний. Пустынные охотники встречались мне даже в дневное время. Сейчас не сезон путников, и, учуяв мой запах, они выбирались из своих нор. Но масло делало свое дело, отпугивая насекомых. И там, где горячие песчаные волны встречаются с раскаленным камнем руин древнего храма, я увидел остроконечную, одинокую гору. По засыпанным песком и потрескавшимся от жары ступеням поднялся на самый верх и остановился у выбитых в камне двухстворчатых ворот, которые украшала старая фреска, напоминавшая голову животного, похожего на жуткого козла. Не успел я даже дух перевести, как створки с ржавым скипом отворились, приглашая зайти.

За воротами пустыня не имела власти, здесь было темно и прохладно. И после зноя я вдохнул с облегчением. Шаги гулким эхом отражались от древних пыльных стен запутанных коридоров. Но я не плутал по лабиринту, не выбирал, куда идти, меня вели. Впереди зажигались факелы, уводя все дальше вглубь коридоров. Я шел уверенно, готовый принять любые испытание Оникса, которым подвергаются маги, чтобы он ответил на мой главный вопрос. Огонь факелов вывел в круглый, совершенно пустой каменный зал, где меня ждал сам Оникс. Облаченный в черные просторные одежды от макушки до пят, он сливался с темнотой стылого зала, не желая выходить на свет. Рассмотреть его я не мог.

— Готов пройти испытания, — решительно начал я.

Оникс сделал пару шагов мне навстречу, и вместо поступи я услышал стук копыт о каменный пол.

— Все испытания ждут тебя впереди, и не я стану им причиной, — далеким голосом, будто он находился не в этом зале, ответил Оникс.

— Я пришел, чтобы узнать…

Не до конца доверяя ему, замолчал, подбирая слова.

— Тебя прислала она? — с интересом спросил Оникс, и его шея вывернулась вбок неестественным для живого существа образом.

— Кто? — притворился дурачком я.

Сквозняк пронесся по залу, развевая мою одежду, но ни одна ниточка не качнулась на одеянии Оникса.

— Эре-е-ешкиль… — зашелестел развеваемый ветром песок под ногами.

— Моя сестра. Я вижу в тебе ее силу, — произнес хозяин лабиринта.

Я изумился. Кто он, раз называет ее сестрой?

— Ты же видишь будущее, значит, должен знать, как она, — ответил я, пытаясь скрыть свое смятение.

Снова зашелестел ветер, но в этот раз песок молчал.

— Будущие изменчиво. Я вижу его, только когда меня о нем спрашивают. А об Эрешкиль давно никто не спрашивает, ее забыли.

— Я хочу спасти ее. Ты знаешь, как это сделать?

Шея Оникса вновь вывернулась неестественным образом. Я пытался себя уговаривать, что мне это чудится, здесь темно, а я пару дней ходил под палящем солнцем.

— Знаю-ю-ю… — прошептали мне пески, и вдали в коридорах завыли и застонали сквозняки. Я надеялся, что это стонет гулявший по пустым переходам ветер, а не что-то или кто-то еще. Решительность таяла на глазах, я хотел убраться от сюда поскорее.

— Ты знаешь, что за каждый вопрос, если я смотрю в будущее, требую плату? И за каждый следующий плата выше.

— Она велела передать, что требует свой долг, и он будет уплачен, если ты ответишь на мой вопрос.

Оникс словно прислушивался и затем тихо ответил, даже не мне, а куда-то в сторону.

— Хорошо, сестра, да будет так. Но тогда пусть он услышит всю правду.

Показалось, что я услышал, как эльфийка в моей голове зарычала. Но этого не могло быть, я не слышал ее пару дней.