Страница 7 из 15
– Ну-ну, полегче, дружище, меня таким раскладом не купишь.
– Веселый, ты не представляешь, это не просто шанс. Это единственный путь, другого в этой жизни нет.
– Ха-ха! Есть, чувак! Не поверишь, но после твоего ухода я наткнулся в сети на распродажу подержанных автомобилей. В кредит можно было взять «Опель» девяносто второго года. Я вчера оплатил первый взнос. Сегодня машина уже стоит под окном. Ха-ха!
– Не может быть, Веселый! Ты поспешил! Нам нужен уазик, а не «Опель».
– УАЗ машина хорошая, но сука ненадежная. К тому же я не собираюсь в кругосветное путешествие, я просто хочу выезжать с женой за город по выходным.
– Веселый, ты убил меня!
– Ты сам убиваешь себя своими мечтами. Держись покрепче за реальность, если не хочешь выпасть за борт. Вся эта планета и так огромный корабль со своим уставом, против которого переть равносильно самоубийству.
– Это всё, что ты можешь мне сказать?
– Это всё, что ты сам можешь сделать ради своего спасения.
Я положил трубку и понял, что Веселый опять по-своему прав. Ведь с точки зрения тех, кто ежедневно кормит свои холодильники и гипнотизирует экраны телефонов и компьютеров, всё самое ненадежное и опасное берет начало в стремлении вырваться из этого чертова круга обыденности.
18
Хорошая идея – двигатель жизни. Однако, если для её воплощения нужно затратить немало средств и умственной энергии, идея может долго покоиться мечтой. По этой и по ряду других причин в отношениях человека с мечтой всё довольно неровно. То она его оседлает, то он её.
Я тоже большой мечтатель, и в этом смысле мир проел во мне огромную дыру. Туда и вылетела моя Даша. Она просто перестала меня понимать.
Многие мечтали о новой жизни, где свободные люди обитают точно в раю. Я тоже пристроился в очередь. У меня имелась своя идея, как помочь человечеству избавиться от страданий.
– Ну и дурак ты! – как-то сообщила мне Даша. – Мечтаешь о всеобщем счастье, а не можешь сделать счастливой хотя бы меня. Ты отказываешься от нормальной жизни, не понимая, что отказываешься от меня.
– Дашка, ты не умничай, – грозил я пальцем, – я старше тебя на восемь лет. Что ты можешь понимать в жизни? Лучше слушайся меня, и будешь счастлива.
– Если тебя слушаться, то очень скоро придется навестить наркологический диспансер, забыть о домашнем уюте и остаток жизни провести в непонятных исканиях.
– Дашка, думай, что говоришь. По-твоему выходит, что я пьянь и бродяга, ничего не делаю для дома и занят только своими мечтами.
– Если это не так, то зачем ты всё время оправдываешься и лжешь? Я устала от тебя.
Вскоре она ушла. Сначала я не воспринял это всерьез, но когда понял, что к чему, то взвыл от боли. Несколько недель я буквально бредил самоубийством. Выходил на улицу с одной надеждой, что меня там пристрелят или зашибёт кирпичом. Я шел мимо книжного магазина, а из витрины на меня пялилась новинка «Сто великих самоубийц». Я сворачивал за угол облегчиться, а с облупленной стены с грустью смотрел нарисованный повешенный человечек. В гостях я открывал музыкальный журнал и сразу читал о том, что Элиот Смит воткнул себе нож в сердце, перелистывал пару страниц и попадал на заметку про молодого музыканта начинающей английской группы, который повесился прямо в студии во время записи дебютного альбома.
По нескольку раз в день я отправлял Даше сообщения, что вот-вот добровольно уберусь из жизни. Я никак не мог свыкнуться с мыслью, что до меня никому нет дела.
Как-то позвонил Рыжий.
– Как дела?
– Отлично. Был бы пистолет, застрелился.
– Шутишь?
– Нет.
– Могу я тебе чем-нибудь помочь.
– Подсыпь мне яду.
– Чем ты сейчас занят, старик?
– Читаю книгу «Сто великих самоубийц».
Через час Рыжий зашел с бутылкой мадеры.
– Что случилось? – спросил он.
– От меня ушла Даша.
– Она вернется.
– Не думаю. Она сказала, что устала жить моей жизнью. Она действительно выглядела смертельно усталой.
– От меня пять раз уходила жена.
– У вас двое детей, и ты делаешь всё, чтобы сохранить семью. Мы детьми не обзавелись, к тому же я так и не понял, в чем смысл семейной жизни.
– Для кого в чём, для меня в том, чтобы не быть одиноким.
Я чуть не заплакал. Как сказал один мой друг: жизнь мстит, и мстит жестоко, тем, кто поднимает тяжкий полог её покоев. Чтобы разделить эту жизнь со всеми, надо стать слепым и глухим. Не смог я разделит жизнь со всеми, и она жестоко отомстила, отняв Дашу. Не просто отняла, а вырвала с кровью, с частью души.
19
Я стоял на краю тротуара и считал проезжавшие мимо «уазики», желая увидеть желтый. Через дорогу отблескивал магазин женского платья. В полстены, радуя воображение, сиял рекламный щит с великолепной похожей на саламандру молодой женщиной в шотландской юбке и с саксофоном в руках. Задержав на ней взгляд, я вспомнил о Вале и о том, что сегодня четверг. Увидеть Валю захотелось так, точно она стала единственным человеком, который мог понять и поверить в меня.
Идти в бар, где Валя сейчас выступала, было как-то неловко. В ближайшем кафе я взялся сочинять письмо, но только выходила ерунда, типа: «всё у меня в порядке» и «как ты сама поживаешь». Тогда я решил присочинить и нарисовать, чтобы стало понятнее, что со мной происходит.
«Здравствуй, Валя! Ты не представляешь, насколько мне сейчас помогает то, что есть, кому написать. И не просто кому-то… Когда я первый раз увидел тебя, то почему-то сразу подумал, ты поймешь, о чем я толкую… Не волнуйся, у меня всё хорошо. Как у тебя дела? Хочу поделиться одной историей, и ты поймешь, о каком путешествии я говорил.
Капитан Умберто
О своем существовании на земле капитан Умберто позабыл давно. С того дня, как у Багамских островов его пиратский люгер увидел левый борт «Якова и Марии». На том злополучном корабле капитан Уильям Фипс пересчитывал сокровища, поднятые с затонувшего галеона «Нуэстра сеньора де ла Каньсепсьон».
Радость Умберто и его дружков, скитавшихся без провизии уже несколько дней, длилась недолго. Не пожелав делиться отнятым у моря добром, капитан Фипс был не гостеприимен. Под тяжестью чугунных ядер «Якова и Марии» пираты отправились прямиком в сундук Дэвиса.
Ухватившись за левую ногу одного из товарищей, Умберто опускался на дно моря. Однако он не замечал отсутствия кислорода и более расстраивался из-за потери корабля, доставшегося в уплату за услуги от отчаянного капитана Пикара. Пуская последние пузыри и продолжая представлять другой исход неудавшейся встречи, Умберто пытался говорить вслух, пока окончательно не понял, что не в силах что-либо изменить.
Жизненные обстоятельства и любовь к странствиям когда-то склонили капитана Умберто к столь опасному занятию, как морской разбой. Но как человек образованный, изучивший немало трудов по навигации, географии и истории, капитан всегда был склонен к философии, нежели к грабежам. И то, что жизнь есть и на дне, Умберто воспринял спокойно. К тому же и океан встретил его по-свойски. И хотя смысл новой подводной жизни загадочно терялся среди бесконечных отмелей и впадин, было ясно, что она еще более загадочна и многомерна, чем на суше.
Диковинных проявлений жизни, ходов в соседние миры и сокровищ, так радовавших товарищей, было предостаточно, да только Умберто вскоре заскучал, томясь туманной перспективой. Хандру нагоняли и худосочные русалки такие же пучеглазые, как и акулы, нападавшие иногда даже на утопленников. Однако в отличие от товарищей, мечтавших о роме и дородных женщинах, Умберто по-настоящему тосковал об одном – о корабле. Он часто поднимался на поверхность и наблюдал за проходившими судами.
Однажды в шторм Умберто увидел отличный корабль, не похожий на те, что видел раньше. Корабль размером с арабский дау шел без парусов, его вихляло из стороны в сторону. Погода была скверная, волны поднимались все выше и выше. Любая могла увлечь корабль на дно. И вот тогда Умберто поднялся на борт, чего раньше никак не решался сделать.