Розы злы

Улыбака завизжал от боли. Выронил нож и скрючился, сползая на пол. Я не ждал. Я ударил его коленом по  лицу. Улыбака свалился на спину.

– Трахнуть ты ее собрался?! – закричал я. – А кишка не тонка? Сучара!

– Я не хотел, – заплакал Улыбака. – Не убивай меня. Я просто дурак. Я пошутил. Я разозлился. У меня есть жена и дети. Я не хотел. Не хотел. Не знаю, что со мной случилось. Я пошутил. Это розыгрыш. Я просто с ума сошел.

Я начал бить его ногами и с каждым ударом он вскрикивал от боли. Я схватил нож с пола и направил ему в лицо.

– А вот это ты трахнуть не хочешь? – кричал я. – Сейчас я перережу тебе глотку и ты…

Я замолчал и немного отдышался. Улыбака заливался слезами. Я выбросил нож.

– Я не убийца, – немного успокоившись, сказал я. – И ты не убийца, тупой ты ублюдок. Иди домой. Пока я не передумал. Вали на хрен. Вали с глаз долой.

– Спасибо, – причитал Улыбака. – Я не убийца. Бес попутал. Дурак я. Совсем дурак. Спасибо. Простите меня. Простите.

Улыбака встал на ноги и словно побитая собака попятился спиной к выходу. Я оставался на месте.

– Я уйду домой, – скулил Улыбака выходя в подъезд. – Вы меня больше не увидите. Спасибо. Простите меня.

Я не сразу понял, что произошло позже. Изо рта Улыбаки полилась кровь. Когда он упал на пол, я увидел топор в его шее.

– Мать твою, – вырвалось у меня от испуга. – Что за на хер? Что за херь?

В квартиру вошел толстый бородатый мужик в грязной от крови куртке.

– Четырнадцатый, – хохотнул бородач и, вырвав топор из шеи Улыбаки, сказал мне: – А ты будешь пятнадцатым, говноед ты конченный.

Бородач улыбнулся полубеззубым ртом и добавил:

– А моя соседка Люда будет шестнадцатой.

Раздался выстрел. Из виска бородача брызнула кровь, и он упал.

Ко мне подошла Люда с дымящимся пистолетом в руке. Вот она моя валькирия, моя Рыжая Соня, моя амазонка, моя воительница, моя спасительница, моя покорительница дикого юго-запада Розинска.

– Родя, ты не представляешь, какое безумие творится снаружи, – сказала она, запирая на ключ дверь. – Я взяла пистолет у мертвого участкового, тело которого лежало на соседней улице. Я первый раз стреляла. Как в кино.

Я замедленный от шока посмотрел в окно и сказал с удивлением:

– Ничего не вижу. Вроде все спокойно.

– Это так кажется, – сказала, подойдя ко мне Люда. – Люди сошли с ума. У всех поехала крыша. Начались массовые убийства. Творится настоящая дичь! Одни прячутся, вторые на них охотятся. На улице валяется куча трупов. Это просто треш.

– Что мы будем делать? – спросил я и почувствовал, как мой глаз дергается от нервного тика.

– Думаю надо сваливать из города, – ответила Люда. – Боюсь если мы здесь останемся, кто-то придет за нами как эти. Смотрю, мой ухажер с работы уже мертв. А этот, которого я пристрелила – мой сосед. Не думала что он такой отморозок. Мир полон ублюдков.

– Все захотели стать вершителями судеб, – грустно сказал я. – Все хотят быть Злыми Розами. И, кстати, все хотят тебя… это…

– Трахнуть?

– Ага.

– «Склонен наш народ к оргиям и хороводам», – сказала Люда и улыбнулась.

Я улыбнулся тоже и спросил:

– Сама придумала?

Она ответила:

– Нет. Придумал кто-то из философов. По-моему Бердяев.

– Не глупый мужик, – сказал я и, начав одеваться, спросил у Люды: – Кстати, где мой телефон?

Она что-то ответила, но ее слова пролетели мимо моих ушей.

Она переодевалась, и мой взгляд задержался на ее прекрасном полуобнаженном теле.

– Где говоришь мой телефон? – снова спросил я.

Она улыбнулась. Я подошел к ней и, обняв, страстно поцеловал.

– Твой телефон, – начала отвечать она, но ее слова заглушил недалеко прогремевший взрыв.

– Что тут творится? – спросил я.

– Розинскапокалипсис, – ответила Люда.