Страница 3 из 25
– Ну, хоть этого вы не позволили, – саркастически прохрипел Дахно.
По случаю чудесного избавления от служебного тупика – после назначения на должность начальника штаба, – полковник Дахно, как водится, накрыл поляну, то есть, выставил угощение. Выпить-закусить, если кто не понял. Мероприятие проходило в сауне, устроенной в подвале штаба по личному распоряжению Командующего, большого любителя банных процедур. Приглашен был лишь узкий круг лиц, чином не ниже полковника – не считая упомянутого уже майора Марлинского, Петра Петровича, отвечавшего за сервировку стола и наполненность посуды. У Петра Петровича имелся прирожденный талант к организации и проведению застолий, поэтому очень часто начальство, да и не только оно, использовало его в этом качестве. Особенно же в неофициальной, банной обстановке и при полном неглиже. Тут кстати нужно заметить, что отец Петра Петровича, Петр Петрович старший, вышел в отставку в звании генерал-майора. Он являлся давним другом и сослуживцем нынешнего Командующего, генерала Горынина, не удивительно, что Марлинский-младший был знаком с ним с самого детства. Вот смотрю я на тебя, не раз говаривал ему Иван Владимирович, дядя Ваня, ну вылитый Петька! Вылитый!
Вернувшись с банного мероприятия домой довольно поздно, домашние все давно спали, Михаил Кириллович испытал вдруг сильную жажду, отягощенную адской сухостью во рту. На кухне он, пребывая в слегка взвешенном, полусонном и эйфорическом состоянии, схватил с раковины стакан с, как он почему-то думал, водой и, не ожидая подвоха, сделал большой глоток. Он ошибся. Подвох имелся, и не маленький, и заключался в том, что в стакане была вовсе не вода, а раствор аккумуляторной кислоты, которую полковнику принесли намедни, чтобы в воскресенье, которое, похоже, уже наступило, прочистить ею от накипи теплообменник газовой колонки, о чем полковник совершенно забыл. Кислота обожгла горло, но дальше не прошла, потому что была немедленно извергнута обратно в раковину, как и содержимое плотно набитого желудка. Горло Дахно тут же прополоскал водой из под крана, однако это помогло лишь отчасти – голосовые связки уже были обожжены кислотой. Не исцелил связок и принятый внутрь по горячим следам, в терапевтических и антисептических целях, стакан спирта, характерная дребезжащая хрипота голоса осталась и стала своеобразным фирменным знаком полковника Дахно. А у личного состава он заслуженно получил почетное прозвище Хрипатый.
– Так, что дальше?
– А что дальше? Дальше забрались на крышу, но там уже никого не было. Похититель по внешней лестнице спустился на нижний уровень и через открытую дверь вошел в штаб. Срочно организованные розыскные мероприятия результата пока не дали, никто посторонний в штабе замечен не был.
– Вы хотите сказать, что кто-то из своих? Предательство?
Раужев только пожал плечами.
– Что пропало? Из того, что вы уже обнаружили?
– «Маргаритка» исчезла. Это БШД, блок шифрования данных…
– Я в курсе, что это такое! Что еще?
– Проникновение в компьютер, в базу данных…
– Час от часу не легче! Что скопировали?
– Навскидку – все. Шифры, пароли, частоты… Позывные… Состав сил и средств…
– Но ведь это же чертова куча данных! Разве нет?
– По объему не много, скачать можно быстро. Если знать, где и что…
– А преступник, надо полагать, знал? Так… Трибунал… Точно вам говорю, всех нас ждет трибунал. Вас, господа офицеры, он точно ждет. Особый отдел?
– Уже работаем, – откликнулся неприметный подполковник у него за спиной.
– Хорошо. В смысле, хоть это… А что у нас с окном? С окнами? Помещение режимное, почему на окнах нет решеток?
– По правилам пожарной безопасности решетки ставятся не выше второго этажа.
– А вот были бы здесь решетки, никто бы и не залез.
Раужев развел руками:
– Так и так не должен был. Стекла бронированные, открывается только это, единственное, причем там на нем, на защелке, датчик инфракрасный стоит, срабатывает только при пожарной тревоге или от пульта. Пульт у меня в сейфе.
– Покажите.
Лукьяныч открыл сейф и достал из него пульт, по форме похожий на телевизионный, только с тремя кнопками.
– Вот он, на месте.
– Так. Ничего не понимаю. Как же ему удалось открыть окно?
– Неизвестно, – Лукьяныч снова пожал плечами. – Я не знаю, правда. Возможно, датчик можно заставить сработать, облучая его снаружи. Но как это сделать? Каким устройством? Какими лучами облучать? Мы не знаем. Вот от этого пульта оттуда он не сработает.
– Проверяли?
– Мы нет. Но при установке системы проверяли. Кажется. Да здесь такой слабый луч, что сквозь лист бумаги не пробивает.
Дахно оттянул галстук и повертел шеей, ему явно стало трудно дышать.
– А что у нас с режимом? – проскрежетал он, будто пружина.
– За режим подполковник Дукшта-Дукшица отвечает. Захарий Львович…
– Из германских, что ли? – полюбопытствовал Хрипатый у подполковника.
– Из прибалтийских, – разъяснил тот. – А что вам не нравится, товарищ полковник?
– Да все мне нравится, я в восторге. Просто хотел спросить.
– Не надо просто спрашивать! В личном деле есть.
– Ну, вы мне тут не указывайте, что надо, что не надо, товарищ подполковник! Сам разберусь! Докладывайте, что у вас с режимом!
– С режимом у нас все в порядке, товарищ полковник. Согласно инструкции действуем. Уходя закрыли дверь на ключ и опечатали, вот со старшим лейтенантом Хостичем, два человека, как положено, согласно приказу. Пришли – печать цела, дверь закрыта. Никаких замечаний. Открыли, как обычно, а тут – окно, канат… Сразу поняли, что что-то не так.
– Сообразительные!
– Да уж, какие есть!
– Такие и есть, я говорю!
– Хорошо, товарищ полковник.
– Что, хорошо? Что тут вообще, хорошего? Может, вам еще медаль дать за то, что произошло?
– Давайте медаль, если заслужил!
– Ты, подполковник, такую медаль заслужил, что шея сломается ее таскать!
– Ответственности не боюсь, только скажите, в чем моя вина?
– Захарий, перестань залупаться, – вклинился в разговор Раужев.
– А я не залупаюсь!
– Залупаешься, тебе говорят.
– Я могу и уйти…
– Стоять! Что значит, могу! Что значит – уйти? Куда уйти? Сейчас в камеру пойдете, подполковник. Остыть и подумать! Потому что совсем не лучшее время выбрали для залупания. Всем сейчас тяжело, стойте и терпите, молча. Он всегда у вас такой, задиристый, или только по обстоятельствам?