Монохромность

Теперь я пытался справиться со статьей, посвященной старинным особнякам и историческим местам Глекнера. Изначально, источников было шесть. Особняк на выезде из города, развалины церкви за мостом, маленький отель у центральной дороги, пара завалившихся домов позапрошлого века, да старый Маяк. Но в результате все пошло наперекосяк, материала оказалось преступно мало, интересных фактов и идей еще меньше. Расшатанное стимуляторами настроение медленно, но уверенно шло к самому дну, оставляя после себя только выжженную пустыню полнейшего разочарования в собственных силах.

Штефени Бродберк – миловидная блондинка с тонким капризным лицом и глубокими, как море, серыми глазами за соседним столом, отвернувшись от ноутбука подмигнула мне и улыбнулась. Мы пытаемся строить с ней отношения уже третий месяц. Познакомились мы здесь, в редакции, а камнем преткновения стали книги.

Да-да, именно книги. Это то, что всегда объединяло меня и Штефени. Только если для нее чтение было просто приятным времяпрепровождением, то для меня оно превратилось в настоящую наркотическую зависимость. Штефани предпочитала Гёте, Виланда и Шиллера, я же глотал одну за одной книги Кинга, Кунца, Лассавица, Мёрса и Франке. На этом мы и сошлись около полугода назад, когда Штефани, выпускница факультета журналистики переехала из Берлина в Глёкнер. Несмотря на яркую внешность, изысканный вкус и острый живой ум, она была не слишком-то удачлива в личной жизни, да и карьера журналиста в желтой газете оставляла желать лучшего.

Штефани успела привыкнуть к шикарной жизни за годы в столице. Насколько известно, в прошлом она была преуспевающей ведущей на одном из центральных каналов, но однажды все планы пошли наперекосяк. Я никогда не спрашивал причину – а она не говорила сама. Теперь она страдала от отсутствия славы, денег и признания публики. Порою, даже слишком сильно.

Я отвлекся от мыслей и рассеяно помахал ей рукой – выглядело это донельзя глупо и жалко.

– У тебя что-то случилось, Килиан?

– Ничего такого, чего не случалось раньше, – веско отозвался я, стараясь улыбнуться. Образ двух белых таблеток внезапно возник перед глазами так ярко, что мне пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы отвлечься. Нелетор нельзя принимать слишком часто. Последний раз подобные опыты закончились довольно плачевно, а сам я чуть не угодил в реанимацию с отравлением. Приходится довольствоваться более легальными заменителями, вроде кофеина, чтобы выдержать нужный срок. Не слишком полезно для сердца, но жить вечно точно не мой конек, – Как там твоя статья? Уже отправила Деннису?

– Газета с моим последним материалом должна выйти как раз в Сочельник. Время меня не поджимает. Если хочешь, можешь взглянуть на начало. Скажешь, как тебе.

Я поднялся на ноги, подошел к столу Штефени, ласково обнял ее за плечи и наклонился к монитору, прищурившись на тусклый голубой свет.

– Только слишком не критикуй, – шепнула она, проследив за моим взглядом, – Это моя первая серьезная работа.

Никогда не любил читать то, что меня просят другие, но отказаться было никак нельзя. Я поправил сползающие с носа очки и наклонился еще ближе.

«Темное Рождество в Глекнере: тайнам нет конца.

Сегодня, 1* декабря, центральное управление полиции печально известного последними событиями нашего маленького городка Глекнера, засвидетельствовало очередной факт исчезновения человека. Новой, шестой жертвой за столь краткий срок, стал студент медицинского колледжа Фридер Тимо 19** года рождения, не вернувшийся домой после занятий. Камеры, расположенные по всему периметру учебного заведения на Мельс 160, зафиксировали, как Фридер утром входил внутрь, но обратно он так и не вышел. В данный момент, управление полиции отказывается комментировать ситуацию и не раскрывает всех подробностей дела, а волонтерские поисковые отряды имени Девы Марии, сформированные двумя месяцами ранее, снова вернулись к своей работе. Пресс-конференция, где родители Фридера выступят с заявлением на местном телевидении, состоится завтра, 1* декабря в 18.00.

Череда загадочных исчезновений держит в ужасе весь Глекнер почти восемь недель, а улицы города теперь полнятся слухами и домыслами. Комендантский час, упраздненный шесть дней назад, снова вступает в силу с сегодняшнего вечера.

Напомним, что первым человеком, пропавшим в Глекнере за последние два месяца…»

Я не стал читать дальше, выпрямился, удовлетворенно кивнув головой.

– Что скажешь? Все совсем плохо?

– Очень даже достойно, – гладко соврал я, – Думаю, получится замечательная статья. Эта тема с исчезновениями у всех на слуху, Штеф, ты не можешь ошибиться, работая над ней. У тебя все обязательно получится.

Статьи о загадочных исчезновениях заполонили первые страницы газет последнего времени, пестря мифами и леденящими кровь рассказами. Придумать что-то новое на таком поприще тяжелая задача, хоть история проста, как детская сказка: есть город Глекнер. В городе Глекнер два месяца назад начали исчезать люди. Без свидетелей, без предпосылок или логической связи. Был человек – человека не стало. При этом вещи его лежат на месте, книги стоят на полках, компьютер включен, ужин греется на плите. Новое письмо так и осталось недописанным, фильм остановлен посредине, дверь квартиры заперта изнутри. Кто похищает несчастных, или куда они уходят сами – темная загадка Германии этого злосчастного года. Полиция разводит руками, власти воздерживаются от комментариев, журналисты и сумасшедшие строят сотни конспирологических идей. Кто-то сводит происходящее к мистике, кто-то уверен в кровавой череде серийных убийств , а кто-то считает, что это вторжение инопланетного разума или проявление воли Божьей. Такими темпами совсем скоро начнется паника и массовая истерия. Люди теперь исчезают отовсюду. Из своих домов и квартир. Из школ и детских садов. Из борделей и баров. Пугает не сам факт исчезновения или пропажи: неизвестность куда страшнее. За два месяца полиция или волонтеры не обнаружили ни одного тела, а это уже наводит на размышления.

Я мрачно представил себе лицо Денниса Шимбера ответственного секретаря, главы нашего отдела, если статья Штефени окажется на его столе в первоначальном виде. Да он сожрет от злости свой безвкусный галстук, который меняет ежедневно по нескольку раз. Но это еще половина беды. После этого ей придется выслушать унылый бесконечный монолог на тему правил написания текста с соблюдением всех необходимых аспектов и ремарок. Это будет даже пострашнее исчезновения. Сам жирный олух последнюю статью набирал не меньше пары-тройки лет назад, как раз перед тем, как приблизиться к правящей верхушке, а теперь, скорее всего, даже не знал, как включить Word. Деннис, конечно, не хозяин газеты, но держит себя так, словно является, по меньшей мере, канцлером. Про моего руководителя можно было бы сказать, что его испортили власть и деньги, если бы у него были власть и деньги, и если бы он раньше просто не был дерьмом.

Каждая жизнь, каждый пропавший человек – это отдельная история, своя комната, целый особняк или мавзолей, куда заколочены двери. Я успел подумать, что название «Колыбели полной темноты» подходит для статьи об исчезновениях в городе куда лучше, чем «Темное Рождество», но не сказал ни слова.

– Хочу, чтобы ты прочитал ее целиком, когда я закончу, – Штефени широко улыбнулась. Не знаю, поверила ли она мне, – А что на счет твоих домов с привидениями? Уже нашел дорогу на тот свет?

Слова Штефени были так к месту, что я почти расхохотался.

– Ничего интересного. Пустышка на пустышке, – улыбнулся я, пытаясь сдержать смех, – Хотя если среди наших читателей есть те, кто покупает «Wahres Deutschland» и верит в написанное, то поверить в мистику на моем месте – мелочь. А что до статьи, никак не могу собраться с силами. Сегодня точно не мой день.

– Тебе нужно развеяться. Сколько дней ты уже работаешь без выходных? Или правильнее сказать, месяцев?

– Ты же знаешь, что я не слишком люблю выходные, – отозвался я, смутившись, – Не знаю даже, чем можно себя занять…