Страница 8 из 15
На судне вроде было пусто. Лишь на носу у руля Умберто увидел болезненного вида человека, которого мутило. Сознание то покидало его, то возвращалось.
– У тебя тропическая лихорадка, – сообщил Умберто корчившемуся человеку, – и не надо было за ужином смешивать сыр со сливами.
Человек вздрогнул. Он увидел перед собой призрака – моряка в старинном кафтане.
– Кто ты? – испуганно прошептал человек.
Умберто не придумал ничего лучше, как хрипло пропеть:
– Аваст снастям! Эхей вперед! Выходим на разбой! Пусть нас убьют, но хоть на дне, мы встретимся с тобой!
Человек со стоном откинулся на пол, видимо, окончательно потеряв сознание.
Корабль несло в сторону отмели. Куда подевалась команда, и почему человек находился на борту один, понять было трудно, да и некогда. Чтобы спасти корабль, Умберто взялся за руль. Несмотря на сильный ветер и большие волны, судно слушалось Умберто на удивление легко, словно было с ним одним целым.
Когда рассвело, и опасность миновали, Умберто понял, что не хочет покидать корабль, и не покинет никогда, океан исполнил его мечту.
Человек приходил в себя. Запутавшийся в снастях он начал шевелиться.
– Где я? – наконец еле слышно проговорил он. – Я жив?
Умберто не отвечал.
Человек с трудом поднялся на ноги. Было видно, как он цепляется за сознание, пытаясь понять, что происходит. Но тут корабль накренило волной и человек выпал за борт, широко раскинув руки, точно сделал это сам. Умберто даже не пошевельнулся, потому что верил, что хуже человеку уже не будет.
Глядя на океан, Умберто с трепетом думал о том, что именно в океане кроется самая мощная сила на этой планете. Отсюда всё пришло, сюда всё и уйдет. У океана есть разум, и он не сравним с человеческим. Тот, кто хоть немного возьмет от него, познает иную жизнь.
Вот так вот, Валя».
Я перечитал письмо, думая пририсовать Умберто усы или нет. Запечатал письмо в конверт. Было непривычно легко и весело, словно я надышался азота. Лицо чуть горело, словно умытое в горном ледяном ручье. Я глупо улыбался, жизнь казалась понятной и простой.
20
Всю нелепость своего письма я осознал только у почтового ящика. Да, фантазии иногда отпускали, и я начинал рассуждать трезво. Легкость и веселье сменились уверенностью, что автора такой депеши должны отлавливать врачи по психическим заболеваниям, чтобы изучать редкий случай проявления шизофазии.
Сначала я поморщился от мыслей, а потом от боли. В бок словно врезалось пушечное ядро. Как выяснилось, я встретил знакомого бродягу. Вернее Барни сам меня приметил, подошел со спины и тычком кулака выразил приветствие и радость.
По комплекции Барни можно было сравнить со знаменитым похожим на бочку голландским пиратом Рока Бразильцем. А по уму разве что с волнистым попугаем.
– Что это у тебя? – спросил Рока Бразилец, он же Барни, взяв письмо. – Отправляй скорее и пойдём.
Барни сам сбросил конверт в почтовый ящик и потащил меня вниз по улице. Отнекиваться на счет выпить было бесполезно и опасно. В этом смысле Барни еще больше походил на Рока Бразильца, когда тот во время стоянок в порту бродил по улицам с бочонком вина и отрубал руки тем, кто отказывался с ним выпить.
– Чем озабочен? – спросил Барни Бразилец.
– Счастье проплывало так близко, – неопределенно проговорил я.
Счастье, и правда, всегда на расстоянии вытянутой руки. Нарисованное улыбками на наших лицах оно не терпит гримас обид и раздражения.
– Что будем пить? – грозно улыбался Барни.
– Тыквенный сок или облепиховый, – старался улыбаться и я.
Барни по-своему истолковал ответ. Привел дворами в захудалый магазин, похожий на уходивший в песок трюм, и купил гадкой «бормотухи» местного разлива. Я лишь округлил глаза и шел, как на поводке. Сбегать было бессмысленно, как со связанными руками прыгать за борт в открытое море.
– Вот! На! – вручил сосуд Бразилец, предварительно отхлебнув половину.
Мы стояли на задворках парка аттракционов. За деревьями мелькали люди и раздавались веселые крики детей. Не переставая улыбаться, я ждал спасения. Пить не хотелось, я знал о последствиях – слёзы и переживания по поводу расставания с женой.
– Ну же! – подбодрил Бразилец.
– Боже, – пробормотал я.
– Чего?
– Подташнивает, говорю, отравился чем-то, чувствую себя неважно, с каждой минутой хуже, – пожаловался я.
– Сам просил что-нибудь ягодное, – Барни уже не улыбался. – Пей давай, хмырь.
Помощь так и не подоспела. Только маленький мопс забежал откуда-то из-за кустов, испуганно тявкнул, понюхав огромный тяжеленный бот Бразильца, и убежал.
– Да и ладно, зато руки останутся целы, – сказал я и сделал большой глоток.
И тут же выплюнул. Но отравленный мир обжег изнутри и закружил всё вокруг в диком танце. Смеялся Барни, за кустами тявкал мопс, а я, беззащитный, со слезившимися глазами стоял, опустив голову и раздвинув ноги, и ожидал от жизни любых сюрпризов.
21
Настроение было никудышное, люди явно не собирались назад в океан. Они полагала, что в оставшееся время еще можно погреть бока по своим берлогам и ни о чем другом как о себе не думать.
От ополаскивания в мутной воде меня оторвал звонок с неизвестного домашнего номера, я вытер футболкой лицо, руки и, чуть посомневавшись, решил ответить.
– Привет. Как дела? – серьезным тоном, словно собираясь заключить сделку на два-три миллиона крепкой валюты, поинтересовался Беря.
– Никак.
– Ты где?
– На набережной, наблюдаю за прогулочными катерами.
– Хм, я как раз по этому поводу. Может нам захватить какое-нибудь судно.
– А ты сам где?
– Так, у одной подружки. Смотрю по телику документальный фильм о колониях Нового Света. Только что рассказывали о Портобелло. Какой это был гигантский склад сокровищ, свезенных со всех испанских колоний. Его захватывал Френсис Дрейк и Генри Морган. Вот как надо действовать, чтобы заиметь корабль. Понял?
– Ага, понял.
– Ты что делать собираешься?
– Когда?
– Сегодня.
– Не знаю… Только что чудом увильнул от Барни. Он появился, как только я усомнился в своем здравомыслии, и попытался отравить. Представляешь?
– Представляю, – сказал Беря. – Я не пью
– Я тоже.
– Значит, в плавание идём?
– Ничего другого не остаётся.
– Короче, старик, не кисни. Я уже начал мозговать, что делать.
– Я и не кисну. Только чего тут мозговать, нам нужны либо деньги, либо человек, готовый потратиться на безумную идею с кораблем.
– Есть у меня такой человек.
– Кто он?
– О, всё, реклама кончилась! Сейчас расскажут о землетрясении в Порт-Рояле в тысяча шестьсот девяносто втором году. Перезвоню.
С реки задувал чуть прохладный ветер, кричали чайки. Люди ходили толпой по набережной, многие купались. Жара пригнала их к воде, и они были вынуждены думать только о ней.
22
Специально было выбрано кафе или нет, я так и не понял. Но называлось оно тематически «Три капитана». И мы сидели там втроем: я, Беря и Юра, который с бериных слов обладал сказочным богатством и мог помочь деньгами. В том, что они у него есть, я не сомневался. Судя по тому, как вёл себя Юра, можно было даже предположить, что он не прочь и поделиться. Однако что он потребует взамен? Тут я терялся в догадках.
Смотрелись мы довольно странно. Беря перед встречей что-то употребил и озабоченно глотал пепси. Юра курил одну за одной Danhill и цедил дорогой бренди, от него нещадно несло парфюмерией. Я пил зеленый чай и уворачивался от табачного дыма.
Встреча мне казалась бредовой.
– Парни, давайте сразу решим, будем заниматься этим или нет, – чтобы не прервался контакт, взялся за дело Беря.