Страница 6 из 15
американцы: (на повышенных тонах): С вами говорит капитан Ричард Джеймс Ховард, командующий авианосца USS LINCOLN, Военно-морского флота США, второго по величине военного корабля американского флота. Нас сопровождают 2 крейсера, 6 истребителей, 4 подводных лодки и многочисленные корабли поддержки. Я не «советую», я «приказываю» изменить ваш курс на 15 градусов на север. В противном случае мы будем вынуждены принять необходимые меры для обеспечения безопасности нашего корабля. Пожалуйста, немедленно уберитесь с нашего курса!!!
испанцы: С вами говорит Хуан Мануэль Салас Алкантара. Нас 2 человека. Нас сопровождает наш пёс, ужин, 2 бутылки пива и канарейка, которая сейчас спит. Нас поддерживают радиостанция «Cadena Dial de La Coruna» и канал 106 «Экстремальные ситуации в море». Мы не собираемся никуда сворачивать, учитывая, что мы находимся на суше и являемся маяком А-853 пролива Финистерра Галицийского побережья Испании. Мы не имеем ни малейшего понятия, какое место по величине мы занимаем среди испанских маяков. Можете принять все еб..ные меры, какие вы считаете необходимыми, и сделать всё, что угодно для обеспечения безопасности вашего еб..ного корабля, который разобьется вдребезги о скалы. Поэтому еще раз настоятельно рекомендуем вам сделать наиболее осмысленную вещь: изменить ваш курс на 15 градусов на юг во избежание столкновения.
американцы: Ок. Принято. Спасибо.
Не смеялся только я.
15
Это было ужасное утро. Я бы дорого дал, чтобы оказаться, где угодно: под водой, под землей или на небе, только не в нашей с Дашей квартире. Я лежал поперек кровати и постанывал.
Смутные воспоминания о том, как Игорёк вволок меня в дом, как я плакался о разбитой жизни, как он по моей просьбе позвонил со своего мобильного Даше, как она отправила нас обоих подальше, сказав, что я уже история, как я орал с балкона, выбрасывая книги и вещи, делали моё состояние хуже и хуже. Самое страшное и неприятное было в том, что вернулось прежнее настроение – предложи мне Ник Николс вступить в клуб самоубийц, я бы с облегчением согласился.
В комнате было жарко и пыльно. Я закрыл глаза и увидел двух жутких демонов, терзавших меня изнутри. Они отплясывали канкан и старались выскочить наружу. Через полчаса терпения меня вытошнило.
– Чертова гармонбозия, – прошептал я, утираясь.
Выход открывался один – доползти до ближайших мощей да помолиться. Старый храм Успения Пресвятой Богородицы стоял в нескольких кварталах от дома, на Преображенском кладбище. Добирался я туда как водолаз по дну моря. Ноги с трудом поднимались, словно вязли в песке, приходилось загребать руками, изгибая тело. Когда впереди замаячили купола с крестами, навстречу прошел мальчик лет пяти. Он прижимал к себе стеклянную банку, внутри её плескалась одинокая золотая рыбка. Она вильнула хвостом, и двигаться стало легче.
Пусть я по слабости не соблюдал некоторых заповедей, но верил в Христа как Спасителя. Чисто интуитивно я всегда был на его стороне. Я знал, Он не откажет в любви и прощении. Он сам был рыбой, и я любил его за это.
– Подайте мальчику на лечение, – попросила у ворот храма потрепанная тетка с подростком в инвалидной коляске.
Вид у мальчика был не больной, а уставший. Глаза его косили по сторонам. Я подал, помолившись, чтобы парня избавили от косоглазой усталости.
В храме мысли и переживания, притащенные с улицы, покинули меня. Святые лики вокруг обернулись золотыми рыбками, и я бережно понёс их в ладонях к Спасителю, встречавшему с белым голубем на плече.
Я попил святой водички и окончательно вернулся к жизни. Даже солнце стало не таким жарким. А мяукавшей за оградой храма серой кошке я весело сообщил, что получил от алкоголя больше, чем он от меня.
16
Бездна бездну призывает голосом водопадов твоих, все воды твои и волны твои надо мной прошли. Так слышалось откуда-то сверху. Недалеко от кладбищенской ограды в тени тополей я сидел на лавочке и дышал, словно нырял и выныривал. Вчерашние переживания отступили, но маячили на горизонте.
Рядом остановился автомобиль УАЗ, в простонародье названный «буханкой». Из кабины вылез парень в тельняшке и вразвалочку направился на рынок, галдевший за вековым кирпичным забором. Глядя на пыльные исцарапанные борта старенькой машины, я пережил озарение. Вот же он, корабль! Самый настоящий. Наземный. Подводный! Сейчас единственно возможный.
Я даже встал и ощупал его.
– Тебе чего, земляк? – услышал я за спиной.
Парень в тельняшке насмешливо меня изучал. В руках он держал пакеты с овощами и зеленью.
– Да вот хочу купить такой же, – признался я. – Сколько он сейчас стоит?
– Такой тысяч шестьдесят. Можно купить совсем убитый за двадцать. Но если мотор у него живой, вложишь еще тридцатку, и будет как этот. Хэ! Только, если есть возможность, покупай с инжекторным движком, он бензину меньше жрёт. А тебе зачем, ты чего, в деревне живешь? На таком ездить только там, где вместо дорог один фарватер.
– Это как раз то, что мне нужно. Я собираюсь с друзьями в сухопутное плавание.
Парень недоуменно повел бровями.
– А ты свою не продаешь? – спросил я.
– Это не моя, я механик в автопарке.
– А зовут тебя как?
– Макс.
Выцветшая тельняшка и татуировка на запястье дополняли и без того разбойничий вид. Он был похож на корабельного плотника или мастера парусов из энциклопедии по пиратству.
– Слушай, Макс, а может к нам боцманом?
– Не понял.
– В смысле будешь отвечать за состояние судна, то есть машины.
– Сколько?
– Чего сколько?
– Платить будете.
– Полторы доли, как и владельцу корабля. Капитан и квартирмейстер получают двойную долю.
– Долю чего?
– От добычи.
– Какой еще добычи? – лицо Макса вытянулось.
– Любой.
– Слушай, ты кто вообще такой? – Макс освободил правую руку и взял меня за грудки. – Ты чего тут предлагаешь?
Прохожие, замедляя шаг, с любопытством посматривали на нас.
– Бог с тобой, Макс, ты не то подумал, – успокаивал я боцмана, – ничего противозаконного. Туризм и частные перевозки вот наше направление. Ну, может, немножко контрабанды, орех и шкуры. Да и то в пределах разумного. Проблем не будет.
Подумав, Макс отпустил меня и достал сигарету.
– Так кто ты?
– Будущий владелец корабля, в прошлом журналист, в настоящем брошенный муж. Ещё, говорят, рисую неплохо.
– Во как. Хочешь сказать, тебе терять нечего?
– Абсолютно нечего.
– А почему в прошлом журналист?
– Исписался. Стал, как Бюнуэль, вставлять в текст свои сны. Но статьи это тебе не кино.
– А с женой давно расстался?
– Уже месяц как.
Покуривая сигарету, Макс с чувством рассказав, как за минувший год ушел от пяти женщин, презрев коварные ухищрения склонить его к женитьбе. Поплевал под колеса и залез в кабину.
– В общем, как соберешься покупать, звони. Вот телефон нашей конторы, я там целыми днями торчу. Помогу выбрать машину без дефектов, – подмигнул боцман.
Через минуту корабль-УАЗ исчез в облаке пыли. А я воодушевленный, как Калгак перед битвой с римлянами, ринулся навстречу освобождению.
17
Когда за спиной вырастают крылья, я впадаю в детство. Из взрослого человека, некогда женатого и положившего немало здоровья на стойки баров, я становлюсь мальчишкой, который сломя голову мчится к радуге. И совершенно забываю о том, что в этом мире никому нет дела до таких мальчишек, в лучшем случае они умирают с чистой совестью, седой бородой и истерзанной печенью.
Я восторженно кричал в телефонную трубку:
– Веселый, к черту растущие акции! Давай купим уазик! Самое лучшее вложение капитала!
– А может лучше автобус, как у Веселых Проказников. Ты будешь Кеном Кизи, а я Нилом Кесседи! Ха! Ха! – потешался Веселый.
– Кроме шуток, Веселый. Мы покрасим его в желтый цвет, это будет корабль друзей. We all live in a yellow submarine! – не унимался я. – На этом уазике мы докатимся до истины. И поедем дальше!