Восход Луны

Рассмеявшись, Лайри повесил себе на шею среднюю часть хвоста и заботливо причесывал конец.

- Знаешь… я признаю, что в отношениях с тобой зашел гораздо дальше, чем просила твоя сестра. И Селестия даже сердилась. По договору, я должен просто кормить тебя и держать в тепле. Но, Луна, я видел, в каком ты была состоянии.

Наклонившись ко мне, Лайри положил ладонь на крыло. Я пристально смотрела в его глаза, понимая, что сейчас он скажет самое важное для меня. То, что подтвердит мои догадки и развеет сомнения.

- И намеренно вышел за границы дозволенного Селестией.

Я легонько шевельнула крылом, желая подбодрить человека. Он помолчал, поглаживая перья и зарываясь в них кончиками пальцев.

- Луна, я дарю тебе свою любовь, ничего не требуя взамен. Почему - я уже говорил.

Этого я не ожидала. Любовь? Но?.. Усилием воли подавив нарастающую волну вопросов, задумчиво прикрыла глаза. Если он говорил об этом раньше, почему я была глуха? Или не придавала значения его словам?

Уложив расчесанный хвост рядом со мной, Лайри лег, опираясь на локти, и продолжал гладить крыло, бок и бедро. Его близость и непринужденность будоражили, мысли рассыпались, не желая выстраиваться в логическую цепочку.

- Пожалуйста… отодвинься! - Попросила, наверное, слишком резко и громче, чем надо бы, внезапно ощутив себя загнанной в угол. Прижав уши, я нервно вздрагивала, все еще сдерживаясь от более агрессивных и опрометчивых действий.

Человек молча пересел на другой конец дивана, не показывая ни удивления, ни обиды.

Уткнув морду в копыта, я часто и напряженно сопела. Ко мне вернулось знакомое, до тошноты противное чувство пустоты и одиночества, разбавленное горечью раскаяния. Чем Лайри заслужил такое отношение? Всего лишь своей заботой? Его внимание, любовь, чрезмерная близость, ласки… Испугавшись, я отвергла это все и вновь осталась одна. И ни с чем. Неужели я столь одичала? Никто из пони, с кем я была знакома, не люб…

Диван скрипнул. Затаив дыхание, я косо посмотрела на человека - взяв со стола небольшую доску, чистый лист, карандаши, он снова сел на диван и принялся рисовать, положив лист с доской на колени.

Ни взгляда, ни слова ко мне, как будто меня нет. От нестерпимой обиды защемило сердце, по щекам скатились горькие слезы, я всхлипнула, надеясь не быть услышанной. Никто из пони не любил меня. Их интересовало мое положение в обществе, возможность приблизиться ко двору, завести нужные связи. Все, что угодно, но не я сама. И я, свободная, независимая, окруженная блеском и роскошью, всегда прекрасно это понимала. И оставляла за дверью знатных ухажеров.

Вытерев слезы, вздохнула. Что же теперь? У меня нет титула, влияния, связей, богатства, даже простейшей магии, я - никто в этом мире, снова одинока. А самое главное - ничего не понимаю. Ладно, для Селестии я прежде всего - товар, и она заплатила б любому, кто вытащит меня из подвала. Но Лайри - просто наемник, выполняющий работу. Невесело усмехнулась, вспомнив, как обозвала его «деревенским земнопони» - сейчас я назвала бы его грифоном, нежели пони. Чем же объяснить его поведение, за что он любит меня, когда мне нечего предложить ему? Понятно, его привлекает мой необычный вид, как привлекал и прошлого человека. Однако Лайри также интересуется моими чувствами и переживаниями, стремится, чтоб с ним мне было хорошо. М-м-м, горячая ванна, сытный ужин, сон под теплым одеялом, прогулка и катание, ласки, экзотическая тренировка крыльев, листья из недосягаемого сада, красивые песни, задушевные беседы - как же это прекрасно. И он еще говорит, что ничего не просит в ответ, ему достаточно, что я лежу рядом счастливая и позволяю гладить себя. А как я ему ответила, а, понина этакая?

От непривычных дум раздраженно заворчала, зная, что вот-вот навалю огромный сеновал, разгребать который придется мне одной. Нет, так быть не должно. Тяжело вздохнув, поднялась, подошла к Лайри, чувствуя, как под ногами, в унисон моему стенающему самолюбию, натужно гудят диванные пружины. Я не уверена, что он поймет меня и не оттолкнет, как я его.

Подняв взгляд, Лайри тепло улыбнулся. От искренней дружеской улыбки я чувствовала себя не принцессой, а тираном, мне хотелось рыдать. Посмотрев на рисунок, остолбенела - человек изобразил меня. Угловатой, с резко заостренными чертами, странно изломанными хвостом и гривой, а венцом шедевра оказалась небольшая грозовая туча над моей головой. Из тучи лил косой дождь, и молния била в рог. Голубые полоски тянутся от глаз по щекам - Лайри заметил минутную слабость и слезы. Уязвленная гордость брыкалась, лягала мой круп, требуя надменно фыркнуть и уйти прочь. Но уходами, отказами, лишениями, одиночеством - я уже была сыта по уши.

Преклонив колени, взяла рисунок губами, смяла и выплюнула на пол. Затем носом отпихнула доску.

- Лайри, я незаслуженно обидела тебя. - Вздохнув, положила голову на его ноги.

- Да. - Рука опустилась на загривок. Мне показалось, или зарывшиеся в гриву пальцы потянули за волосы сильнее обычного? Даже стало немного больно.

«Мы же говорили!» - Хором возопили самолюбие и гордость.

«Лягала я вас!» - Фыркнув, отправила обеих в хорошо знакомое отдаленное место.

- Понимаю… Ты хочешь наказать меня?

- Нет. - Пальцы расслабились, нежно массируя болящее место.

- Но?.. - Привстав, посмотрела в лицо Лайри. - Почему?

Он поддержал мою голову за подбородок.

- Ты говорила, что боишься меня. Я был слишком близко и этим напугал тебя. Я понимаю.

- Ты прощаешь меня?

- Да. Ты уже поняла свою ошибку и последствия, ведь так? И если захочешь побыть одной - скажи об этом, по возможности, спокойно.

- Поняла. - Улыбнулась, не зная, что еще ответить.

- Луна, я говорил, что не требую ничего от тебя в ответ на мою любовь. Но об одном я все же попрошу.

- О чем? - С виду я была невозмутимой, но внутренне болезненно сжалась в ожидании худшего.

Лайри немного помолчал, лаская взглядом и кончиками пальцев черты моей морды.

- Все время, пока мы вместе, оставайся милой, доброй, красивой Луной, которую я люблю. Чтобы мне было хорошо с тобой, как и тебе со мной. Это все.

- Кот, ты меня напугал. Я ждала чего-то запредельного. - С облегчением рассмеявшись, положила копыто на грудь Лайри. - Да, я согласна.

- Приятно слышать это. А чего столь уж непосильного я могу потребовать от крылатой пони? Я уже говорил, чем ты мне нравишься. Мне этого достаточно.

- Значит, мне быть милой, доброй и… ТЫ СКАЗАЛ, ЧТО ЛЮБИШЬ МЕНЯ?! - От удивления чуть не поперхнулась.

Лайри вдруг зажал мне рот обеими руками, взгляд его стал жестким, на носу появились складки, а верхняя губа приподнялась в хищном оскале. Я испуганно замерла, прикидывая, как выдергивать морду из его рук и куда уносить ноги. Неужели затронула запретную тему?

- Луна, следи за голосом. Иначе рот тебе развязывать буду только на время еды.

- М-м-м. - Кивнула, и меня сразу отпустили. Потерла губы ногой. - Прости, но я очень удивлена. Ты ведь сказал…

- И повторю - да, я люблю тебя. Спасти такую прелесть и не влюбиться в нее - это надо быть бездушным кирпичом. Я не кирпич. - Гепард расслабился и зевнул.

- Не знаю, радоваться мне или нет. Меня уже «любили», и это было неприятно. - Грустно вздохнула.

- То была не любовь, а похоть, - нахмурился Лайри, - он использовал тебя как хотел, не считаясь с твоими чувствами.

- Я не желаю об этом вспоминать. - Отвернулась.

- Так и не вспоминай, я тебя за рог не тянул. Замести эти негативные воспоминания позитивными.

- Какими же?

- Наслаждением жизнью со мной.

- Но все же, это очень странно… - Задумчиво оглядела Гепарда с ног до головы. - Осознавать, что я стала для тебя особенной пони. Я не знаю, что и делать.

- Быть может, пожелать друг другу долгой жизни и крепкой любви? И что значит «особенная»?

Раскрыв банан, Лайри протянул его мне - рассеянно откусив половину, я разом слиплась. Это внезапное затруднение позволило мне выиграть время для ответа и собраться с мыслями.